Культура с христианской
точки зрения

— Как понимать культуру с христианской точки зрения? Каковы христианские оценки этой области человеческой жизнедеятельности?

— Во-первых, очень важно договориться о том, что такое культура. Само слово «культура» — это латинское слово, и переводится оно как «возделывание» или, если хотите, «воспитание»; можно даже сказать «образование», но суть, содержание этого слова именно «возделывание». Что разумеется под культурой, если бы мы попытались определить в целом, — что это такое?

По-видимому, культура, в современном понимании этого слова, — это вся совокупность творческой деятельности человека и способов самовыражения человека. Но даже и в таком определении, мне кажется, присутствует неполнота. С одной стороны, действительно, культура — это вся совокупность деятельности, вся совокупность самовыражения, но здесь забывается главное — ведь дух творит себе формы и, говоря о культуре, по-видимому, прежде всего, нужно говорить о состоянии того духа, который выражает себя тем или иным образом вовне. Это, конечно, все понимают, и отсюда проистекают соответствующие выводы.

Культура, вернее, само понятие культуры имеет различные аспекты. Их много, если касаться детально. Под культурой разумеется и способ поведения человека, и результаты творческой человеческой деятельности, касающиеся, прежде всего, области гуманитарной или, воспользовавшись устоявшейся светской терминологией, — касающиеся «духовной» сферы человеческой деятельности (речь идет о различных видах искусства — о литературе, о музыке). Многие под культурой разумеют, прежде всего, именно эту сферу деятельности. Но культурой является, если хотите, и вся наша цивилизация, то есть весь строй жизни, все достижения научно-технического прогресса. Вообще сейчас «культура» — это настолько объемное слово, что, мне кажется, можно все туда вложить, и, наверное, ошибки не будет.

К сожалению, такая всеядность этого слова порождает и большую неопределенность не только в понимании его, но и в отношении к нему. Но что делать, мы же не можем давать своего определения культуры. Самый, может быть, главный вопрос состоит в том, что, когда мы говорим о культуре, то мы говорим о духовности. Это, прежде всего, стоит на повестке дня. Более того, скажу вам, что очень часто слово «культура» отождествляется даже с понятием духовности, когда мы касаемся вот этой, так называемой «духовной» сферы. Поэтому, говоря о христианском отношении к культуре и о христианском понимании ее, мы, прежде всего, должны разобраться в понятии «духовность».

Что такое духовность? Скажу вам так: в понимании этого слова царит невероятнейший разброд. В чем принципиальное отличие христианского понимания духовности от светского или секулярного, как принято сейчас говорить, или мирского?

Когда христианство говорит о духовности, то оно ориентируется на источник духовности — на Бога и Его понимание в христианстве. Бог есть дух. И Откровение дает нам расшифровку того, Кто есть этот дух. Первым и главным признаком, если хотите, называется любовь. Но не только… Когда мы говорим о христианском Боге, то мы говорим не только о любви. Любовь — прежде всего, но мы усматриваем там и другие свойства: и премудрость, и творчество, как свойство Божие, и Его справедливость, или правду, Его святость, или чистоту.

Исходя из этого, мы достаточно определенно можем говорить о том, что подразумевается под духовностью в Православии. Под духовностью разумеется, прежде всего, та чистота души, чистота от страстей, которая дает возможность человеку быть причастным самому Богу. Эта чистота души обязательно выражается в действиях любви человека по отношению ко всему окружающему; как минимум, выражается в отсутствии зла. Эта чистота проявляется в свободе человека от страстей, о чем мы с вами недавно говорили.

Итак, если сделать вывод относительно того, что такое христианская духовность, то можно сказать, что это — святость. То есть это наличие всех тех положительных свойств, которые в христианстве именуются заповедями или которые мы находим у самого Христа и в Его учении. Вот что такое духовность. Духовен тот, кто свободен от греховных страстей.

Совершенно иное понимание духовности мирское. Там под духовностью разумеется, во-первых, высокая нравственность (это один из важных атрибутов духовности) и, затем, характеристики совершенно особого порядка, о которых христианство не говорит, — это эрудиция, образованность человека, уровень эстетического развития, то есть приобщенность к тем видам искусств, которые, так сказать, утончают душу, делают ее особенно восприимчивой к поэзии, к музыке, — к такого рода творческой деятельности и видам культуры.

