Архимандрит Александр (Вишняков),
мученик за веру
[1] [2]
В 1935 г. после убийства Кирова в стране проводится очередная кампания арестов и расправ. Массовый характер приобретают аресты священнослужителей. Одним из первых в городе арестовывают о. Александра. Его заключают в скользкие от крови подвалы НКВД в том же Октябрьском дворце.
С огромным трудом добиваются родные свидания с ним. Следователь по фамилии Черноморец «милостиво» разрешает им свидание на 3 минуты. Сын вспоминает: «Отец был неузнаваем. Лицо — сплошная синяя маска, зубы выбиты, поседевшие волосы. А ведь ему было всего 47 лет».
Решением пресловутой «тройки» о. Александр приговаривается к тюремному заключению с последующей ссылкой. Ему выдвигается обвинение по ст. 109 Уголовного кодекса УССР. Формулировка приговора гласила: «обвиняется в раскрытии сведений, которые не подлежат разглашению. Решением особой комиссии при НКВД УССР от 13 июня 1937г. на основании ст.109 криминального кодекса УССР, Вишняков Александр Васильевич осужден на три года исправительно-трудовых лагерей. Для отбытия наказания направляется в бухту Ногаево. Северо-восточного лага».
Такая бредовая формулировка обвинения была в те годы предъявлена многим священнослужителям. Так, епископу Ветлужскому Неофиту (Коробову) было предъявлено обвинение в создании церковно-фашистской диверсионно-террористической, шпионско-повстанческой организации с общим числом свыше 60 участников».
Мы уже никогда не узнает подробностей жизни в ссылке. Да, наверное, не нужно иметь богатое воображение, чтобы представить рукотворный ад исправительно-трудовых лагерей, созданный «гением» Сталина. Тяжелее всего в лагерях приходилось священнослужителям. Помимо изнурительной работы и полуголодного пайка, издевательств охранников, побоев и болезней, — постоянным бичом для них были уголовники.
«Сила начальника, который бьет меня, — это закон, и суд , и трибунал, и охрана, и войска. Нетрудно ему быть сильней меня. Сила блатных — в их множестве, в их «коллективе», в том, что со второго слова зарезать (и сколько раз я это видел)». (В. Шаламов «Колымские рассказы»)
Три страшных года лагерей, работа на грани человеческих возможностей, голод, цынга, отмороженные руки и ноги, карцеры (месяц по кружке воды и 300 г хлеба), — подрывают здоровье о. Александра.
Трудно приходится и его семье в Киеве. Жена и сын голодают, на работу жену не берут, сына исключают из нескольких школ, как родственников «врага народа». За квартиру платить нечем.
Не выдержав испытаний жена о. Александра оформляет с ним развод.
Батюшка узнает об этом вернувшись из ссылки (1940 г.).
Куда идти? Дома нет, церковь закрыта, в паспорте отметка об отбытии заключения. Вокруг — зловещий быт тех лет: предательство близких и друзей, недоверие, подозрительность, злоба.
Пятидесятилетний священник осмысляет весь пройденный жизненный путь, подводит итог, сделанного, пережитого и принимает решение. Он едет в Москву, где местоблюститель Патриаршего престола Митрополит Сергий (Страгородский) постригает его в монашество в чин архимандрита.
После возвращения в Киев архимандрит Александр получает приход в Соломенской церкви и назначается ее настоятелем.
В последние предвоенные годы волна антицерковных репрессий несколько утихла. Советская власть уже достаточно насытилась кровью православных мучеников, да и перед Западом хотелось покичиться своим «либерализмом». Вздохнув, наконец, посвободней, в церковь потянулись верующие. Чувство пустоты, образовавшееся в душах людей под сокрушающими жерновами дьявольской советской машины, взывало к Богу, извечная тяга человека к высшему, к Свету истины влекла его в Дом Божий на земле — Церковь.
