Недовоцерковленность. Как не застрять в ритуальном благочестии

Самый яркий пример — боязнь новых переводов Священного Писания

— Насколько сегодня актуален среди верующих этот вопрос — «чему учит Церковь»?

— Мне кажется, среди верующих этот вопрос гиперактуален. После общения со многими людьми, именно мирянами, у меня сложилось ощущение, что мы сегодня находимся в положении, которое отчасти напоминает ситуацию в Европе незадолго до Реформации. Тогда был кризис религиозной жизни, неудовлетворенность мирян теми ответами, которые предлагала людям иерархия, стремление верующих проникнуть в содержание и в смыслы, в то время как им рекомендовалось довольствоваться традицией и формами. Было бы ошибочно думать, что вся тема Реформации напрямую связана с резким упадком религиозности. Ничего подобного. Всякий кризис выводит на поверхность глубинные напряжения. Точно так же в истории Католической Церкви напряжения, которые копились веками, вылились в кризис, и он нашел свое разрешение в Реформации.

Можно в десятый раз перечитывать творения отцов-подвижников, пытаться натянуть их подходы на свою реальность, еще раз убеждаться в том, что это крайне сложно и снова в этом разочаровываться. А можно задаться вопросом: почему так происходит?

Сама мысль о том, что этот подход может быть недееспособен в нынешней ситуации или требует каких-то существенных корректив, вызывает у нас страх. Мы живем в очень большом пространстве сковывающего страха: что случится, если мы что-то тронем, чуть начнем шевелить — а оно все возьмет да и рухнет?

Самый яркий пример — наша боязнь делать новые переводы Священного Писания и богослужебных текстов, потому что по сей день у нас не разрешилась проблема старообрядческого раскола, и мы так и не поняли, что произошло и каким может быть антидот к подобным ситуациям. И если раньше, до раскола, поновления книг — «книжные справы» — были регулярными, и это считалось неотъемлемой частью развития языка как такового, то сейчас мы зафиксировали самих себя в утвержденных текстах синодального перевода и очень боимся сдвинуться куда-то направо или налево. Что говорить о наших богослужебных текстах, с которыми ситуация еще хуже?

Так вот, со стороны мирян, на мой взгляд, существует очень большой запрос на то, чтобы переходить из формы ритуального благочестия к сути христианской веры как таковой. Это и есть запрос перехода в осознанную веру, когда человек понимает, для чего это в Церкви, как это работает и какой плод, какой результат в его личной жизни это должно принести.

— Но многих людей как раз волнуют прикладные вопросы — что (не) есть в пост и так далее…

— Ресурсов, отвечающих на типичные бытовые вопросы, множество. Все то, что называется: «Спроси батюшку», «Ответы батюшки» и в подобном роде. Но мы же должны понимать, что это хорошо только как определенная точка входа в церковную жизнь. А дальше что? Думаю, что наша задача — не позволить людям застрять в этом состоянии «недовоцерковленности». Потому что религиозная жизнь — это не статика, а постоянная динамика, развитие. Человек, если не движется вверх, если ему не открываются новые горизонты, неизбежно деградирует.

Чтобы при погружении в православную жизнь не сломать позвоночник

— Вы говорите именно об интеллектуальных поисках. Но вера не обязательно связана с ними.

— Но ничто не оправдывает наше бездействие, то, что мы не хотим рассказать о содержательной стороне нашей веры! Вера — это определенное расположение души человека, некая внутренняя ориентация человека по жизни. Есть люди, которые приходят к ней через осознанность, через интеллект, «от ума». Я думаю, на них, в первую очередь, и нацелен наш ресурс. А есть те, кто приходит к вере путем переживаний, болезней, скорбей, жизненных кризисов — они тоже найдут у нас немало интересного.

