Святой князь Владимир — креститель Руси

Проповедь о святом князе Владимире, произнесенная епископом Николаем (Велимировичем) 15 (28) июля 1932 года в Белграде.

Сегодня у наших русских братьев праздник — день прославления великого святого, отошедшего ко Господу 917 лет назад.

Этот русский праздник можно считать и национальным, и церковным, и государственным, и культурным. Ибо святой русский князь Владимир заложил краеугольный камень в основание, на котором в течение почти тысячи лет воздвигался храм русского Православия, росло и укреплялось русское национальное самосознание, русская государственность и русская культура.

Думаю, что все южные славяне, а сербы особенно, сердцем и душой должны участвовать в этом празднике наших русских братьев. Ибо наша совесть заставляет нас плакать, когда русские плачут, и радоваться, когда русские радуются. Велик долг наш перед Россией. Должен может быть человек человеку. Но и народ может быть должен народу. Долг Сербии перед Россией за помощь сербам в войне 1914 года огромен: все последующие поколения многие века не в состоянии будут возместить его.

Это долг любви, без раздумий идущей на смерть, спасая ближнего. Ибо нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя, — это слова Христа.

Русский царь и русский народ, вступая в войну в защиту Сербии, будучи к ней не подготовленными, знали, что идут на верную гибель. Любовь русских к своим сербским братьям не убоялась смерти, не отступила перед ней. Разве можем мы когда-нибудь забыть, что русский царь, подвергая опасности и детей, и миллионы братьев своих, пошел на смерть ради сербского народа, ради его спасения? Разве можем мы не признать пред Небом и землей, что наша свобода и государственность стоят России больше, чем нам?

Смысл войны 1914 года, многим непонятный, многими оспариваемый, объяснен русской жертвой за сербов во всей своей евангельской ясности и несомненности. Ибо мотив самоотверженности, духовная потребность жертвы за ближнего — разве это не стремление к Царству Небесному? Русские в наши дни повторили Косовскую трагедию. Если бы русский царь Николай II стремился к царству земному, царству мелких личных расчетов, себялюбия, он и по сей день сидел бы на престоле в Петрограде. Но он выбрал Небесное Царство, царство жертвы во имя Господне, царство евангельской духовности, за что и сложил свою голову, за что сложили головы его чада и миллионы подданных. Еще один Лазарь! Еще одно Косово! Этот новый косовский завет открывает новую духовную глубину славян. Если кто-то в мире может и должен это осознать, то это — сербы.

Выбор, подобный этому, выбор подвига ради Царства Небесного, то есть того, что мир считает безумием, в русской истории совершался не однажды и не только в наши дни. Это длительный исторический процесс, пронизывающий всю историю России, от святого князя Владимира и до сего дня.

Первым этот выбор, вместе со своим народом, сделал князь Владимир; он направил ход русской истории в духовном направлении. Вместе с народом, говорю я, ибо и до него были те, кто искал Небесного Царства: это и бабушка самого Князя, святая равноапостольная княгиня Ольга, киевские первомученики Феодор и Иоанн и другие. Но Владимир первый пошел путем креста вместе со всем своим народом. Конечно, этот выбор не мог быть им сделан без великой внутренней борьбы, гораздо более сильной, чем у князя Лазаря и последнего русского царя Николая II. Ведь им, как крещеным, уже по-христиански воспитанным людям, необходимо было решить: идти ли до конца по уже известному им пути христианства, христианской жертвы и стоять ли на нем до конца. В то время как язычнику князю Владимиру, отец которого носил прозвище «дикий вепрь», необходимо было решиться на совершенно новый, на Руси неведомый и непроторенный путь. И вот князь, прежде не отказывавший себе ни в одном из земных удовольствий, наперсник разврата, мстительный и кровожадный, вдруг должен был духовно умереть и возродиться новым человеком, с новой душой, по глаголу Христа: Потерявший душу свою ради Меня, сбережет ее (Мф. 10:39). Я считаю, что решение пойти на смерть духовную может быть труднее и требует большего мужества, чем решение пойти на смерть физическую. Ибо та смерть, на которую решился тогда еще распутный князь, означала многократную, повседневную смерть, по слову апостола Павла: Я каждый день умираю.., братия (1 Кор. 15:31).