Очень скоро о. Александр сумел завоевать любовь и доверие прихожан, ибо в его служении было воплощено учение апостола Павла: «Во всем показывай в себе образец добрых дел, в учительстве чистоту, степенность, неповрежденность, слово здравое, неукоризненное, чтобы противник был посрамлен, не имея ничего сказать о нас худого. Сие говори, увещевай и обличай со всякою властью, чтобы никто не пренебрегал тебя». (Тит 2,7,8,15)
Зная о бытовой неустроенности батюшки, прихожане в складчину покупают ему маленький глинобитный домик на окраине Киева — Димеевке.
А городские власти, отдохнув после небольших церковных послаблений принимают решение сократить время служб до 12 час дня. о. Александр переходит в церковь Св. Николая Доброго на Подоле. Однако, с его больными ногами добираться до храма через весь город оказывается затруднительным. Он открывает домовую церковь в честь равноапостольной Марии Магдалины.
Грядет 1941 год. В день Всех святых в Земле Российской просиявших начинается великая Отечественная война. Во второй раз за ХХ столетие Германия вступила в смертельную борьбу с Россией. Для достижения своих целей, спекулируя на трагических событиях советской истории, гитлеровцы включили в свой арсенал идеологической борьбы и религию, представляя себя ее защитниками. Но уже в первый день войны Местоблюститель Патриаршего престола митрополит Сергий обращается с «Посланием» к русскому народу, в котором призывает православных к защите Отечества. В Киев «Послание» привозит митрополит Николай, и вместе с о. Александром они развозят обращение по всем церквям Киева. Ежедневно батюшка читает прихожанам на службах «Послание» митрополита, где говорится: «Церковь благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины. Господь нам дарует победу».
В тяжелые первые месяцы войны, когда Красная Армия трагически отступала и люди были охвачены паникой, мужественный пастырь архимандрит Александр не изменил своему долгу священника и патриота. Любовью к людям и силой духа наполнены его проповеди и дела.
Вскоре после начала войны до Киева стали доходить известия об уничтожении евреев в Житомире и Виннице. Киевские евреи стали обращаться к о. Александру с просьбой окрестить их в православную веру. Движимый чувством христианской любви, батюшка крестит евреев и выдает им свидетельства о крещении на сохранившихся у него церковных бланках. Таким образом ему удалось спасти от расстрела много еврейских семей, в числе которых пианист Райский, солист оперного театра Иванов, зубной врач Паин с семьей, дирижер Раклин, семьи евреев, живших по-соседству.
19 сентября 1941 г. немцы вошли в Киев. Вместе с ними пришли униаты и автокефалисты-самостийники. Начался жестокий период оккупационной власти. С огромным риском для жизни о. Александр читает на службах «Послание» митрополита Сергия. Находятся предатели, которые доносят на батюшку в гестапо.
Его вызывают в управление гестапо. Сила личности о. Александра, его отличное владение немецким языком вызывают у немцев уважение к священнику, а его биография репрессированного советским режимом дает им основание надеяться на помощь о. Александра в работе с населением. Его отпускают с запретом читать «Послание» и обязуют служить в церкви молебен о здравии фюрера.
Верный сын своего Отечества, Георгиевский кавалер, в крови которого жила вера и патриотизм многовекового православного священства. Исконно русский человек — мог ли он покориться врагам своего народа?
Он, испытавший боль утрат, познавший в лагерях цену человеческой трусости, подлости, предательств, поучавший свою паству честности перед Богом и своей совестью, — мог ли он сломаться?
Напротив, через перенесенные страдания, он обретает чувство внутренней свободы, сила которой бывает пропорциональна той, с которой давит стеснение внешнее. Этого прагматичные немцы не смогли учесть.
О. Александр продолжает служить в домашней церкви Марии Магдалины. Однако, он уже находится под негласным надзором гестапо. Исполнителями этого надзора стали верные немецкие псы — украинские националисты. Они доносят в гестапо каждое патриотическое слово батюшки, его неповиновение приказу служить молебен о здравии фюрера.
О. Александра снова вызывают в гестапо. Разговор уже более жесткий, с угрозами. Под строгим предупреждением его отпускают и на этот раз.
С первого шага по выходе из управления гестапо начинается шествие архимандрита Александра на Голгофу.
«По имени твоему, тако и житие твое» (стих по 50 пс.)
