Остров Божественной любви

Джорданвилльские зарисовки

[1]  [2]  [3]  [4] 

Думы в пути

Инок Всеволод (Филипьев)

Хоть и тихие у нас места, можно сказать, деревенская местность, хоть и недалек путь от монастыря до кладбища и обратно, а все же нет-нет да и обгонит тебя несущаяся на большой скорости машина. Пешеходной-то дорожки нет, вот и приходится ходить по проезжей части. Конечно, если с молитвой и благословением Божиим путешествовать, то бояться нечего: Господь покроет. Бывали и в Джорданвилле поучительные для христиан случаи, связанные с дорогой и дорожными происшествиями.

Как-то один брат назначен был работать в коровнике. Кстати, мы сейчас как раз поравнялись с пастбищем. Оно напротив пасеки, с противоположной стороны дороги. А за пастбищем виднеется и коровник. Так вот, брат этот решил во что бы то ни стало съездить именно в тот день в больницу проведать хворого монаха. Ну что ж, дело доброе. Пошел он просить благословения на дорогу у монастырского духовника архимандрита Киприана. А тот ему благословения-то и не дал, говорит: «Лучше иди в коровник работай». Брат себе думает: в коровнике-то я еще наработаюсь, но нужно же больного человека проведать. Поехал без благословения и тут же попал в аварию. Машину разбил. Слава Богу, что сам жив остался. Понял он тогда, что благословение духовника — это не просто общеобязательная условность в монастыре, но обладает оно реальной силой.

Сподвижник святителя Иоанна

Наконец мы вернулись в обитель. Сейчас мы поравнялись с флигелем семинарского общежития, в котором провел последние дни жизни архимандрит Митрофан (Мануйлов). Самое время помянуть добрым словом этого маститого старца.

Отец Митрофан был хорошо известен и почитаем в русском зарубежье: в Европе, Сан-Франциско, Джорданвилле. За советом в тяжелые минуты жизни многие обращались именно к нему. И он помогал отчаявшимся и унывающим. И наступала у людей на сердце весна, приходила к ним нечаянная духовная радость. Можно даже сказать, что отец Митрофан был служителем нечаянной радости. Всем известно, что так называется чудотворная икона Пресвятой Богородицы. Так вот, у отца Митрофана хранилось масло из лампады, горевшей перед этой иконой еще в России. Сие масло отец Митрофан получил от своего родственника, протоиерея Митрофана Буневича, известного прозорливца и молитвенника, принявшего мученический венец в годы гонений на веру в России.

Масло это отец Митрофан (Мануйлов) хранил как великую святыню. Было немало случаев, когда те, кого он этим маслом помазывал, получали исцеление от болезней. Чудо исцеления случилось и с иконописицей Елеонского монастыря в Святой земле монахиней Таисией (в схиме Антония; † 1997). В благодарность мать Таисия написала и подарила отцу Митрофану икону «Нечаянная радость». С тех пор стали изливаться новые благодатные волны нечаянной радости, ибо теперь отец Митрофан мог щедро раздавать всем нуждающимся масло от новой иконы. По вере людей вновь бывали исцеления. Сам отец Митрофан много раз говорил своим духовным чадам, что новописаная икона «Нечаянная радость» — чудотворная. Однако мне приходилось слышать от людей, близко знавших его, что исцеления случались не без молитв самого отца Митрофана, который старался всячески скрыть это и всю славу приписывал иконе и Пресвятой Богородице. Пример, достойный подражания...

Каковы же основные вехи жизни отца Митрофана? Родился он 28 марта 1900 года. Его мирское имя — Алексей Павлович. За границу будущий отец Митрофан попал во время Второй мировой войны. Вскоре он неожиданно овдовел. Благодаря доброму совету святителя Иоанна (Максимовича) он принял постриг и священный сан. С тех пор отец Митрофан стал близким соработником на ниве Христовой святителя Иоанна. Он подвизался с ним во Франции, а затем в Сан-Франциско. Удивительно то, что и после блаженной кончины святителя у отца Митрофана осталась духовная связь с его любимым аввой. Например, выходя из дома, отец Митрофан, обращаясь к портрету святителя Иоанна, говорил: «Владыко, благослови». При случавшихся жизненных трудностях отец Митрофан тут же обращался с молитвой к святителю Иоанну, и помощь приходила незамедлительно.

