Грех. Заповеди. Спасение

Интервью с профессором МДА А.И. Осиповым

Часть 1

— Уважаемый Алексей Ильич! На наших глазах совершилось «второе Крещение Руси». К сожалению «второе воцерковление Руси» пока не произошло. Отчасти из-за отсутствия популярного разъяснения базовых понятий Православия.

До сих пор подавляющему большинству даже приходящих в храмы людей непонятно, например, что такое «грех». Они знают, например, что «воровство — грех», но вот в чем, так сказать, суть греха, в чем его опасность и пагубность — вопрос по-прежнему открытый.

— Мне кажется, основное, на что следует обратить внимание, это два понимания греха. Одно из них особенно широко распространено и свойственно почти каждому человеку, не только приходящему в Церковь, но подчас даже и людям церковным.

Это понимание можно описать следующим образом: грех — есть нарушение закона Божия, который Он дал всем людям. И этот закон имеет тот же характер, что и законы государственные. Как нарушение государственных законов влечет за собой наказание, так и совершение греха карается Богом. Из такого понимания проистекают очень опасные выводы. Человек начинает относиться к Богу, как к стражу закона, которого можно и упросить, и «купить», и перед которым можно выслужиться. Так понимался грех в ветхозаветном иудействе и язычестве, такое же понимание усвоено и учением Римско-католической Церкви. Как писал А.С. Хомяков, там все отношения человека к Богу построены по принципу дебет-кредит. Главная задача — снять с себя вину, откупиться, избежать сурового наказания. Как в случае с ГИБДД: заплатил штраф и поехал дальше, а сам каким нравственно был, таким остался.

Такое понимание греха носит внешний рабско-наемнический характер и неспособно возвести человека на уровень духовно-нравственного совершенства..

Но есть и другое понимание греха — Евангельское, святоотеческое.

Здесь грех рассматривается как деяние, которым человек вредит себе, своей душе и телу. Грех нарушает закон нашей внутренней жизни, нашей собственной природы и тем самым калечит человека. Не Бога мы оскорбляем, а сами себя раним. При таком понимании греха становится понятным, что значит покаяние, что значит «Господи, помилуй». Это не снятие вины за грех, нет, а просьба об исцелении, об уврачевании моей раны.

Ибо Бог — это Врач, а не судья, не прокурор-обвинитель.

Здесь очень важно понять еще один момент. Можно задать вопрос: почему Бог Сам не исцеляет человека, впавшего в грех? Ведь Он есть любовь. Ответ: В Апокалипсисе читаем «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною». Бог сотворил человека подобным Себе и не может нарушить его свободы. Он лишь стучится в наше сердце, но Сам помимо согласия, воли самого человека не может ни исцелить его, ни спасти. В этом заключается богоподобное достоинство человека. Человек сам должен открыть двери своей души Богу. Это и происходит через его обращение к Богу, молитву, покаяние. Вот, оказывается, какой процесс происходит. Не мы с трудом добираемся до Бога, и Он снисходит к нам, милует, исцеляет. Нет, наоборот: Бог стучит в наше сердце голосом совести, разума, и мы наконец-то открываем Ему свою душу искренним раскаяньем, искренним отвержением греха.

Таким образом, если в первом понимании грех есть нарушение внешнего Божественного закона, то во втором — он есть повреждение собственной природы, калечение себя.

— Расхожее мнение об ответственности детей за родителей противоречит Писанию?

— Это, конечно, не только расхожее, но и глубоко неверное мнение. Уже в Ветхом Завете находим мысли, которые прямо указывают на ложность такого понимания. Так, пророк Иезекииль от лица Божия говорит: «Вы говорите: «почему же сын не несет вины отца своего?» Потому что сын поступает законно и праведно, все уставы Мои соблюдает и исполняет их; он будет жив. Душа согрешающая, она умрет; сын не понесет вины отца, и отец не понесет вины сына, правда праведного при нем и остается, и беззаконие беззаконного при нем и остается» (Иезек.18;19–20). У пророка Иеремии читаем: «В те дни уже не будут говорить: «отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина»… кто будет есть кислый виноград, у того на зубах и оскомина будет».

Одним словом, никакой ответственности дети за родителей не несут, а вот связь между детьми и родителями самая тесная, и она проявляется на всех уровнях человеческой природы. Мы видим, как от психически ненормальных людей, алкоголиков, наркоманов рождаются дети физически и психически неполноценные. Точно так же от порочных родителей рождаются дети с духовной патологией, например, алчности, злобности, тщеславия. В богословии это называется родовой поврежденностью или родовым грехом.