Принимая христианство, Владимир понимал, что выбирает самое трудное из трех предложенных ему вероисповеданий. По летописным свидетельствам мы знаем, что он долго испытывал свой выбор, прежде чем решился на него, видя, что христианство означает путь Креста, следование за Христом, а значит необходимо прежде всего расстаться со своим недостойным прошлым, ветошью старых привычек, с ветхим, плотским человеком. Князь понимал, что недостаточно будет просто сбросить с киевского холма статую Перуна и утопить его в Днепре, но что и он сам, и каждый из последовавших за ним должны будут выбросить идолов из своих душ. А идолы славянские, увы! Как и любые другие идолы, они были плодом фантазий, ничтожествами с громкими именами, земными богами, бессловесными агентами земного царства, обещавшим и людям земное обманчивое царство, привязывая этим людские души к земле. Славянское идолопоклонство, центр которого находился в Киеве, было одним из самых диких в Европе. Язычник князь Владимир являлся типичным представителем язычества тех времен, славяне-язычники — беспощадная стая грабителей, захватчиков, чревоугодников, разрушителей, заживо сжигавших вдов, приносивших в жертву своим идолам младенцев. Они приводили в ужас развитые народы того времени, особенно самое цивилизованное из них — Византию.

Славяне-язычники с особенным вожделением разрушали то, что не созидали, и грабили, то, что было сработано чужим трудом. Какая сила в мире могла из этой свирепой орды сотворить народ духовный, святой, облагородить его, преобразить, переродить? Сила веры Христовой — вот та единственная сила, которая смогла совершить это чудо. Она из Владимира-волка соделала Владимира-ягненка. Недавний сластолюбец и охотник до женской красоты, распустил свой «гарем» и стал жить целомудренно; чревоугодник и любитель возлияний стал поститься, вплоть до изнеможения, он, когда-то насмехавшийся над исламом, запрещающим вино и свинину! Некогда жестокий, князь начал обходить больницы и тюрьмы, раздавая милостыню, утешая больных. В прошлом любитель ночных оргий, весельчак, он стал проводить ночи в слезных молитвах и поклонах, в размышлении о суде Божием, о спасении души. Не знавший стыда, Владимир стал стыдливее девушки. Владимир-палач превратился в кроткого, милостивого самарянина. Одним словом, Владимир-идолопоклонник преобразился в христианского святого. Будто на какой-то таинственной стене стерли изображение демона и начертали Ангела! Чудо, куда большее, чем превращение гусеницы в бабочку!

Говорят, что при гробе святого Владимира не было явлено ни одного чуда. Но не сотворил ли сей избранник Божий при жизни своей великое чудо над самим собой? Все чудеса, которые творят святые: исцеления от болезней, очищение от страстей, пороков, изгнание бесов, воскрешения умерших — все это совершил святой Владимир над собой самим. Если бы от его гроба стали проистекать чудеса, люди могли бы не просто считать его святым, но обожествить его. Переворот, совершившийся в душе князя Владимира, явился таким чудом, которое никак нельзя объяснить только человеческими усилиями: оно было бы невозможно без помощи благодати Божией.