По примеру своего наставника отец Митрофан всего себя отдавал на служение ближним и святой Церкви. Достаточно привести только один случай: в самом начале своей пастырской деятельности отец Митрофан был назначен обслуживать русскую православную общину в Тунисе. Там была нужда в постройке храма. По прибытии в Тунис отец Митрофан предложил пастве: «Пусть каждый пожертвует на строительство храма свою месячную зарплату». И сам первый положил на тарелку имевшиеся у него деньги. Его примеру последовали все прихожане. Благодаря такой самоотверженности прекрасный храм Воскресения Христова был воздвигнут в Тунисе в кратчайшие сроки...

Отец Митрофан подвизался в делании Богородичной молитвы: «Богородице Дево, радуйся...» И Царица Небесная отвечала на его молитву. В Сан-Франциско был такой случай. Отец Митрофан ехал на трамвае и творил Богородичную молитву. Вдруг один человек, по всей видимости одержимый, начал кричать на отца Митрофана, ругать его черными словами и богохульствовать. Батюшка не испугался и в ответ стал вслух очень громко читать молитву «Богородице Дево...». Одержимый сразу же стушевался, попятился к выходу и на первой же остановке выскочил из трамвая, а отец Митрофан еще и вдогонку ему несколько раз громко сказал молитву; одержимый и вовсе пустился наутек.

Прибыв в Джорданвилль уже утомленным во всежизненных трудах и подвигах старцем, отец Митрофан не оставлял своего пастырского служения. Даже в последние дни своей жизни, когда ему уже трудно было писать, он диктовал келейникам письма к своим духовным чадам. Пока у отца Митрофана были силы, его приводили в храм, дабы он мог вынуть частички о здравии и упокоении своих духовных чад. У него были многие десятки записочек с именами, и он старался за каждого человека вынуть частичку, причем иногда вслух молился такими словами: «Господи, Ты знаешь немощи такого-то человека, помоги ему Сам, спаси его, Господи».

По возможности ежедневно отец Митрофан продолжал служить молебны перед своей келейной иконой «Нечаянная радость» и панихиды по владыке Иоанну (Максимовичу). Стоит ли удивляться тому, что скончался отец Митрофан во время чтения у его одра акафиста его любимой иконе Пресвятой Богородицы «Нечаянная радость». Случилось это 1 (14) января 1986 года. Погребли его на братском кладбище за алтарем монастырского собора. На каменном кресте укрепили копию иконы «Нечаянная радость». А сама чудотворная икона отца Митрофана находится с тех пор в нижнем зимнем храме Свято-Троицкого монастыря.

Когда ноет сердце и на душе бывает темно, так и тянет спуститься в молитвенный полумрак нижнего храма и с надеждой обрести нечаянную радость, приложиться к этой дивной иконе.

В трапезной

А вот и колокол к обеду братию созывает, уже двенадцать часов пополудни. Ну что же, монастырский распорядок нужно соблюдать. Входим в трапезную. Сразу же приятно радует глаз настенная иконопись трапезной, исполненная архимандритом Киприаном с помощниками.

На столах дымятся большие миски с наваристым, ароматным супом, кашей и картошкой. Стоит салат. Большими ломтями нарезан белый и ржаной монастырский хлеб. Сейчас трапеза в монастыре обильная, а вот раньше, когда поваром был инок Прокопий, трапеза была вполне аскетическая: жиденький свекольный борщ и картошка, причем почти каждый день одно и то же. В борще отца Прокопия с трудом можно было выловить несколько ломтиков свеклы и картошки. Как-то один брат возмущенно сказал отцу Прокопию: «Да ведь это же есть нельзя!» «Знаю, что нельзя, — невозмутимо ответил повар, — я и сам это есть не могу». Многие годы инок Прокопий был поваром, но сейчас по болезни и по старости уже не несет этого послушания.