28 сентября 1941г. по Киеву были развешаны афиши с приказом новой власти: «Все жиды города Киева и его окрестностей должны явиться в понедельник 29 сентября 1941г. к 8-ми часам утра на угол Мельниковской и Дохтуровской (возле кладбищ). Взять с собой документы, деньги, ценные вещи, а также теплую одежду, белье и проч. Кто из жидов не выполнит этого распоряжения и будет найден в другом месте. Будет расстрелян». (Центальный госархив Октябрьской революции, Москва, Фонд 7021, опись 65, единица хранения 5.)
В указанный день начались расстрелы в Бабьем Яру. К о. Александру прибежал запыхавшийся сосед по ул. Казачей Ян (фамилия забыта). Это был мадьярский еврей, который проживал на этой улице с женой Симой и тремя детьми. Еще в первые дни войны о. Александр крестил всю его семью. Теперь немцы отправили их всех в Бабий Яр. Яну удалось убежать. Он просил батюшку, чтобы он засвидетельствовал перед немцами, что семья его крещена в православии.
Надев рясу с крестом и орденом Георгиевского кавалера, отправляется о. Александр в Бабий Яр. Уже издали слышны отчетливые выстрелы из пулеметов. Чем ближе — гул толпы, крики, визг. Батюшка с Яном пробирается к немецкому офицеру, показывает свидетельства о крещении семьи. На немца производит впечатление чистая немецкая речь священника, его спокойствие и убедительность. Он разрешает отыскать в огромной толпе обреченную семью Яна. До ночи ходит о. Александр среди обезумевших от страха людей, утешая и ободряя их. Среди евреев находятся много военнопленных. Батюшка поддерживает их дух, благословляет. Наконец, находятся жена и двое детей Яна. Третьего ребенка найти не удалось. Немцы приказывают уйти.
Долго молился о. Александр в ту ночь. А на утро в церкви вновь зазвучала его гневная проповедь — обличение врагам Отечества.
Доносчики не дремали. Со всей ненавистью к прежней власти, ассоциировавшейся для них с Россией, с русскими людьми, с Русской Церковью, выслеживали они каждый шаг и каждое слово архимандрита. Следует очередной донос в гестапо.
В этот день после литургии о. Александр намеревался исповедать на дому больную женщину. Сын Гавриил, прибежал в церковь предупредить отца, что домой уже дважды приходили гестаповцы, разыскивая его. Сын просит отца укрыться где-нибудь на время. Но батюшка решает выполнить свой долг и отправляется к больной прихожанке. У дома его с сыном останавливают гестаповцы на мотоцикле. Удостоверившись, что перед ними о. Александр (Вишняков), они приказывают ему садиться в коляску мотоцикла. Архимандрит снимает свои карманные часы, отдает их сыну и говорит: «Возьми, сынок. Больше мы не увидимся».
Два дня сын надеялся, что отец вернется. На третий день, 4 ноября пошел в управление гестапо. Оттуда его выгнали. Тревожась за судьбу отца, он отправляется в Андреевскую церковь, в нижнем этаже которой размещалась резиденция недавно созданной на Украине Церковной Рады.
Церковная Рада была образована в октябре 1941г. группой самосвятских священников. Во главе Рады был поставлен викарный епископ Волынской епархии Поликарп. Сикорский. Идеологическая позиция этой организации отражена в деятельности ее руководителя: в 1942г. Поликарп нанес визит в Ровно заместителю рейхкомиссара фон Вендельштодту и передал ему приветствие, адресованное рейсхкомиссару Коху. Заканчивалось оно словами: «Прошу принять для великого вождя немецкого народа Адольфа Гитлера пожелание полноты сил духовных и телесных, а также неизменного успеха для окончательной победы над врагом Востока и Запада. За эту победу вместе со своими верующими. Опекать духовенство которых я призван. Я буду возносить молитвы Всемогущему Господу». (Феодосий Процюк, архиепископ. Обособленческие движения в православной церкви на украине с 1917 по 1943г.г., Смоленск, 1978–1979, Т.4 С.607)
Откуда было знать юноше, что пришел он в самое сердце яросных врагов истинного Православия?
