Торжество служения

12 апреля — Вход Господень в Иерусалим

Атмосфера встречи Спасителя во граде Иерусалимстем, и все, что предшествовало этому сретению Господа, входящего в Иерусалим на «жребяте осле» со всенародным ликованием, все знамения, которыми промыслительно был обставлен этот великий вход, последний вход Господа в Иерусалим, — все наполнено великолепным торжеством. И теперь те, кто Его встречают в полноте веры в Иерусалиме Небеснем, в Иерусалиме Новом, удостаиваются быть гражданами этого Нового Иерусалима.

Удостаивается стать гражданином небесного Иерусалима всякий человек, с одним только условием: если он действительно его алчет и жаждет. Может быть, к этому, более чем к чему бы то ни было, относятся слова евангельские: «ищущий обретает». Ищущий Небесного Иерусалима — находит его, не ищущий — не находит. Серьезность искания и его напряженность свидетельствуется всей земной жизнью человека. Тот, кто живет здесь земными предпочтениями, Небесного Иерусалима и не ищет. И дороги туда не знает, и ни у кого не спрашивает: «Как пройти в Небесный Иерусалим?» А тот, кто ищет, тот и спрашивает, и находит, и дорога его ведет туда. И становится он его гражданином.

День последнего входа Господа в Иерусалим есть день великого торжества. Что же это за торжество, обнимающее собою все прежние торжества недель Великого Поста? Что за торжество, по которому Иисус награждается такой величайшей встречей, когда со всех сторон слышны крики: «Осанна! Спасение! Благословен грядущий во имя Господне!» Что это за торжество, куда идет Спаситель, что за путь держит? Это начало пути на Голгофу, и встречают Его как Царя, как Спасителя и Освободителя, который идет в царство, открываемое Голгофой, царство, которого Он был и Царем, и Служителем всегда, а сейчас, здесь, при этом входе — особенно.

Таким образом, все торжество православного переживания жизни, наконец, концентрируется в двух словах: торжество служения. Если говорить о Христе — это торжество Царского служения, но заметим, что так можно сказать не только о Христе, потому что апостол Петр, говоря обо всех, уверовавших во Христа, утверждает, что все (и мы, значит, тоже) входят в состав царского священства. Каждый христианин — царь и священник. Все мы совершаем служение царского священства, если хоть сколько-нибудь «царское священство» не становится для нас просто великолепным, но отвлеченным образом.

Подлинный смысл слова «служение» теперь почти не улавливается. Это слово в своем первоначальном значении содержит в себе не только унизительный оттенок, но и унижающую сущность. Кто такой служащий, слуга? Это социально низший работник, который вынужден служить высшим. Слуга в доме — это тот, кто исполняет повеления своих господ. И никакого другого значения это слово прежде никогда не имело.

Но здесь мы входим в тайну особого торжества, торжества православного переживания служения. Это слово — «служение», сказанное в Евангелии, разносится по всему христианскому миру. <..>

Каждый, кто хоть сколько-то стремится быть подобным Христу, должен проходить свою жизнь не как деятельность, а как служение. <…> Служение прежде всего выражается в готовности к самопожертвованию, к смиренному отказу от амбициозности, от «первых мест», куда так хочет себя поставить собственное тщеславие. Служение — это готовность быть всем для всех. Служение — это неискание ничего для себя, не только почета ни каких-либо выгод, но даже и благодарности. Служение — это жизнь, в которой всегда есть готовность к спокойному и добровольному перенесению всяких обид, потому что это норма падшей жизни: те, кто служат, как раз и подвергаются обидам и поношениям. Служение — это есть та жизнь, в результате которой человек получает достоинство царского священства, потому что в служении он становится подобен Иисусу Христу, Который послужил, будучи и Царем, и Первосвященником.

И это наше торжество, трудное и трудно понимаемое сердцем; это служение, к которому трудно идут ноги, потому что сами поворачиваются обратно. Служение трудно, потому что заставляет делать то, что не хочется, и потому в служении преодолеваешь себя, но в служении есть также и торжество нравственной мысли, потому что на деле выше оказывается не тот, кто себя не преодолевает, а плывет, так сказать, по течению своих похотей, желаний и ощущений, а тот, кто как раз себя преодолевает, свои похоти, стремления, даже свои умозаключения, и, преодолевая, идет навстречу самоотверженному делу своей жизни. И потому в служении есть подлинное торжество. Наконец, служение и потому так высокоценно, что если и говорить о нем как о деятельности, то деятельность эта всегда окрашена глубочайшим смирением. Служение смиренно по своей природе, смирение — это та платформа, с которой начинается правда Божия и победа Божия в человеческом мире. Смирение есть нравственная оболочка торжества.

Сегодня Господь идет в последний путь Своего служения. Он проходит по улицам града Иерусалимского, и на улицах этого града Его ждет дом, в котором Он совершит последнюю тайную вечерю со своими учениками. Тайную, ибо на ней Он предложит Свое тайное и таинственное учение о Своем Теле и Крови. Но здесь, в этой горнице совершается также таинственное предательство бывшего ученика.<…>

Торжественно входя в Иерусалим, Спаситель завершает Голгофский путь, великий путь Своего служения. И нас, верующих в Него, Господь ждет и призывает совершить в смирении и простоте великий подвиг, который является Торжеством Православия и должен стать делом нашей жизни.

В сокращении редакции