Звенит колокольчик преосвященного настоятеля владыки Лавра, начинается трапеза, чтец начинает чтение житий святых. Сегодня как раз отец Прокопий чтец в трапезной.

Читает отец Прокопий, а мне вспоминается случай, когда он же был чтецом в трапезной и читал умилительное житие преподобной Макрины. Вот дошел отец Прокопий до слов святителя Григория Нисского, который перед смертью беседовал со своей сестрой-подвижницей и не смог удержаться от слез, тут и наш чтец от умиления прослезился, и голос его задрожал.

Очевидцы рассказывают, что однажды паломники передали отцу Прокопию небольшое денежное пожертвование. И что же вы думаете? Он незамедлительно бросил доллары в печь! Редкий в наше время пример иноческой нестяжательности...

Но если трапеза в монастыре претерпевала изменения в зависимости от повара, то уж монастырский хлеб всегда славился среди паломников и окрестных русских жителей. Вспоминают и почивших пекарей: иеромонаха Никодима и монаха Иону.

Отца Никодима Господь сподобил скончаться на святом послушании («В чем застану, в том и сужу»). Нашли его в пекарне уже предавшим Богу душу. Так и погребли его с хлебным тестом, прилипшим к рукам. Блаженная кончина его последовала в 1965 году.

И другой пекарь, монах Иона, сподобился от Господа великой милости: он скончался на Пасху 1989 года. Отстоял пасхальную заутреню, литургию, встретил святую Пасху, причастился и, придя в свою келью, тихо и мирно отошел в селения Пасхи вечной, нескончаемой. Только он один за всю историю монастыря упокоился в самый день Пасхи, а ведь это, по преданию, знак особой милости Божией...

Размышления мои прервал колокольчик настоятеля. Кончилась братская трапеза. Чтец подходит к владыке под благословение. После благодарственной молитвы братия, паломники и семинаристы расходятся на кратковременный отдых, чтобы потом с новыми силами вернуться на свои послушания.

В келье

Какой монах свою келью не любит! Войдешь, затворишь дверь, затеплишь лампаду перед образами, сядешь и слушаешь молитвенную тишину святой обители. Кажется, никуда из кельи не выходил бы. У монаха в келье все самое дорогое: на стенах любимые иконы, портреты подвижников, фотографии духовных наставников, выписки с изречениями святых отцов. И моя келья не составляет исключения. Милости просим: входите, осматривайте. Обстановка обычная — необходимая мебель. Но здесь нужно сказать, что мебель вся старая, деревянная, благодаря чему и имеет особое лицо. Мебель досталась мне от прежнего хозяина — приснопамятного архимандрита Антония (Ямщикова). От него же осталась стоящая в красном углу икона преподобного Иоанна Рыльского. Отец Антоний носил имя этого святого до пострига. Сия икона была освящена в Болгарии на мощах преподобного Иоанна и прислана из Рыльского монастыря в дар архиепископу Аверкию (Таушеву) в бытность его джорданвилльским настоятелем. А уж от владыки Аверкия эта икона попала к отцу Антонию...

Благодаря отцу Антонию келья, в которой мы находимся с тобой, дорогой читатель, стала особенной — что называется, намоленной. Я вообще стараюсь не вносить изменений в келейную обстановку. Единственное окно моего жилища выходит во двор монастыря. Из окна открывается прекрасный вид на собор и на малое братское кладбище. Все-таки какой великой милостью пользуемся мы, монахи! Помню, один мой знакомый говорил, что всегда мечтал жить в комнате с видом на храм Божий. А я вот живу и по жестокосердию своему недостаточно ценю сие.

В моей келье на противоположной от входа стене висит белый лист с наставлением, я его называю «монашеское евангелие». Озаглавлен лист: «Внимай себе», и принадлежит он приснопамятному схиархимандриту Феофану (Шишманову). Мне фотокопию этого наставления, написанного рукой отца Феофана, подарил его келейник монах Гавриил (кстати, отец Гавриил в соседней келье живет).