Кто-то, рассуждая о Промысле Божием, может в недоумении спросить: отчего Господь избрал крестителем, духовно переродившим русский народ, именно такого человека, который в начале своей жизни, кажется, превзошел во зле всех своих языческих предков и современников? Как будто Обративший Савла в Павла, в Апостола веры Христовой, выбирая такого закоренелого язычника для важнейшей миссии, не знал, каков был Владимир. Действительно, нелегко бывает рассмотреть все нити в тончайшей ткани Божественного Промысла, но эту нить проследить нетрудно. Было необходимо показать всем последующим русским поколениям раскаявшегося грешника, поставить у истоков новой России просветившегося язычника, чтобы стоял он, подобно змию медному, и наставлял, укреплял и исцелял оступившихся и маловерных, всех русских христиан во все грядущие времена. Лучшее свидетельство действенности любого лекарства — исцелившийся больной. Необходимо было исцеленного князя Киевского показать тем, кто был еще болен, для того чтобы они с радостью приняли то же лекарство. Из всех чудес, что творит вера Христова, самое душеполезное — обращение грешника в праведника. И вот как свидетельство такого чуда — личного преображения — стоит святой Владимир при вратах христианской Руси и словно взывает к каждому русскому: «Я был ночь и превратися в день! Кем был ты? Кем стал ты?»

«Владимир Красно Солнышко» — так зовет русский народ своего духовного родоначальника. Этими словами благодарный и мудрый народ наиболее точно выразил свое отношение к личности князя-крестителя. Темная плоть превратилась в Красно Солнышко. Вот что произошло с Владимиром. И оставался он Красным Солнышком на протяжении всей русской истории, в течение всех этих девяти столетий. А столетия эти изобиловали святыми, праведниками, чудотворцами; среди них и два сына князя Владимира — святые страстотерпцы — князья Борис и Глеб. По молитвам к ним исцелялись больные, освобождались бесноватые, воскресали мертвые. Но все они в долгу перед святым Владимиром. Им было легче стяжать святость, нежели самому Владимиру, князю, богачу, сквозь игольное ушко прошедшему в Царство Небесное, следуя неизведанным, непроторенным путем.

Следовательно, Владимир — человек необыкновенный и среди других великих людей, и среди святых. Он — основоположник святительства и святости в русском народе, первооткрыватель величия этих понятий, создавший на их основании государственную программу, необычность которой в том, что ее невозможно претворить в жизнь, пока каждый гражданин не воплотит ее, по примеру святого Владимира, в самом себе! С этого святителя-державника начинается новая Русь, новый народ, новый дух, новый путь, новая культура. Крестив русский народ в христианскую веру, святой Владимир долгую русскую ночь обратил в светлый русский день. Если бы кто-нибудь вывел из-под земли подземную реку, прорыл ей новое русло под солнцем, сделал ее прозрачной, чистой, полезной всем, он совершил бы подобное тому, что совершил Владимир с русским народом. Темная языческая масса, приняв Крещение, с течением времени сделалась «красным солнышком» среди народов. И можем мы вокликнуть: «Народ русский — красно солнышко!»

Сейчас, оглядываясь на жизнь русского народа после принятия им христианства, мы увидим, что на протяжении всей своей истории он шел путем, на который вывел его пример и дух Владимира-крестителя. Одно поколение сменялось другим, миллионы сменялись миллионами, сораспинаясь Христу на Кресте, принесенном на Русь святым князем Владимиром. И жатва Христова становилась все больше, все обильнее. Были в русской духовной истории и отступления, застои, колебания, были остановки в ожидании отставших, немощных, заблудших, как это бывает на всяком пути. Но, главное, река русской народной истории текла в заданном направлении, иногда быстрее, иногда медленнее, порой едва заметно, и непонятно было, вперед ли она течет или назад.

Многие знают о необычном психическом явлении, когда в минуту смертельной опасности человек, способен увидеть, как бы заново пересмотреть всю свою жизнь, с самого детства и до момента опасности. Я верю, что в нынешние жестокие времена, постигшие русский народ, хоть у кого-нибудь из русских возникнет перед глазами такая картина прошлого — от момента Крещения до наших дней. И мы, если бы попытались проанализировать и понять этот невиданный хаос, царящий ныне в России, мы многое поняли бы в русском прошлом за последние девять веков. Мы бы увидели русскую жизнь предельно ясно. Мы увидели бы шесть периодов русской истории, начиная со святого Владимира и Крещения и доныне, но близок и седьмой... Тут само собой рождается сравнение этих периодов с семью Таинствами Христовыми.

