Воспоминая Геронту Паисия

12 июля наша Церковь впервые празднует память преподобного Паисия Святогорца. Господь сподобил побывать меня у него в 1993 году, за год до его блаженной кончины. В этот год мы с отцом Амвросием (Юрасовым), мы — это я, Алексей Рогожин и Дмитрий Камотесов — основатели Братства «Радонеж» — отправились в паломничество на Святую гору. Афон еще никак не затронул современный мир, на всем лежала пыль столетий. Иногда в прямом смысле слова. Почти не было телефонов (они были даже не у всех настоятелей крупнейших монастырей), не было даже грунтовых дорог, не было электричества (в Пантелеимонове генератор заводили на несколько часов вечером). В Пантелеимонове крыши были худые, в дождь под течи в храме подставляли тазы, на службе с десяток человек, монашествующие все за 70 или более, кругом запустение.

Нас встретил тогда молодой монах, а ныне антипросоп Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Святой горе Афон, иеромонах Кирион. На афонское монашество его благословил духовник и основатель Свято-Введенского монастыря наш духовник архимандрит Амвросий. Кирион был одним из первых молодых монахов из России и послушаниями он не был обделен. «А пойдемте, — говорит, — я отведу вас к своему Геронте (старцу) Паисию, человеку замечательному, к нему со всей Греции стремятся и простые, и знатные».

А потом говорит отцу Амвросию, но и мы слышали: «Человек святой, к нему являлась и собеседовала с ним Божия Матерь. Я лишь свет сподобился видеть. Только вы никому об этом не рассказывайте. Заповедал сказать лишь после его кончины. Придется идти по горам, но тут все близко». Пошли. Дорог, как я уже сказал, не было. Машин тоже. Монахи между монастырями при необходимости передвигались пешком или на осликах. Большей частью вообще не передвигались. Послушаний в монастыре хватало. Лето, жара, надрываются цикады. Пришли. Келья старца — вроде старой маленькой мазанки. На веревках выцветшие подрясники. Они от жары и солей пота на Афоне ветшают очень быстро. У дверей нас встретил старец: с виду крепкий и бодрый человек, лицо умное, с выразительными благородными чертами. Предложил по афонскому обычаю рахат-лукум , кофе и немного узо (местной анисовой водки). Как же бодрит в жару! Отец Амвросий завел беседу про свой монастырь, а мы думаем: что же спросить у старца? Что-то каждый спросил свое бестолковое, очевидное и получили соответствующие простые и ясные ответы про то, как спасаться. Не грешить! Сейчас, думаю, вот спросил бы про судьбы мира или еще про что великое, что происходит ныне на глазах, если б понял с кем говорю. Но тогда самое великое было: как обустроить «Радонеж». Из церковных вопросов был тогда, будораживший многих в Греции, старостильный раскол. И нас календарная проблема интересовала. Спросили: А вот говорят некоторые, что не должно у новостильников причащаться? Он-то сам, как афонит, служил по старому стилю. «Хула это! Конечно, можно. Хула, хула», — повторил он взволнованно. Вот и все. Общее впечатление осталось точно такое, какое ныне выносишь из его книг или книг о нем: простота, рассудительность, здравомыслие. Уж Боже упаси меня написать про «лучащиеся любовью глаза», но забыть их трудно.

Через несколько лет отец Кирион передал мне маленькую ученическую тетрадку, в которой изложил свои воспоминания о своем Геронте. Эти воспоминания сейчас готовит к печати издательство С. И. Горлевской «Православное слово». Надеюсь, что осенью книга увидит свет и порадует многих почитателей Великого Старца.

radonezh.ru