И это совсем не ответственность детей за грехи родителей, а уже совсем другая категория, свидетельствующая о природном единстве между детьми и родителями. Но при этом родовой грех (наследственные духовные пороки) может быть, в конечном счете, исцелен. И мы находим в истории Церкви многих праведников, которые достигали высоких степеней святости, хотя и рождались с родовыми грехами. Правильная духовная жизнь исцеляла эти болезни. (Но есть семьи и с ярко выраженными добрыми качествами — т.н. родовой добродетелью.) Поэтому говорить нужно не об ответственности детей за грехи родителей, а ответственности родителей за свою духовную жизнь и те духовные болезни, которыми они награждают своих детей, ведя жизнь нечестную, лукавую, разнузданную.

— Как понимать «первородный грех»? Это понятие сбивает с толку очень многих приходящих в Церковь людей.

— Понятие «первородный грех» — католического происхождения. Свт. Василий Великий называл это природное расстройство в человеке «первородным повреждением», преподобный Макарий Египетский — «наследственной порчей». Оно в природе всех людей, в отличие от повреждения родового, присущего тому или иному роду, племени, народу.

В чем заключается это первородное повреждение или первородный грех? Преподобный Максим Исповедник отвечает, что это есть «страстность, тленность и смертность [человеческого] естества...», которые вошли в человеческую природу в результате греха прародителей. Вот эти три свойства, названные в Библии «кожаными ризами», в которые были облечены Адам и жена при изгнании из рая, и составляют существо первородного повреждения. Его-то и исцелил Господь в воспринятой Им человеческой природе Своей крестной жертвой. Таким образом, если восточные Отцы под наследственной порчей понимают повреждение самой природы человека, то западное богословие говорит о нравственной ответственности и виновности всех людей за грех прародителей. Однако идея виновности потомков за грехи отцов, как уже было сказано, в корне противоречит православному пониманию греха и учению о Боге-Любви. Тот же прп. Максим Исповедник писал: «Непреложность произволения во Христе вновь вернула этому естеству через Воскресение бесстрастность, нетленность и бессмертие».

Что такое смертность — ясно. Под тленностью разумеется угасание жизни человека от младенчества к старости. Страстностью он называет уязвимость человека, его страдательность, переживание страданий таких, как, например, боль, страх, печаль и т.д.

— Существует ли «грех неведения»? Насколько человек может себя погубить, делая зло самому себе и не понимая этого?

— Смотря, в чем причина этого непонимания. Причины могут быть две. Одна из них: незнание и тогда нет греха.

Совсем другое дело, когда совесть молчит по причине того, что человек сжег ее. Если постоянно игнорировать голос совести и продолжать грешить, то в конце концов совесть перестанет говорить. Ее можно так задушить, что она будет молчать. Это — страшное состояние, святые Отцы называют его окамененным нечувствием. Здесь грех вменяется человеку в полную силу.

Пример, для ясности: ухо мерзнет на морозе, я могу его потереть, а могу, в конце концов, упустить этот момент, и оно замерзает. Тогда я уже ничего не чувствую. Но последствия ужасны. Можно вообще остаться без уха.

То же самое происходит и с человеком, когда он сжигает свою совесть. Он наносит своей душе жесточайшую рану.

— Благодаря медиа-культуре все чаще приходится слышать от людей о «семи смертных грехах». Каково место этой концепции в Православии? Это очень важно, потому что некоторые говорят так: ну вот есть смертные семь грехов, значит, остальные можно совершать: они ведь не смертные…

— Святитель Игнатий Брянчанинов перечисляет восемь страстей. Но любой грех может оказаться смертным. Святые отцы говорят: нет греха непростительного, есть грех нераскаянный. Так вот любой нераскаянный грех — смертный. Нераскаянный в каком смысле? Человек знает, что он сделал зло, болит у него душа, сосет там под ложечкой, а он в нем упорствует и не раскаивается ни перед людьми (и священником), ни перед Богом.

Но, конечно, мы должны понимать, что грехи по своей тяжести бывают очень различны.

Во-первых. Одно дело — грех мыслью, желанием, т.е. еще совершаемый внутри человека, другое — грех, совершенный самим делом. Все погрешают, нет никого, кто бы не согрешал, но падение делом неизмеримо тяжелее, нежели падение мыслью. Хотя любое падение делом начинается с падения мыслью.

Во-вторых. Грех — это как бы общее понятие, а конкретный грех может иметь разную тяжесть. Пример: обманул. «Видел сейчас: проехала такая странная машина»? — «Видел»! А сам не видел. Обман, но какой? Пустой. Этот грех никому не принес вреда. Человек только себе повредил.

