Другая крайность

Обскурантизмом^[1] нас пугали и пугают, как бабайкой. И он действительно страшен, особенно в исполнении сильных мира сего, «всемогущих» олигархов, а вовсе не «заклеймённых» клерикалов. Запрет на просвещение масс ныне исходит откуда-то сверху, потому и система образования в плачевном состоянии, и новое геростратство в тренде. Неважно, что одёжка у новых геростратов иная — мы узнаём их по главному признаку: безжалостному разрушению созданного другими^[2].

Христопоклонство или геростратство, —

так сформулировал суть проблемы поэт и художник Валентин Попов (Катарсин), и далее:

все из существ
вновь стали веществом.

При этом «лозунги-транспаранты» и всевозможные «кричалки» настырно зовут нас в светлое будущее. В какое же? Какие устремления в нас зажигают лозунгами? Желание просвещать народ? Учиться-учиться-учиться, как завещал… А чему же учиться? Тому, как быть «правильным винтиком» в социальном «танке» или «тракторе», собранном по западным чертежам.

Есть ещё одна существенная особенность современного подхода к жизни: людям прививается некий элитаризм, чванливое неуважение к меньшему (менее образованному, менее богатому, менее защищённому, менее удачливому и пр.). Полная противоположность заповеди Христа «больший из вас да будет всем слугою» (Мф. 23:11-12)^[3]. Помнится, один уважаемый батюшка высказал мысль, что в правительственных выборах должны участвовать только люди с высшим образованием. Заметим, что говоря о выборах, он по сути высказал своё представление о том, кто вообще является достойным уважения человеком, к чьему мнению стоит прислушиваться. Если бы таковым было видение государственного чиновника — полбеды, хотя бы понять можно, но для священника слова довольно странные. Это ж какому количеству святых уважаемый батюшка косвенно отказал в уважении, даже не заметив этого? Скольких из них он с лёгкостью ограничил бы в правах и возможностях, будь его воля?

Разумеется, любую мысль надо додумать до конца, чтобы понять её действительное содержание. Помню вопрос, прозвучавший из уст профессионального музыканта, участника церковного хора: «Мы что проститутке молимся?» Это было сказано о прп. Марии Египетской. Благородному образованному человеку не хватило благородства понять, что это величайшее благо: возможность вырасти от проститутки до святой. Благо, дарованное человеку Богом.

Чрезмерный рационализм затемняет, искажает подлинное представление о человеке. Для полноценного развития ума и сердца рационализм следует разбавить хотя бы сказкой про Емелю, который правит миром, не вставая с печки. Или сказками о младшем сыне — дураке и добряке, который в итоге женится на Прекрасной и/или Премудрой Василисе.

Или вот богатырь Илья Муромец — до 33 лет был недвижим, на печи лежал, а как пришла беда, встал и пошёл Киев защищать. В одной из былин рассказывается, каким образом это вышло. Как-то раз, когда кроме Ильи никого дома не было, пришли к нему три нищих странника и попросили воды напиться. Илья принял их слова за злую шутку, но старцы настойчиво повторили просьбу. И встал Илья, подошёл к лохани, налил воды в ковш и подал старцам. Те пить не стали, а попросили самого Илью выпить эту воду. Он выпил ковш — и выздоровел окончательно, выпил второй — и почувствовал такую недюжинную силу, что гости попросили его выпить и третий — чтобы силы немного поубавилось. После этого старцы велели Илье идти к стольному граду Киеву, потому что Русь нуждалась в его силе и храбрости.

Если мы отбросим сочную, многомерную, сказочную составляющую нашей идентичности, мы высушим своё сердце гораздо быстрее, чем это случилось с людьми на Западе. Социолог Герберт Маркузе описал результат подобного преображения в своей книге с красноречивым названием — «Одномерный человек». Чуть позже, в 1975 году, социолог Кристофер Лаш ввёл ещё более точный термин — минимальная личность. Мы этого хотим? К этому стремимся?

В конце XIX века лидер бостонской общины Генри Ли Хиггинсон, собирая средства для Гарвардского университета в среде членов высшего общества, взывал: «Дайте всем образование, и вы спасёте себя, свои семьи и свои деньги от разнузданной толпы».

Времена изменились, теперь «разнузданную толпу» создают искусственно, лишая массы доступа к полноценному образованию и культурному наследию человечества. Библиотеки, к сожалению, не открываются, а, наоборот, закрываются — особенно интернет-библиотеки. И готов уже строгий ошейник, который трансгуманисты намерены набросить на всё человечество.

Потому образование сведено лишь к целевому информированию. «Без широкого взгляда на жизнь, который приходит как результат знакомства с общечеловеческим знанием, — пишет американский социолог Леона Самсон, — прагматик перебирает факты так же, как человек, не знающий правил и трюков карточной игры, перетасовывает карты в колоде, не понимая смысла их сочетаний».

Так что за привычными словами «профессионализм» и «образование» ныне прячется нечто совсем другое, новое — не просветляющее, а затемняющее в нас сокровенного человека, который необходим, кстати говоря, и для общения с Богом. «Бог говорит с нами лицом к лицу только тогда, когда у нас у самих есть лицо» (Клайв Стейплз Льюис).

А помните, чем сказка про Емелю-дурака заканчивается? Стоит он перед зеркалом и ругается: «Я очень некрасивый и нехороший! Какое у меня страшное лицо!». А царевна ему отвечает: «Хотя ты нехорош и непригож, а сердцу моему очень милёнек, и я тебя люблю!». И тогда Емеля говорит: «По щучьему веленью, по моему прошенью, хочу быть самым красивым молодцем!». И стало так.

Так что было бы желание, любую сказку можно сделать былью: и добрую, и злую. Добрую лучше всего сочинять, сидя у русской печки — символа тепла, света и житейской устойчивости. Разожжённая печь в зимнее время была одним из основных источников света в русской избе. Она же оставалась целой даже после пожара, в котором весь дом сгорел...

Радонеж