Первый период — период Владимира — соответствует Таинству Святого Крещения; он краток, но значение его огромно в силу совершенного им в жизни русского народа переворота, вступления народа на новый путь к новой цели.

Второй период вырастает из первого и продолжается до установления монголо-татарского ига. Он соответствует Таинству Миропомазания. В этот период народ исцелялся от последствий язычества и укреплялся на крестном пути. В каждой русской душе должно было совершится чудо преображения, на каждой душе должна была таинственным образом появиться печать Царства Небесного. А Таинство Миропомазания и означает утверждение в вере с помощью дара Духа Святаго.

Третий период протекал уже во времена монголо-татарского ига. Он соответствует Таинству Святого Покаяния. Накопившиеся во времена вольготной жизни грехи необходимо было, словно пыль, стряхнуть с души народа жгучим ветром рабства. Как Русь под монголами, так и Балканы под турками!

Замедлившую свой бег реку жизни нужно было поместить в каменное русло, на возвышенность, чтобы течение ее ускорилось, а она сама стала прозрачнее и чище. Находясь в рабстве, народ молчит, вспоминает о прошлом и кается. Душеполезность рабства сказалась в том, что главной целью русской истории, некогда определенной святым Владимиром, раз и навсегда стало очищение души от земного и стремление к святости и Царству Небесному.

Четвертый период — с момента освобождения от монголо-татарского ига до царствования Петра I. Освобождение началось с Куликовской битвы, происходившей за девять лет до битвы Косовской (принесшей рабство сербскому народу). Этот светлый период освобождения русских можно сравнить с Таинством Брака. Народная душа, очистившаяся страданием, обручается и полностью предается своему Небесному Жениху. На Русской земле воцаряется Христос. Русь, словно небо звездами, украшается святынями и святыми. Радость о Христе наполняет всех, от царя и патриарха до бездомного скитальца. Словом, вот он, пир свадебный, соединение народа с Богом!

Пятый период — от правления Петра до мировой войны. Он соответствует Святому Таинству Елеоосвящения. В этот период интеллигенция ослаблена, в ней нет единства, происходят шатания. Она покидает Россию с ларцом русских добродетелей, а возвращается с ворохом иностранных заблуждений. Возникает смятение. В среде образованных людей идут раздоры, жестокие споры — не о пустяках, а о сути, о святой программе князя Владимира. Все больше открывается духовных ран, гной из которых отравляет и городское, и сельское население. Но сельская Церковь еще хранит чистоту невесты Христовой; в городе же она все больше напоминает сиделку, у которой не хватает сил на всех больных. Число отпадающих от Церкви, а значит, склонившихся к царству земному напоминает эпидемию. Когда-то сброшенный в реку Перун, а с ним и все семейство идолов-«утопленников» поднимают головы из Днепра. Река русской духовной жизни замутняется, замедляет свое течение, но река эта глубока, а глубина ее — миллионы верующих душ русского народа.

Шестой период начинается от первой мировой войны, точнее от мученической смерти царя-страстотерпца Николая II, и продолжается доныне. Господь попустил князю мира сего властвовать над Святой Русью, попустил до времени совершаться не Своей воле, но воле безбожников, отвергающих Царство Небесное, ищущих лишь земного. Языческий, «довладимирский» дух воцарился на Руси. Этот мрачный, злобный дух торопится увести реку русской жизни от Солнца Правды — Христа — и вновь спрятать ее под землю. Но русский народ причащается Святых Тайн Христовых. Никогда еще, быть может, он не соединялся с возлюбленным Христом так искренно, как сейчас, когда неверные кощунствуют, стремясь осквернить лик Христов. Никогда еще Кровь Спасителя не была так желанна, как теперь, когда она под запретом, когда путь к ней так труден. О сладчайшая Кровь Христова, как несказанно сладка ты стала для тех сыновей и дочерей России, чьей кровью и слезами в это страшное время причащается Русская земля!