Отец Феофан выходец из знаменитого в зарубежье Мильковского монастыря, который был возобновлен в 1926 году в Сербии русскими монахами-беженцами. Большинство из них были валаамскими старостильниками. В этом монастыре был особый иноческий дух. Жили насельники в добровольной нищете, питались от собственного огорода, при этом большое внимание уделялось принципу послушания, откровению помыслов своим наставникам, молитве. Потому сия обитель и принесла добрые плоды. В ней приняли постриг святитель Иоанн (Максимович), архиепископы Антоний Сан-Францисский и Антоний Лос-Анжелосский. Такой духовный настрой сложился в Мильково благодаря настоятелю схиархимандриту Амвросию, бывшему ранее послушником в Оптиной, и духовнику — схимнику Марку. Оба они были для братии не администраторами и не начальниками, но отцами, всеми любимыми и почитаемыми.

Отец Феофан принял постриг в Мильково в 1930 году. Во время Второй мировой войны он, как и большинство его собратьев по монастырю, оказался в Америке и с конца 50-х годов нес послушание келейника при архиепископе Серафиме (Иванове) (владыка Серафим до принятия архиерейского сана был некоторое время настоятелем в Джорданвилле). Отец Феофан жил с владыкой Серафимом сначала в Чикаго, а потом в Новой Коренной пустыни под Нью-Йорком. Отошел в селения праведных батюшка отец Феофан 1 (15) ноября 1987 года.

Все, кто знал отца Феофана, свидетельствуют, что он был из тех неведомых миру подвижников, за молитвы которых еще стоит мир. Его отличали беззаветная скромность, кротость и смирение, послушливость. Все, кто соприкасался с ним, были духовно согреты и обласканы батюшкой. За что же Господь ниспослал отцу Феофану дар утешения? За то, что он, по словам знавших его, «никогда никого не осуждал и никогда ни на что не жаловался».

По всей видимости, батюшка старался руководствоваться в своей жизни наставлением, о котором я упомянул и которое теперь висит и в моей келье. Прочитаем его со вниманием и воспримем как завет смиренного русского монаха, обращенный к современным христианам. Под заглавием в виде эпиграфа написано: «Да не будет слово тайно в сердце твоем беззакония...» — то есть: «Берегись, чтобы не вошла в сердце твое беззаконная мысль» (Втор. 15, 9). А далее следует перечисление добродетелей, к которым всякой душе необходимо стремиться. Вот они: «Внимание. Сострадание. Ласковость. Жалость. Сожаление. Тихость. Соучастие. Соболезнование. Отзывчивость. Молчание. Благодарность. Собранность. Рассуждение. Самоукорение. Уступчивость. Услужливость. Предупредительность. Кротость. — Малые семена. Аминь».

Нетрудно это написать, да непросто выполнять. Какие духовные подвиги понес отец Феофан, прежде чем стяжал сии добродетели? А в том, что он их при помощи Божией стяжал, можно не сомневаться, ибо в противном случае он не смог бы жить так, чтобы никогда никого не осуждать и никогда ни на что не жаловаться.

Дай Господи и нам по молитвам отца Феофана хоть издали увидеть свет добродетелей, перечисленных в его памятке.

Печатник и духовник

Ну а теперь расскажу подробнее о бывшем жильце кельи № 318 (той, в которой я ныне живу) — об архимандрите Антонии (Ямщикове). С отцом Антонием связана не одна страница жизни нашего монастыря.

Родился отец Антоний 7 октября 1892 года в селе Галладии Новгородской губернии и был наречен Иоанном, в честь преподобного Иоанна Рыльского. О годах своей юности отец Антоний писал: «При школьном учении всегда был в церкви на утрени и литургии вместе со школьниками... Когда стал читать, наставников у меня не было. Попалась мне книжонка о гипнозе, о самовнушении, о телепатии, вообще о самообразовании... С этим научным хламом вступил и на военную службу. О семейном положении всякие мысли отбросил. Служба пошла хотя и в трудности, но успешно; в начале 1916 года был переведен из роты в канцелярию и поставлен на отдел отчетности полка, по службе отличился, был 24 декабря 1916 года произведен в чиновники военного времени и назначен полковым квартирмейстером».