Будучи украинской националистической организацией, Церковная Рада в интересах автокефалии развязала настоящий террор против канонических православных священников.
Войдя в канцелярию Рады, Гавриил Вишняков обратился к находившемуся там священнику с просьбой разузнать о судьбе отца. Тот яростно обрушился на него: «Вон отсюда! Ты, сын москальского попа! Вон, а то будет тебе то же, что твоему отцу!» (цитата из рассказа Гавриила Вишнякова).
Юноша спросил у секретаря, кто с ним разговаривал, ему ответили: «Это архимандрит Мстислав».
Да, это был тот самый Мстислав, который уже в наше время стал «знамением» самостийности и преемственности в движение за автокефалию, и в 1989г. был провозглашен «первоиерархом» УАПЦ.
Из воспоминаний давнего сотоварища Мстислава Скрыпника — лжемитрополита Феофила: «О, это страшный человек. Это бандит в епископском клобуке. Он из тех, кто может убить, удавить человека, если он станет ему препятствием. Епископ Мстислав — доверенное лицо из администрации Поликарпа Сикорского. Он племянник Петлюры, его адъютант по фамилии Скрыпник. В келейном разговоре с Мстиславом я с какой-то боязнью спросил его об унии с Римо-католической Церковью. А он мне отвечает: «Уния? А почему бы и нет? Разве те, кто пошли на унию с Римом что-либо потеряли? Пусть с чертом, лишь бы не с Москвою, но об этом еще рано говорить». (История Русской Церкви, кн. 9, с.279)
Правду о гибели отца Гавриил Вишняков узнал от Владыки Пантелеймона в декабре 1941 г. Со слезами на глазах владыка сказал: «Ваш отец, архимандрит Александр Вишняков, расстрелян немцами в Бабьем Яру 6 ноября 1941 г.»
«Честна пред Господом смерть преподобных Его» (Прокимен)
6 ноября 1941г. Угрюмый осенний день. Скорбной дорогой смерти под немецким конвоем и украинских полицаев шла в Бабий Яр колонна измученных, избитых, голодных людей. Это были военнопленные красноармейцы, евреи, подпольщики. Были в этой колонне и православные священники, приговоренные к смерти по доносам немецких дружков — украинских националистов, бандеровцев, которых «благословили» на их предательскую деятельность автокефалы-самостийники.
Среди смертников был и архимандрит Александр. Рассказ о его трагической смерти записан по свидетельству очевидцев, чудом избежавших смерти.
«Колонну» разделили. Священников отвели вперед по краю обрыва. Архимандрита Александра вытолкали из общей группы и отвели метров за 30. Несколько автоматчиков безстрастно и четко расстреляли группу священников. Затем украинские полицаи в вышитых сорочках и повязках на рукавах подошли к о. Александру. Его заставили раздеться донага. В это время он спрятал в рот свой нательный крестик. Пытались распять батюшку на этом кресте, но у них не получилось. Тогда вывернули ему ноги, и колючей проволокой за руки и за ноги все же распяли его на кресте. Затем, облили бензином и подожгли. Так, горящим на кресте, его сбросили в обрыв. Немцы в это время расстреливали евреев и военнопленных».
Так мученически окончил свой земной путь верный друг Христов архимандрит Александр.
Через физические мучения, душевные страдания и испытания пронес он свой крест, и, будучи на кресте распят, вознес его, как символ победы Православия.
Прошло уже 60 лет со дня мученической смерти архимандрита Александра. Но насколько же мы повзрослели за эти годы? Народ, испытавший горький вкус разочарований, крушения бредовых идей «светлого будущего — коммунизма», свергший былых кумиров — неизбежно и естественно должен был бы объединиться в лоне Православной Церкви, единственной и незыблемо выстоявшей во всесокрушающих социальных бурях.
Но что же происходит с нацией? Основное содержание нашей эпохи продолжает составлять духовная борьба человека за бездуховность своего существования.
Вехами жизни архимандрита Александра были храм св. Троицы и церковь равноапостольной Марии Магдалины. Из этих церквей забирали его в тюрьмы и лагеря НКВД и гестапо.