Естественно, в область культуры входит также умение себя вести, то есть то, что мы называем этикетом или правилом поведения. Это самая суть, потому что здесь много различных определений.

Главное, с православной точки зрения, что в светском понимании культуры отсутствует тот элемент, который для православия является важнейшим, — то, что мы называем чистотой души или святостью души. С православной точки зрения, нет культуры там, где в человеке господствуют страсти. Если еще более сильно сказать, — где нет любви: нет у человека христианской любви — нет у него надлежащей культуры. Почему?

Потому что в любой момент, при той или иной ситуации это отсутствие любви проявит себя. В чем? В таких деяниях человека по отношению к другим людям, к окружающему миру, которые могут быть расценены совершенно однозначно как деяния злые. Где нет любви, там, следовательно, присутствует другое: природа не терпит пустоты, природа души человеческой — тем более. Или — или.

Антоний Великий хорошо пишет, что, когда мы совершаем грех, совершаем поступки против совести, то мы соединяемся (слышите? Соединяемся!) с духами зла, с демонами-мучителями, как он их называет. И, напротив, когда мы каемся и понуждаем себя к исполнению заповедей Божьих, мы освобождаемся от них и соединяемся с Духом Божьим. Вы слышите, как?

То есть мы духовно обязательно всегда уподобляемся и, соответственно, соединяемся с тем или иным духовным миром: или миром Божественным, или миром демоническим. Третьего не дано, как сказал бы вам латинист: tertium non datum. Нет третьего! Вот здесь, вот в этом моменте у нас, если хотите, решительное несовпадение взглядов с миром.

Для Православия вся культура может быть оценена только с точки зрения соответствия ее плодов, ее деяний христианским нравственным и духовным началам жизни. То есть она оценивается по результатам, по тому, как она воздействует на человека, что она приносит человеку.

То есть мы культуру оцениваем не вообще, а по тому, что она дает человеку, что вот этот конкретный вид, допустим, искусства дает человеку. Если для мира, для мирского понимания какая-нибудь там дискотека является одной из форм культуры и в этом смысле рассматривается им как явление положительное, то христианство, Православие, в частности, смотрит на это, имея соответствующий критерий: что оно приносит человеку — добро или зло в плане духовном, нравственном. И мы, например, указываем и, как мне кажется, совершенно справедливо, что если после этой дискотеки перевертывают автомобили, бьют стекла витрин, разбивают друг другу головы и т.д., то мы не можем назвать это явление культурным, поскольку оно породило такого рода следствия: ведь дерево познается по плодам.

Какая же это культура, когда она проявляет себя в таких формах? То же самое — многие спортивные состязания; к чему они приводят? Представьте себе, что за культура, когда люди, обладающие огромной силой, натренированные, бьют друг друга. Это назвали боксом; и тысячи, десятки тысяч людей смотрят, кто кому, наконец, даст так, что тот не встанет. И это верх наслаждения! Вы представляете? И это рассматривается как одна из форм культуры, то есть проявления культуры. Никто не находит в этом ничего предосудительного! А посмотрите соревнования, когда каждый живет одним стремлением — победить во что бы то ни стало.

То есть в человеке воспитывается подчас чувство, которое в христианстве называется тщеславием. Отсюда — неприязнь к другому человеку, к сопернику. Посмотрите, как в борьбе: кто кого победит; и какое чувство у побежденного к победителю? Почти не приходится сомневаться.

— Так вы считаете, что Православие отрицает и спорт, и физкультуру как таковые, да?

— Вот мы все время мыслим крайностями: у нас или черное, или белое, середины не бывает. Да, я считаю, что в том виде, в котором сейчас проходят многие соревнования, то есть спорт как соревнование, они порождают и разжигают страсти. Возьмите американский футбол. Или так называемые «кошачьи бои», знаете? Нет? Это когда девицы натренированные выходят на ринг и начинают драться самым натуральным образом: раздирают друг друга, срывают всю одежду. Это верх культуры, не правда ли? Мы говорим, что это крайности, и многие, может быть, скажут, что это крайности, но далеко не все! Посмотрите, что делается в латиноамериканских странах: там вся страна, если хотите, работает на футбол! … Страсти! Вот это, конечно, христианство осуждает.

— А как же архиереи благословляют на участие в олимпийских играх?

— Мы сейчас говорим не о владыках, не об иереях, не о профессорах и не о богословах, а мы говорим о христианстве. Не будем смешивать.