После 1917 года Иван Ямщиков однозначно определился как убежденный приверженец прежней, православной царской России. После увольнения в запас в 1918 году он приехал в революционный Питер с целью... убить главаря бунтовщиков Владимира Ульянова (Ленина). Пользуясь царившей тогда неразберихой в штабе революции, проник внутрь. Он был одет в простую шинель, и его приняли за своего. При себе у отца Антония был заряженный пистолет. Как сам он впоследствии вспоминал, неожиданно он увидел стремительно приближавшуюся к нему группу людей, впереди которых шел Ленин. Мгновение, еще мгновение — и группа поравнялась с отцом Антонием. Ничто не мешало тогда отцу Антонию осуществить задуманное. И все же он не выстрелил. Был ли то испуг? Не думаю. Скорее всего, Господь уже тогда предузнал в воине Иоанне будущего монаха — воина духовного — и не допустил, чтобы он был растерзан революционной толпой.

Воин Иоанн ушел из штаба революции ни с чем. И хотя он был сильно разочарован, впереди на своем пути уже видел свет какой-то иной, неземной надежды.

Отец Антоний участвовал в белой борьбе, а после ее внешнего поражения оказался в Болгарии, где работал на шахте, под Софией.

В эмиграции отец Антоний часто встречал физически и духовно искалеченных белых воинов. Инвалидам, лишившимся рук или ног, жилось очень тяжело, за ними некому было ухаживать. Сердце отца Антония болезненно сжималось при виде этих несчастных людей, и он очень хотел помочь им. Однако настоящую помощь он смог оказывать им значительно позже, когда стал православным пастырем, а многие бывшие воины стали его духовными чадами. А тогда, в середине двадцатых, он предпринял отчаянную попытку разбогатеть, чтобы потом стать благотворителем. С этой целью он в 1928 году отправился во Францию и стал играть в рулетку. Причем предварительно он провел математические расчеты, но, увы, эти расчеты и вычисления не помогли. Проиграв все деньги, заработанные тяжелым трудом на шахте, отец Антоний попал в жизненный тупик. Но Господь, видя доброе сердце отца Антония, пришел ему на помощь. Большую духовную поддержку оказал в то время отцу Антонию его друг Трушевич, бывший семинарист.

Однажды ранним солнечным утром отец Антоний ехал по городу и вдруг увидел вдали как бы неземной свет золотых православных крестов, блестевших на солнце. Сердце отца Антония взыграло, ибо в это мгновение он осознал, что есть иной — святой и вечный — мир Христа и только там можно обрести надежное прибежище и утешение.

В 1932 году отец Антоний прибыл в Чехословакию, на Карпатскую Русь, в село Ладомирово, где с 1923 года жило и действовало миссионерское монашеское братство. Основателем монастыря и типографии в Ладомирово был архимандрит Виталий (Максименко), в начале ХХ века возобновивший печатню в Почаевской лавре.

В 1932 году в Ладомирово вместе с отцом Виталием подвизались афонский постриженик отец Серафим (Иванов, будущий архиепископ), отец Филимон, валаамский старостильник, и некоторые другие. В этом же году приехал в монастырь и «иконописец всея зарубежья» архимандрит Киприан (Пыжов). Как в шутку говорил впоследствии отец Киприан, приехал он как мирской живописец расписывать храм, а за это его наградили постригом в рясофор.

В 1933 году раб Божий Иоанн принял постриг с именем Антония и начал нести послушание печатника. Некоторое время отца Антония одолевали помыслы покинуть монастырь, но он говорил себе: «поживу еще немного и уеду». И так повторялось несколько раз. После продолжительной борьбы с самим собой отец Антоний смирился и решил остаться в монастыре навсегда.