Иное дело — можно совершить обман, из-за которого другой человек в петлю полезет. Грех, кажется, один, но тяжесть того и другого просто несоизмеримы. И так в любом грехе.

И, наконец, в-третьих: грехи сами по себе очень различны. Одно дело — обмануть, другое дело — украсть, третье дело — убить. Вот три плана, которые нужно иметь в виду, когда мы говорим о смертных грехах.

— Практическая сторона: как бороться с конкретными проявлениями той или иной страсти? С грехами? Допустим, человек пришел в Церковь, как-то осознал, что есть грех, и хочет начать вести борьбу. С чего начинать?

— Одного священника спросили, как бороться с хульными помыслами? В чем их причина? Святые Отцы на этот вопрос отвечают довольно четко: основная причина всех наших грехов — самомнение, гордыня. Они прямо говорят, что только смирением изгоняются страсти, смирением побеждаются грехи. Поэтому первая задача, которая стоит перед человеком, вступающим в церковную жизнь, это следить за собой в этом плане, не позволять себе превозноситься ни в себе самом, ни перед людьми, ни в разных жизненных обстоятельствах и т.д. Вот та общая платформа, общее основание, на которой только и возможно строить свою христианскую жизнь.

А дальше уже начинается борьба более конкретная и самое главное тут, как говорят Отцы — это борьба с мыслью. Как руль корабля, неверно повернутый, может погубить весь корабль, так и скверная, преступная мысль — привести к тяжелым грехам.

— Господь неоднократно говорит: «Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди», «кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое». И напротив, «Нелюбящий Меня не соблюдает слов Моих». То есть, нельзя просто заявить, что я люблю Бога, если при этом не знаешь, что такое Его заповеди, каков путь их исполнения, и если хотя бы не пытаешься их исполнять.

Поэтому возникает вопрос: что такое заповеди Христа? Это — заповеди блаженств и ряд других заповедей, о которых Он говорит в Нагорной проповеди? Или это вообще все Евангелие?

— Можно бы такой пример привести. Представьте себе громадную аудиторию, в которой собраны люди разных религий и к ним обращенный вопрос: «Как вы думаете, кто спасется?». Нет сомнений, что все они, несмотря на все различия своих верований, в том числе и православные, сказали бы одно: «Тот, кто исполнит заповеди Божии».

Так вот, если мы под заповедями подразумеваем определенный перечень требований к человеку, то с этой точки зрения христианство говорит нечто прямо противоположное. Нет, не тот человек спасется, который исполнит эти требования, а есть нечто иное, лежащее в основании всех заповедей Божьих, и благодаря которой лишь они становятся спасительными.

Господь говорит: Я пришел призвать не праведников, а грешников к покаянию; Он не осудил взятую в грехе женщину; пришел к мытарю на обед и сказал: сегодня спасение дому сему; Он промыслительно устроил так, что с Ним были распяты два разбойника, и первым в рай вошел человек, у которого руки были, буквально, по локоть в крови. Видите, кто исполнил волю Христову, то есть Его заповеди и достиг Неба. Так вот, обращаясь к этой мысли и исходя из нее, можно понять сущность заповедей.

В чем же эта сущность заключается? Что — самое главное?

Ну, давайте посмотрим более внимательно. Что сделал разбойник? Всего сказал: мы, разбойники, достойное по делам нашим приняли. И далее он произнес, кажется, самую простую фразу, ничего особенно не значащую, а на самом деле, указывающую на чрезвычайно важное: он сказал: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! Нужно вникнуть в существо этих слов. У него и мысли не было о том, что он будет там, в том Царстве, куда идет Христос. Он видел, понимал всем своим существом, что достоин только ада. Таков смысл его слов. И это состояние ви€дения того, что я — ничто, что я весь в грязи, что я недостоин быть со Христом в Его Царстве, и является сущностью всех заповедей Божьих. В Евангелии это называется нищетою духа, у святых Отцов — смиренномудрием, смирением. Потому Христос и сказал фарисеям, что мытари и прелюбодеи прежде вас войдут в Царствие Божие. То есть видящие себя грешниками и кающиеся войдут, а для мнящих себя праведниками … дверь будет закрыта. Таково евангельское научение всем, видящих себя праведными, православными и презирающими всех других как грешников.

Теперь вопрос: как это происходит? За счет чего?

Можно, оказывается, исполнить все, по-видимому, заповеди, и на самом деле быть вне Христа, ибо это исполнение будет в грех.