Кстати, это вопрос очень серьезный, с которым вам придется тысячу раз встречаться. Вот там же в Новосибирске на конгрессе мне был задан очень неприятный вопрос. Встает один человек и начинает излагать мне факты, которые я не буду повторять, потому что это неудобно. Нужно было ответить, потому что весь зал замолчал. Он указал на конкретных лиц. И вам придется с этим сталкиваться. Я ему ответил: мы верим не в Римского Папу, не в Патриарха, не в епископа, не в богослова, мы верим во Христа, и называем праведным только то, что соответствует учению Христову, а не то, что соответствует поведению того или иного конкретного человека, независимо от того, какое положение в Церкви он занимает.

Вы знаете, что у нас был осужден Патриарх Несторий как еретик, Папа Римский Гонорий как еретик? У нас нет поклонения человеку, у нас только один Бог, и мы в Него веруем. И поэтому каждый человек ответит по своей совести и по своему разуму за те деяния, которые он осуществляет. И поэтому данное «сильное» возражение просто нас не касается. Это дело отдельного человека, конкретного человека. Есть такое хорошее выражение: «каждый барашек за свои ножки подвешен будет». Вот так.

И в данном случае мы тоже с вами касаемся вопроса православного понимания проблемы, а не того, кто как ее понимает. И критерием в данном случае являться (должно являться!) именно Евангелие, а не поступки или деяния кого бы то ни было. Меня это совершенно не интересует. Вот с этой точки зрения мы должны подходить.

И с этой же точки зрения вы должны посмотреть на тот же спорт. Помните, как Антоний Великий говорит ученику: «Натяни лук». Тот натянул. А он говорит: «Ну-ка, натяни еще». И когда тот завопил: «Ой, лук сломаю!» — он говорит: «Вот так, то-то же!» То есть: всему своя мера и свое время. И никто не говорит против того, чтобы были какие-то физические упражнения; есть какие-то соревнования, которые не связаны с таким накалом страстей, не развивают страсти.

И, напротив, есть целая совокупность видов спорта, которые буквально античеловечны, но к которым мы привыкли: тот же бокс, те же драки, тот же дикий футбол и многие другие вещи. И я не вижу ничего в том, что мы открыто и честно скажем: да, мы не можем принять этих вещей. Не можем! Они безнравственны. Безнравственно бить человека в лицо и тем более — делать его инвалидом. И ничем вы мне не докажете, что это действительно хорошо. В христианстве есть критерий, а у вас его нет, и вы ошибаетесь.

И вот это развитие культа спорта, независимо от того, что это за виды спорта и как проходят соревнования, — это уже печальное явление, если хотите, нашей цивилизации. Мы должны быть очень осторожны. Это не означает, что мы вообще категорически исключаем все виды соревнования, все виды спорта. Ничего подобного! Почему бы молодежи не поиграть в тот же волейбол, например, или в тот же футбол и т.д. Я это понимаю, почему бы нет? Но, еще раз говорю, нужно быть очень внимательным к тому, чтобы не превратить это в культ, в страсть, тогда это плохо. Всему свое время и место.

Я расскажу вам один случай, который был с одним молодым человеком, подростком, вступившем в молодой возраст, и с ним вдруг духовник стал играть в шахматы. Это продолжалось года два или три. Потом, когда прошло время, духовник вдруг заявляет ему, этому молодому человеку: «Это бесовская игра!» Тот был совершенно ошарашен — «Почему бесовская?» А духовник говорит: «А что это? Не дает ничего, но отнимает много времени, столько энергии!» И молодой человек потом только понял, что в самый бурный период, когда неизвестно, куда бы он побежал, его это спасло буквально: он так увлекся шахматами, что его уже никуда не тянуло — на вечеринки или еще куда-нибудь. Потом уже он осознал, насколько это был мудрый педагогический акт! То есть, всему свое время и свое место.

Вы видите, как христианство смотрит: вот этим увлечением, так сказать, сравнительно безобидным, человек был спасен от куда более серьезных вещей, и цель была достигнута просто блестяще.

Итак, христианство имеет критерий, по которому может оценивать отношение человека к тем или иным формам культуры. А возьмите живопись, возьмите искусство в разных формах. В связи с этим я должен вам сказать, что существует, если хотите, закон резонанса. Я так его называю. Я говорю о духовном законе резонанса. Что это означает?