Во время Второй мировой войны ладомировская братия была вынуждена перебраться в Западную Европу, а в 1946 году — в Америку, в Джорданвилль, где уже был в то время небольшой монастырь.

В Джорданвилле отец Антоний был бессменным печатником, а также нес послушание духовника. Скончался он 23 сентября 1993 года в возрасте 101 года. Кто из братии во время отпевания отца Антония обратил внимание на то, что Евангелие, Псалтырь и Требник, которые употреблялись, были напечатаны архимандритом Антонием?

Прежде чем продолжать рассказ про отца Антония, необходимо пояснить следующее. Устроение джорданвилльской братии труженическо-молитвенное. Все стараются честно исполнять свои послушания и посещать положенные богослужения. К возвышенно-созерцательной жизни особых стремлений не наблюдается. Ко всякого рода чудесам джорданвилльцы относятся с большой осторожностью. Но если уж что-то случается вышеестественное, то оспаривать это никто не станет. Что было, то было. Так и отец Антоний смиренно принимал то, что ему было попущено принять.

Его, наверное, даже можно было бы назвать духовидцем, хотя никто так его не называл. Судите сами. Еще в Ладомирово случилось с ним следующее. Во время братского целования, то есть когда братия прикладывается ко всем иконам храма, а затем каждый подходит под благословение настоятеля, отцу Антонию пришел помысел: что значит теперь пророк Илия, когда уже три тысячи лет прошло после его деятельности на земле? И вдруг отец Антоний увидел, что киот большой иконы пророка Илии пуст. Но он все же приложился к нему. А потом, когда подошел под благословение к игумену, то чуть поодаль от него увидел стоящего пророка Илию. Тот его благословил и говорит: «Я жив, хоть и три тысячи лет прошло».

Вел отец Антоний, хотя и не по своей воле, а по попущению Божию, лютую невидимую брань с бесами. Бесы видимым образом нападали на него очень часто. Самый первый раз ему ночью явился омерзительный бес. Но тогда еще отец Антоний не имел опыта борьбы с ними и что было силы ударил беса в голову. А рука-то и провалилась насквозь. Тут бес говорит: «Я тебе всю жизнь буду мстить». И исчез.

Впоследствии отец Антоний стал бороться с бесами молитвой. Но и тут случались оплошности. Ведь молитва должна быть смиренной, а не надменной. Вот что пишет сам отец Антоний: «С бесами у меня были столкновения много раз, а один раз он (бес) напал на меня ночью во сне, начал щекотать двумя руками. Я прыгал, закричать не мог. Вдруг представилась возможность, и я вскочил, думая, что это семинарист учинил. Казалось, сердце мое выскочило из груди и прыгало. Когда поднял глаза и осмотрел его, то увидел на лбу два рога. Я за руки его держал с тем, чтобы не напал на меня опять. Погодя немного, как бы успокоившись, поднимаю его левую руку моей правой, кладу ему на лоб и со словами: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа» делаю на нем крестное знамение, затем смотрю ему в лицо и говорю: «Смотри, твоей рукой я на тебе сделал крест». Он ответил: «А я тебе буду вредить до самой смерти». Я второпях не сообразил и в ответ сказал худо: «Хорошо, посмотрим», — и он исчез. а нужно было сказать: «Да запретит тебе Господь наш Иисус Христос», но его уже не было. И вот от этого моего промаха всю жизнь несу от диавола различные трудности, а особенно насылку молодых девиц, и тогда, когда мне исполнилось свыше 80 лет. Были и помыслы в такой силе, как действительность, хотя были эти лица на расстоянии ста, триста и более миль».

Претерпевая такую непрестанную брань, отец Антоний волей-неволей прилепился сердцем к молитве Иисусовой. В ней он значительно преуспел. И хотя подвиг его был сокровенным, но все-таки некоторые свидетели остались. Например, на исповеди отец Антоний постоянно советовал бороться с помыслами таким приемом: мысленно повернуть голову к левому плечу, как бы встряхнуть головой, и мысленно же сказать нечистому помыслу: «Пошел вон» — и затем сразу же читать Иисусову молитву.