Я не стал бы противопоставлять веру знанию как таковому, потому что они дополняют друг друга. Как два крыла. Если у вас глубокое знание, но мало веры, вы далеко не улетите и можете впасть в состояние высокомерия. Если у вас сильная вера, но очень слабые знания, точно так же можете кружиться по кругу на одном крыле, удивляясь, почему вы не ощущаете духовного роста, развития, изменения качества ваших отношений с ближними, с самим собой, с Богом. Хороший полет будет, если одинаково хорошо работают два крыла.

— Что за проект вы запустили, кто его адресат?

— Когда увидели, что есть запрос от людей, стремящихся получить общие, но при этом достаточно глубокие представления о том, что происходит в Церкви, чему Церковь учит — мы поняли, что надо создавать «Академию веры». Это просветительский проект, и его задача — предложить новый формат представления информации о богословии как таковом.

Наша задача показать, что богословие — учение Церкви о жизни, о Боге, о человеке — может быть доступным и интересным. Мы учимся рассказывать о самом главном для нас таким языком, который был бы понятен современнику. Именно поэтому мы большое внимание в нашем проекте уделяем визуализации — это инфографика, интерактивные игры, различные тесты. Через представление информации в разных форматах, как мне кажется, мы можем дольше удержать внимание человека и с разных сторон помочь ему усвоить то, что окажется трудным для восприятия, если давать его прямолинейно.

Поэтому наш адресат, во-первых, это человек думающий, способный к рефлексии, к размышлению, ему интересны не только сами по себе те или иные формы, но он прежде всего хотел бы пробраться сквозь эти формы к содержанию. Вторая характерная черта нашей аудитории, на мой взгляд — это порядочность, честность. Человек не должен испытывать неловкость от того, что он скажет: а вот это я не готов принять, или предложенный ответ меня не удовлетворяет. Третья черта нашего читателя — любопытство, любознательность.

— Как-то неожиданно было после «Богослова.RU», где постоянно шли живые дискуссии, увидеть портал «Академия веры», академически-познавательный.

— Да, портал «Богослов», такой, каким мы его создавали 11 лет назад, был задуман нашей редакцией прежде всего как среда, внутри которой идет научная богословская жизнь. Поэтому он и требует регулярных обновлений, дискуссий, обратной связи. А проект «Академия веры» — это завершенный проект, к которому мы возвращаемся только в случае выявления каких-то ошибок.

Если человек, пришедший на портал «Академия веры», прошел все 40 блоков, получил разносторонние знания, почувствовал «вкус богомыслия» — наша задача выполнена. Дальше мы планируем развивать «Академию веры», фокусируясь на каких-то более узких вопросах, которые могут быть представлены в том же самом формате. В «Академии веры» — четыре уровня: грамматик, ритор, философ, богослов. В каждом из этих уровней 10 блоков, в каждом блоке — видео, инфографика, короткие тексты, тесты, интерактивные игры, интересные факты, которые мы назвали «удивляемся», и неоднозначные ситуации под рубрикой «недоумеваем».

Мы планируем дальше сохранить этот подход — легкость в подаче информации. Но теперь акцент будет делаться на подробной разработке одной узкой темы. Например, тема, связанная с пониманием богослужения. Вопрос, что такое христианское богослужение, внутри «Академии веры» мы разбираем в нескольких блоках. И затем можно двигаться дальше: раскрывать многообразие всей проблемы, начиная с самых простых внешних описательных форм и двигаясь дальше, вглубь.

Мы не противопоставляем «Академию веры» «Богослову». Это совершенно разные проекты с разными задачами, и мы намерены возродить портал «Богослов.RU» — но уже в обновленном виде. Поэтому и разместили объявление о том, как и куда можно перечислять пожертвования тех, кому наш портал интересен.

Пришли с вопросами — получили такие ответы от священников, что больше спрашивать не хочется

Мы старались подобрать материалы в «Академии веры» так, чтобы они приоткрывали разные стороны церковной жизни и вероучения с неожиданных сторон. Церковь — это все-таки о жизни, о вдохновенном служении окружающим, о полном неожиданностей общении с Богом.

Христианская община — это, прежде всего, община литургическая. Поэтому любой приход — это живая клетка, из которой составляется все церковное тело.