А завтра настанет седьмой период русской истории — Святое Таинство Рукоположения. На многострадальный род Владимиров прольется новая благодать Духа Святаго. Народ русский станет народом священным, воссияет звездой утренней среди народов, красным солнышкомсреди племен земных.

Итак, история принявшей крещение Руси макрокосмически представляет собой душевную драму самого святого Владимира, так же как святой Владимир, микрокосмически, представляет собой всю историю крестившейся, ставшей Святой Руси.

Посмотрим теперь на положение в сегодняшнем мире. Он ожесточился и огрубел, на нем кровь мировой войны. Не в одном святом нуждается он теперь: одного слишком мало. Он нуждается в целом священном, святом народе. И народ этот должен снова, в наши дни, пройти через муки внутренней брани Владимира для того, чтобы снова от царства земного устремиться к Царству Небесному. Он снова должен быть бит и очищен от греха, так же как долгим битьем отбеливается полотно. Он должен быть крещен огнем страданий и слез, чтобы умягчиться, облагородиться, обожиться. Мир ждет такого народа. Какой же народ будет им? Тот народ, о котором сегодняшний мир и сказать ничего определенного не может, хотя и говорят о нем на всех континентах. Это — народ судьбы мира, из которого Промысл Божий месит лучший хлеб для духовной трапезы всей изголодавшейся земли.

Сегодня русский народ разделен на мучеников и мучителей. И те, и другие мучаются безгранично. И мы желаем спасения и тем, и другим. Этим подвигом мученичества народ русский готовится сказать то «новое слово», о котором писал Достоевский. Первым Крещением водою и Духом, под святым Владимиром, Россия спасла христианство. Это случилось тогда, когда православная вера, которую поддерживала Византия, совсем было истощилась, но не от собственного бессилия, а от бессилия человеческого; когда, с другой стороны, политизированная вера Запада — вино, смешанное с водой, — боролась с князьями мира сего за царства земные. Христианство было на смертном одре, истинные христиане — в отчаянии. Тогда Промысл Божий двинул целый континент, несметное неведомое племя на помощь истинной вере. Это была Русь святого Владимира. Сегодня, когда, с одной стороны, сосуды, хранящие христианскую веру, и на Востоке, и на Западе недостаточно крепки, чтобы помочь растерянному, ослепшему миру; когда, с другой стороны, самое закоснелое язычество по всей земле под разными именами, поднимает свои уродливые головы, сегодня вновь Промысл Божий призывает Святую Владимирову Русь на помощь христианству и через него всему человечеству. Призывает на помощь таким образом, чтобы на весах христианских ценностей число тех, кто выбрал Царство Небесное, дало перевес.

Наступает время, и настало уже, когда мученичеством крещенная Святая Русь свяжет всех терзающих ее идолов и, подобно святому Владимиру, свергнет их с Земли Русской в пропасть бездонную.

Наступает время, и настало уже, когда в России не просто будут обновляться иконы святых, как это происходит уже сейчас, но когда воинство живых русских святых от святого Владимира, святого Серафима и до последних новомучеников, с царем-мучеником во главе, возвестит небу и земле, что народ русский заново рожден в страданиях, снова кровию крещен, преображен Христом и готов помочь всему миру.

Наступает время, братья мои, вот уже на пороге оно, когда грязью залитое, изможденное страданиями лицо русского народа просияет, как солнце, и осветит тех, кто сидит во тьме и сени смертной. И тогда все народы земные благодарно возгласят: «Русь наша, мученица наша, красно солнышко!», так же как и весь народ русский непрестанно, и в этот день особенно, возглашает: «Владимир Красно Солнышко!».

Блаженны вы, плачущие ныне с Россией, ибо с нею и утешитесь!

Блаженны вы, скорбящие сегодня с Россией, ибо с нею и возрадуетесь!

omiliya.org