Один духовный сын отца Антония хотел побеседовать с ним и пришел в келью, постучал, но никто не ответил. Тогда он решил приоткрыть дверь и посмотреть: отец Антоний был уже стар и мог не слышать стука. Приоткрыв дверь, он увидел, что отец Антоний спит на своем ложе, но при этом рука его непрестанно перебирает четки. О подобном делании в псалмах говорится: «Аз сплю, а сердце мое бдит».

Бесы ненавидели отца Антония. Это известно из следующего. Как-то к отцу Антонию прибежал некий джорданвилльский насельник в очень возбужденном состоянии и говорит: «Отче, у меня было бесовское страхование. Явился премерзкий демон и жаловался на вас: «У вас тут есть такой отец Антоний, он мне двадцать лет назад кулаком заехал». Конечно, бес лукавил, ибо злился он не за удар кулаком, а за духовную твердость отца Антония.

Бесов отец Антоний ненавидел, а вот людей и братьев наших меньших — животных — очень любил и жалел. Имел он по милости Божией сердце милующее. Приведу в связи с этим случай, рассказанный монахиней Иоанной. Надо сказать, что в нашей местности природа богатая: в прудах много рыбы, над монастырем часто пролетают косяки канадских гусей, в окрестных перелесках часто можно увидеть оленей, зайцев и огромных черепах. Черепахи — это, пожалуй, единственное существенное отличие местной природы от российской. В остальном же все очень напоминает Россию или Карпаты. так вот, как-то мать Иоанна увидела отца Антония плачущим и спросила его о причине плача. А он со слезами ответил: «Опять охотничий сезон начинается. Снова наших маленьких олешков убивать будут».

Святые наставники монашества учат, что дары Святого Духа даются инокам за послушание. Быть может, отца Антония Господь утешал даром слез и молитвы именно за его подвижническое стояние в послушании. Как любил отец Антоний монастырское послушание, видно из следующих строк его письма: «Кончилась первая неделя Великого поста, в которую весь наш монастырский состав братии, семинаристы и соседи проводили в церкви за богослужением и слушанием поучений. а теперь за любимую работу, не только любимую, но и спасительную, потому что мысли и все стремления заняты делом и ничего постороннего и вредного для души. Надо постепенно готовиться к концу начатого, надо как-то постараться загладить прошлые вольности, немощи и грехолюбие, в этом состоит цель дальнейшего существования земного. Разменял уже 76-й годик, подержанность жизни начинает сказываться, вот и получается, что есть о чем подумать».

Плодами трудов отца Антония и других джорданвилльских печатников пользуется ныне вся Россия. Ведь это они впервые издали такие популярные и нужные книги, как «Закон Божий», это они переиздавали Священное Писание и богослужебные книги и старались пересылать их на Родину, где томились от духовного голода тысячи братьев по вере. В одном из своих писем отец Антоний сообщает: «В минувшую субботу был у нас отец Серафим Слободской, привез для издания свою вторую книгу «Закона Божия», будет страниц 700—800, с множеством иллюстраций, но заминка получается в том, что бумага заказываемая будет доставлена не ранее 6–8 недель, и вот в этот промежуток времени я начал печатать Новый Завет русским текстом, и тоже будет 850 страниц. Владыка сказал, что если будет возможно, то можно печатать и Псалтырь...»

Отец Антоний нес послушание в типографии до 85 лет. Физические силы оставили его после того, как однажды ночью то ли в тонком сне, то ли наяву ему было попущено видеть ад. Это страшное видение адских мучений отняло его физические силы, но, с другой стороны, настроило его на то, чтобы остаток сил души посвятить на приуготовление себя к вечности.

Отец Антоний прожил еще 16 лет и до самой смерти нес духовническое служение. В конце жизни, когда он уже не мог ходить в храм, многие приходили к нему в келью излить душу. Говорят, что достаточно было даже молча посидеть у него в келье, как сердце успокаивалось.

[1]  [2]  [3]  [4]