Это означает следующее: каждое внешнее впечатление, уж не говоря о каждом действии человека, вызывает в душе человека соответствующее состояние. Соответствующее чему? Соответствующее вот этому впечатлению или действию. Посмотрите, какие впечатления вызывает у человека какая-нибудь развратная картина. Мы все понимаем, какие она вызовет у человека ощущения, мысли и переживания и т.д. Очень высокие, конечно, ничего не скажешь! Ничуть не отличающиеся от ощущений четвероногих. Вот это закон резонанса. Вы же помните, наверное, что конфуцианство, например, очень строго относилось к музыке, что там существовали строжайшие каноны музыкальные, и там, если композитор отступал от этих канонов, то он осуждался буквально бесчеловечно: его закапывали живьем. Понимали!

Они понимали, какое сильное воздействие может оказать творчество одного человека на огромную массу людей. Понимали, так сказать, без этих слов — «законы резонанса». Поэтому культурное творчество с христианской точки зрения должно соответствовать нравственным принципам. Нравственным принципам того же христианства, о котором мы с вами говорим. То есть творчество должно порождать у человека резонанс добра, а не зла.

Почему этот же американец, о котором я говорил, когда приводил статистику, говорит, что, когда вы включаете телевизор, вы выключаете у себя процесс становления человека? Замечательно сказано, не правда ли? Замечательно сказал! Это он говорит о собственном американском телевидении. Когда вы включаете телевизор, вы выключаете у себя процесс становления человека. Почему? А потому что демонстрируется то, что вызывает в душе человека подчас разрушительные эмоции, буквально разрушительные эмоции, которые калечат его душу, его психику, его нервы, его тело.

Так что вы видите, что существует закон резонанса, и этот закон наилучшим образом показывает нам, по каким критериям мы с христианской точки зрения можем оценивать то или иное культурное произведение и почему мы говорим, например, что это плохо. Нам скажут: «Ну и что, что плохо?» Это плохо потому, что это производит разрушительное действие на человека. Наша душа обладает способностью резонанса, я бы сказал — духовного, морального резонанса. Это факт, это психологический факт; и этот резонанс может иметь как положительные следствия для человека, так и отрицательные.

Почему мы так бережем икону? Почему мы держимся за икону? Почему были такие острые споры (вспомните, например, XVI век) по поводу того, какая может быть икона и какой не должна быть икона. Еще бы! Икона! Это то, что всегда перед лицом верующего человека, а тогда — перед лицом всех людей, всех граждан страны, и от того, какая будет икона, многое зависит в духовном становлении человека.

Попробуйте на какую-нибудь мадонну помолитесь, на ту же хотя бы Сикстинскую. Можно любоваться этой картиной, да, но молиться — рука не поднимется креститься на нее; даже на эту, казалось бы, одну из совершеннейших картин эпохи Возрождения. Это просто невозможно! Ибо что мы там видим? Мы видим в этих, так называемых иконах, а с XIII века это стали не иконы, а портреты, — мы видим людей! Мы видим людей, у которых те же страсти, что и у нас, а молиться на страсти как-то оно не пристало человеку.

Наша же икона чем отличается? Кажется образ весь человеческий, все человеческое, но в том-то и дело — найдено гениальное решение изображения человека, где страстей нет, то есть изображение лика! Поэтому лицо кажется и обычным, и необычным — там все немножко не так. И вот это «немножко не так» как раз является средством выражения лика, т.е. святыни, сокрытой в человеке. Эта святыня вызывает в душе смотрящего на нее святые резонансы, в отличии от тех резонансов, которые вызывает вот эта портретно-иконная живопись.

Что, собственно, представляет из себя современная культура? Она совершенно забыла об идее совершенствования человека. Понимаете? Эта идея оставлена, ее нет, никто не думает об этой идее. Если в христианстве все направлено к этой цели, то современная культура даже не знает этой идеи: культура служит не совершенствованию человека, чему должна она служить с христианской точки зрения, а является потворством, потворством страстям, более того — разжиганием страстей.

Сейчас, наверное, не найдешь ни одного журнала, где бы не было голых баб. На что это направлено, что это? Почему? Совершенно ясно, почему: каждый творит в соответствии со своими страстями, заражая этим и других людей. Здоровьем не заразишь человека, правда? Вот как бы заразить здоровьем больного? Не получается… Напротив, болезнью заразить ничего не стоит. Многие болезни заразные: невозможно даже прикасаться к человеку. Вспомните, прокаженных изгоняли, самых близких родных вынуждены были изгонять. Заразные болезни… И вот когда мы говорим о культуре, чрезвычайно важно понять: культура с христианской, с православной точки зрения должна служить совершенствованию человека, совершенствованию его духа. К сожалению, культура превратилась в свою противоположность.