Когда в приходах появляется активный интерес к богословию как таковому, соответственно, волна идет по всей Церкви. На опыте нашего прихода могу сказать, что этот интерес есть, мы стараемся по мере сил его тем или иным образом удовлетворять. Наш пономарь — научный сотрудник Свято-Тихоновского университета Дмитрий Анашкин, скоропостижно скончавшийся перед Новым годом от сердечного приступа, регулярно проводил лекции на разные церковно-исторические и богословские темы, на которые приходили люди из других приходов, даже иногда приезжали приходами из других городов — и это при том, что перед ними выступал не какой-то всемирно известный миссионер и просветитель, а скромный труженик на ниве церковной истории.

Это говорит о том, что люди хотят живого общения, но общения содержательного. Им важно услышать не очередное назидание, а нечто глубокое, новое, то, о чем они не читали, не задумывались, какую-то серьезную интерпретацию того или иного факта из церковной истории.

Странно думать, что если человек уже оказался в Церкви, то у него должна атрофироваться способность к какому бы то ни было размышлению. Наоборот, чем глубже, чем честнее человек врастает в Церковь, тем больше вопросов у него появляется, и этого не надо бояться! Иначе придется снова запретить мирянам читать Библию — да и не только Библию, но и остальные духовные книги. К сожалению, есть такие духовники, которые ради того, чтобы удержать людей рядом с собой и не позволить им задавать неудобные для них вопросы, действуют именно таким образом. Они создают своего рода индекс запрещенных к чтению книг, куда нередко попадает очень полезная, глубокая духовная литература.

— Любой священник может ответить на вопросы прихожан, связанные с верой?

— Думаю, любой священник, получивший духовное образование, способен говорить о своей вере, только надо уйти от привычки назидать. Не обязательно в виде больших публичных лекций. Это может вполне происходить в формате небольших кружков, и именно в пространстве церковной общины.

Мы знаем, что подобный интерес к духовной жизни был незадолго до революции, когда появлялись религиозно-философские кружки, участие в которых духовенства было минимальным. Это очень показательно, что именно духовный запрос со стороны интеллигенции оставался без удовлетворения. Очень бы хотелось, чтобы мы не повторяли этой истории, не отстранялись от таких важных процессов.

В сети есть сообщества мирян, которые на своем уровне обсуждают те или иные богословские проблемы, а клириков в этих сообществах нет. У людей уже есть негативный опыт соприкосновения со священниками. Они уже приходили со своими вопросами и получили такие ответы, после которых всякое желание продолжать разговор у них отпало.

Причем эти люди находятся в Церкви и никуда не хотят из нее уходить. Они хотят изменения качества своего пребывания в Церкви, они ждут большего, чем то, что привык им давать приходской или монастырский священник.

— Но есть мнение, что, если мирянам самим рассуждать о Священном Писании, можно впасть в прелесть.

— Можно. Так же, как можно упасть, выходя из нашего здания, поскользнувшись на льду. Значит, не будем выходить из этого здания совсем никогда? Или просто будем идти аккуратно? По вопросам богословия тоже надо ходить аккуратно! Понимание того, что мы можем упасть, и побуждает нас относиться к этому со всей ответственностью.

Испытать духовный опыт, не предпринимая никаких усилий — христианство такого аппарата не знает

— Кстати, есть точка зрения, что сейчас у нас совсем нет никакого богословия. Вообще, что это такое в сегодняшнем понимании?

— Думаю, что в современной жизни Церкви богословие — это способность человека описать и транслировать свой опыт общения с Богом, опыт, укорененный в православной традиции.

Именно благодаря богословию и происходит трансляция смыслов в жизнь, в современную реальность.

Скорее, у нас проблема с богословием в академическом смысле, со способностью превращать в слова опыт общения с Богом. И это не специфика сегодняшнего момента, это всегда присутствовало и в Церкви, да и в истории человечества. Как только мы пытаемся что-то втиснуть в слова, неизбежно теряем очень многое.