Как, по какому критерию? Исполнение внешних заповедей, таких, как: чтение молитв, посещение и совершение богослужений, принятие таинств, доброделание, милостыня, строительство и украшение храмов и монастырей и т.п., когда человек рассматривает их как заслуги перед Богом, может (и не редко так бывает) привести его к тщеславию, самомнению, гордыне. И в таком случае всё это добро превращается во зло для человека, ибо соединяет его, по слову преп. Антония Великого, с демонами-мучителями. Жизнь по заповедям только тогда преображает человека, когда он понимает, что без помощи Божией ничего не может сделать, что Бог творит его руками, а он сам по себе без Бога не до порога.

Святые отцы так и говорят: мерою смирения познаётся духовный уровень христианина — уровень, если хотите, исполнения им Закона Божия. Потому все Свое внимание Господь в Евангелии обращает на то, чтобы привести человека в состояние сокрушения о грехах, раскаяния, смирения.

Почему это так важно? Причина проста: Христос — это Спаситель. А кому нужен Спаситель? Тому, кто погибает. Если же человек не видит себя духовно погибающим, то ему Христос не нужен. К этому сводится вся сущность христианской жизни.

А что при этом нужно делать, чтобы придти к такому состоянию — об этом хорошо сказал преподобный Симеон Новый Богослов: «Тщательное исполнение заповедей Христовых научает человека его немощи».

По существу, подлинное возрождение христианина и начинается лишь тогда, когда он в борьбе с собой за исполнение заповедей Божиих, в борьбе с грехом увидит всю глубину поврежденности своей природы, принципиальную неспособность без Бога исцелиться от страстей и достичь искомой святости. Такое самопознание открывает человеку Того, Кто хочет и может спасти его из состояния погибели, открывает ему Христа. Именно этим объясняется столь исключительное значение, придаваемое смирению всеми святыми. Познание своего бессилия стать духовно и нравственно здравым, святым без помощи Божией создает твердую психологическую базу для непоколебимого принятия Господа Иисуса Христа как источника жизни и всякого блага. При этом опытное смирение исключает возможность нового горделивого мечтания стать как боги (Быт. 3, 5), исключает новое падение. Смирение и только оно рождает и то высшее, к чему предназначено бытие человеческое — любовь.

Все святые отцы приходили к этому состоянию смирения. Пимен Великий говорит: «Поверьте, братия, куда будет ввержен сатана, туда и я». Сисой Великий просветился, как солнце, перед смертью, но умолял Бога дать ему время на покаяние. Собратья говорят ему: «тебе ли, Сисой, каяться?» А он ответил на это: «Поверьте, братия, я не знаю, положил ли я хоть начало покаяния моего». Представьте, — это говорит великий святой! А не так много в Церкви тех, кого называли великими. А почитайте канон Андрея Критского — он весь пронизан покаянием, смирением, плачем о грехах. Вот к чему сводится вся христианская жизнь.

Так вот, все заповеди являются только средствами приобретения этого спасительного состояния. Но спасительными они становятся в том случае, когда исполняются в правильном ключе. В противном случае они могут привести к гордыне, и тогда это исполнение заповедей оказывается гибелью для человека.

— Алексей Ильич, а тогда может ли быть достигнуто вот это приближение ко Христу и видение себя во грехах — без этого средства, без заповедей, которые нам указаны в Евангелии, то есть каким-то другим путем?

— Вот пример с тем же благоразумным разбойником, но это всё же в какой-то степени исключение, причины которого нам не известны, ибо они кроются в его внутренней жизни. Нормальный же путь требует понуждения себя жить по тому образу, который дан в Евангелии. И каждый человек ставится промыслом Божиим в наилучшие условия для приобретения смирения. Для некоторых даже наилучшим путем оказывается то, что с нашей точки зрения является наихудшим.

Помните случай из Патерика о двух девочках-сиротах? Их взяли — одну в монастырь, другую — в публичный дом. Где же они оказались по смерти? Та, что была в публичном доме — в раю, а из монастыря — в преисподней. И причины этого очевидны. Первая видела всю мерзость своей жизни и искренно сокрушалась о своей падшести. Другая же, внешне приняв т.н. ангельский образ, возомнила о себе, что она девственница, исполняет все послушания, вычитывает молитвенные правила, не совершает никаких смертных грехов — тем самым приняла внутри себя образ демонский, возгордилась и погибла. То есть не сами по себе заповеди, а тем более их внешнее исполнение, спасают.

Часть 2 >>>