В этих церквах звучали пламенные судьбоносные слова сына своего народа и Отечества за нас, за наше благополучие и спасение возносились молитвы к Богу.
Сегодня, на месте разрушенной церкви Св. Троицы «сильные мира сего» построили кафе-бар. Еще выглядывали из земли фундаменты старой церкви, еще бережно извлекались из руин предметы церковной утвари, но уже безжалостно работали экскаваторы, сокрушая намоленные старинные камни... Ни просьбы, ни слезы верующих, ни взывание к властям не смогли растопить окаменелые сердца. Не напоминает ли эта ситуация разгул упоенных властью большевиков в 1917г., крушащих церкви, расстреливающих «попов и им сочуствующих», устраивающих туалеты и конюшни в алтарях?
«Доколе грешницы, Господи, доколе грешницы восхвалятся?» (Пс.93). В бывшей домовой церкви св. равноапостольной Марии Магдалины размещается фирма по продаже алкоголя. Святое сменили на грешное.
Духовная атмосфера нашего общества становится все тяжелее и напряженнее. Под грузом экономических проблем, продажности и коррумпированности власти, церковных расколов, прессингом украинских националистов стонет народ, разуверовавшийся в справедливости государства и его вождей. Вот уже, как в гражданскую войну, земля орошается братской кровью.
И справедливо звучат теперь слова Гладстона о том, что «благополучие человека теперь не зависит от политики. Действительная борьба ведется в области мысли, в которой происходит убийственная атака против величайшего сокровища человеческого — веры в Бога и Евангелие Христово». (Гладстон. Из писем к жене).
Невдалеке от Бабьего Яра расположено старинное заброшенное кладбище. Здесь облюбовали себе место для совершения своих «черных месс» секта сатанистов. Стены сохранившегося православного склепа исперщены каббалистическими знаками и пентограммами, на месте саркофагов вырублены ямы, в которые сбрасываются сатанистами трупы ритуально убитых животных — кошек и собак. На кладбище можно обнаружить раскопанные могилы, видны следы ритуальных действий. И никому, как будто не мешает это проявление господства мирового зла на нашей православной земле. Всего каких-то 300 метров отделяют сатанинское капище от трагического места расстрела священников в Бабьем Яру 6 ноября 1941г.
Здесь благочестивыми христианами установлены кресты и памятная плита. В дни памяти страшных событий, свершившихся здесь в годы Великой Отечественной войны, дни поминовения усопших и двунадесятые праздники у крестов служатся панихиды, верующие приносят цветы.
Но с тупой систематичностью сатанисты попирают святыню. Каждую неделю кресты с Распятием, украшенные иконами и рушниками сжигают на кострах, сбрасывают в обрыв, пытаются осквернить святыню нечистотами.
Трижды не отрекся архимандрит Александр от Христа: дважды — в тюрьмах и лагерях НКВД, третий раз — в гестапо. И три вехи его жизни и смерти — Троицкая церковь, церковь Марии Магдалины и Бабий Яр преданы на поругание в наши дни.
Посему видится особо уместным сегодня воскресить память о человеке, жизнь и подвиг которого могут осветить нам, заблудшим, Путь, Истину и Жизнь.
В сложившейся религиозной ситуации на Украине, среди межконфессиональных расколов и расколов в душах человеческих, необходимо пробудить в сознании смысл и значение подвига архимандрита Александра. Чтобы научиться, что «за чистоту нашей православной веры можно жить крестной жизнью и умирать смертью мученика. Мы можем научиться от него, что любить Бога — это значит ценой своей жизни, а порой своей смерти, изливать Божию любовь на всех тех, которых создал, восхотел и возлюбил Господь... Научимся от него жить, и если нужно, умирать, и будем оглядываться вокруг себя на тех людей среди нас, близких и дальних, которые умеют жить так, как они, забыв все, кроме Божией правды, кроме своей веры к Богу и людям. И почитая их, изумляясь им, постараемся быть подобными им — великодушными, смелыми, Божиими». (Антоний Митрополит Сурожский «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа» Прповеди. Киев, 1997, с.71)
[1] [2]
Опубликовано: 12/05/2008