В книге Виктора Пелевина «Тайные виды на гору Фудзи» есть рассказ о том, как некие богатые бизнесмены хотят испытать духовный опыт, при этом не предпринимая никаких усилий. Для этого был сконструирован аппарат, к которому подключается живой монах-буддист, и через аппарат все внутренние переживания этого монаха становятся доступны и бизнесмену.

Так вот, христианство такого аппарата не знает! Соответственно, как только мы пытаемся этот опыт во что-то оформить, мы очень много теряем, и даже иногда непонятно: при попытке оформления мы больше приобретаем или, наоборот, еще сильнее запутываем себя и других?

Другое дело, что богословие — это ведь не только слова. Оно может быть в изображении, в музыке, в архитектуре, даже в быту. Разве христианский быт — это не своеобразная попытка транслировать в нашу обыденность те или иные христианские смыслы?

— Если говорить об образовании верующих — может быть, начинать с самого начала, с каких-то изменений в воскресных школах?

— Для меня воскресная школа — очень болезненная тема. Когда разговариваю и с духовенством, и с мирянами, которые не первый десяток лет в Церкви, у меня складывается впечатление, что наши ожидания эффективности воскресных школ, да и вообще «православной педагогики», если говорить мягко, слегка завышены. Дети, вырастая, остаются в Церкви не потому, что ходили в воскресную школу, а потому, что в Церкви они получили некий опыт, уникальный по сравнению с любой другой средой, и этот опыт оказывается первичным.

Не так давно перечитывал статью протоиерея Василия Фермоса «Подростки в Церкви» и обратил внимание на такую мысль, что единственный способ удержать подростков в Церкви — это создать им пространство для общения. Необходимо создать условия, когда внутри Церкви подростки могут общаться друг с другом, выстраивать свои отношения, включать в эти отношения в том числе и нецерковных ровесников. Здесь Церковь выступает в качестве посредника и некоего модератора этого общения, причем совершенно не обязательно, чтобы это общение было тем или иным образом связано с религиозной тематикой.

— Как же давать детям какие-то знания о вере?

— Думаю, все самые глубокие, самые важные знания о вере, которые нужны для религиозной жизни, должны входить в ребенка ненавязчиво, восприниматься им как бы боковым зрением. От того, что ребенок хорошо разбирается, чем богословская тематика Первого Вселенского Собора отличалась от Второго Вселенского Собора, его личная духовная жизнь никак не изменится. Но когда, например, он не понимает, как правильно реагировать на буллинг в классе, он может увидеть, что христианство дает ему ключ, как решить проблему — и это на самом деле работает! Такой опыт будет стоить гораздо больше многих лет хождения в воскресную школу и слушания интересных, а зачастую и скучных историй о том, что было когда-то давным-давно — но к жизни человека это не имеет ни малейшего отношения.

Воскресная школа должна преподавать актуальное богословие. Это когда вы начинаете понимать, каким образом богословие проявляет себя в вашей личной жизни…

— Как работает воскресная школа в вашем приходе?

— Со временем она изменилась до неузнаваемости. Мы отказались от попыток рассказывать детям в очередной раз Священную Историю или основы богослужения, а пошли иным путем. У нас проходят интересные уроки естествознания, на которых дети сидят за микроскопами, ходят в лес с нашим преподавателем — очень увлеченным исследователем, любителем природы, профессиональным биологом, который им показывает, как Бог проявляет Себя через мир, в котором мы живем. Это более понятно, нежели какие-то отвлеченные схемы.

У нас есть театр теней — дети сами устраивают спектакли, пишут сценарии, играют роли, поют. Сейчас возобновляет свою деятельность класс мультипликации — где дети тоже всё делают сами, от задумки до озвучки. Взрослые только помогают собрать все это в фильм. Очень популярен приходской футбол, когда после окончания службы дети собираются вместе и играют рядом с храмом, где каждый раз устанавливают разборные ворота. Надеюсь, в этом формате общения друг с другом они получают то, что ребенок и должен получить в Церкви.

pravmir.ru