Искусство в лучшем случае стало праздным развлечением, это в лучшем случае. Нервирующим зрелищем. В полном соответствии с древнеримским принципом «хлеба и зрелищ».

В худшем же — оно просто развращает людей. Те идеи, которые я сейчас высказываю, были всегда понятны тем, кто не особенно заражен страстями. В частности, греческий философ Аристотель говорил, что цель искусства не в занимательности и удовольствии, а в нравственном совершенствовании человека. Пусть он по-своему понимал нравственное совершенствование, но все же сказано очень точно.

Теперь вы видите, насколько принципиально отличается православное понимание культуры, ее назначения и целей от ее понимания неправославного. Вот эту основную мысль мне и хотелось донести до вас.

У нас есть критерий — Евангелие. Пусть кто-нибудь возразит против христианских нравственных принципов и пусть скажет, что это плохо! Что плохо? Пусть скажет! Никто не посмеет сказать. Плохо говорят только о том, что сами же извращают: когда смирение, например, представляют такой карикатурой, от которой мы сами шарахаемся.

Что касается литературы, то я рекомендовал бы вам работу Ивана Ильина, которая прямо так и называется «Основы христианской культуры». Правда, должен сказать, что она достаточно общая. К сожалению, в литературе главная мысль обычно бывает заглушена: что культура связана с духовным миром человека. Речь идет об очищении от страстей. Вот на эту аскетическую сторону не всегда бывает обращено должное внимание. Есть, например, работа Cпекторского «Христианство и культура». Это все первая половина ХХ века. Интересен материал, приводимый епископом Варнавой (Беляевым) в работе «Искусство святости».

— Известно, что в раннем христианстве была осуществлена рецепция языческой культуры. Не должны ли мы и сейчас так же отнестись к современной культуре?

— Дело тут вот в чем. Многие явления современной культуры являются мечом обоюдоострым, который можно использовать и во благо, и во зло. Есть же вещи, которые имеют совершенно односторонний характер. Например, некоторые виды рок-музыки. Совершенно очевидно, что они вызывают у человека разрушительные чувства, разрушительный резонанс. Поэтому естественно, что ни о каком заимствовании тут не приходится и говорить.

Почему, к примеру, Иоанн Златоуст выступал против театра? Потому что там демонстрировались вещи совершенно разнузданные. Вы правы в том, что театр может выполнять воспитательную роль. Но речь идет именно о фактическом положении дел. Фактически во времена Иоанна Златоуста он имел, так сказать, однонаправленное действие. Мы, конечно, никак не можем отрицать все происходящее в современном мире. Но есть вещи, которые мы никак не можем принять. И здесь поэтому требуется рассудительность.

А без рассудительности, как писали Святые Отцы, не бывает добродетели. То есть всегда нужно с осмотрительностью, с рассудительностью относиться ко всем явлениям жизни. Нельзя быть фанатиком-ригористом, который категорически отрицает все ради отрицания, но нельзя быть и легкомысленным.

Часто ссылаются на Василия Великого, который говорил, что человек должен быть подобен пчеле, собирающей мед с разных цветков. Но ведь и пчелы садятся далеко не на каждый цветок. Вот так и в нехристианской литературе есть прекрасные произведения, которые назидают, но есть вещи отвратительные. Ко всему, повторю, нужно подходить с осмотрительностью, трезво, а не по страсти. Причем, подход должен быть конкретный, исходящий из данного аспекта культурного творчества.

Например, Серафим Роуз советовал выбросить телевизор в окно. Или если уж не можете этого сделать, то, по крайней мере, родители должны контролировать то, что смотрит ребенок, с тем чтобы уберегать его от заразы, так же как они будут его уберегать от радиоактивного излучения, исходящего от какого-нибудь симпатичного предмета. Вот парадокс: в вопросах, касающихся тела, родители проявляют удивительную осмотрительность. В том же, что касается души, они наивны, как дети: «Ну что ж тут особенного?». Они не понимают, что преждевременное знание некоторых вещей убийственно действует на человека. Теперь об этом говорят и психологи, и медики.