Последние годы жизни протоиерея Валентина Амфитеатрова и его кончина

Ангельский свет служения Первопрестольной Москве протоиерея Валентина Амфитеатрова «1836-1908» проникает в Москву современную, потускневшую и замерзшую духовно. Этот свет и тепло прорываются к нам из Рая молитвами святого, нашего дорогого утешителя и чудотворца. Он, как и при жизни, зовет нас к спасению.

Вот о чем вспоминал духовный сын батюшки Валентина В.Н. Зверев: «Уже взрослым, бывая в Москве, я часто посещал батюшку, любившего меня порасспросить обо всем понемножку, и видел, что здоровье его стало сдавать. Одолевшие его немощи он переносил стоически и попрежнему отправлял службы. День ото дня это становилось труднее. Оплывшие ноги отказывались…. Зрение стало слабнуть. Батюшка справлялся и с этим. Наконец, он ослеп окончательно и должен был уйти на покой. (…) Он удалился на жительство на Воронухину Гору, поместившись в маленьком (…) домике, выходившим на набережную Москвы-реки, с видом на Дорогомилово. Оттуда он сохранял связь с оставшимися ему верными до гроба духовными детьми; вел огромную переписку и попрежнему принимал всех притекающих».

Протоиерей Валентин отдал пастырскому служению в Москве многие многотрудные годы, буквально не щадя себя. Служил он в самом сердце Первопрестольной — в Кремле. Сначала в церкви святых равноапостольных Царей Константина и Елены (с 1874 г.), в 1892 году отец Валентин был переведен в Архангельский Собор настоятелем.

«Благодаря заботам батюшки было положено начало благосостоянию Константино-Еленинской церкви, которая была великолепно украшена внутри и снаружи. Причт Архангельского Собора так же во время настоятельства о. Валентина получал большие доходы и имел возможность приобрести для жительства большой дом на Остоженке»

Протоиерей Валентин «имел ордена: Св. Анны 2 и 3 степени, Св. Владимира 4 и 3 степени, Крест с драгоценными камнями и другие знаки отличия»

«До конца своих дней он не прекращал оказывать нравственную и моральную помощь нуждающимся и у него всегда бывало много почитателей и лиц, желавших с ним побеседовать о своих нуждах» («Московский листок», 22 июля 1908 г., № 169).

В пятницу, 18 июля (по ст. стилю) отец Валентин принимал народ дома, на Воронухиной Горе последний раз. 19-го, в субботу, он уже окончательно ослаб.

«Ночь под воскресенье была особенно тяжела для батюшки, ночью приезжал доктор, вызванный по телефону, к утру стало как будто получше, а в 11-ом часу опять приехал доктор Корнилов…. и вот тут то совершилось то, что считалось всеми нами величайшим несчастием в жизни — батюшка тихо скончался…» — писала Анна Зерцалова, духовная дочь протоиерея Валентина.

Протоиерей Валентин почил в Бозе 20 июля (по ст. стилю) в день, когда церковь празднует память святого пророка Божия Илии.

«В десятых годах текущего столетия о. Валентин скончался. Смерть его воспоследовала летом, помнится, во время жатвы. Большинство его знавших в той же час покинули свои дела и заботы и срочно устремились в Москву, чтобы отдать последний долг любимому пастырю. В поездах, шедших тогда в Москву, со всех сторон России ехало с той же целью многое множество народа. Боголюбивая Москва и провинция достойно проводила прах о. Валентина к месту его последнего упокоения» — писал В.Н. Зверев.

«Быстро облетела всех страшная весть и подавленные, убитая горем и отчаянием несчастная паства стала собираться на первую панихиду».

«И вот на стол положили облеченного в белую священническую ризу незабвенного пастыря» — вспоминала Анна Зерцалова.

В «Московском листке» за вторник, 22 июля (по ст. стилю) 1908 года сообщалось горожанам о постигшей всех утрате, о том, что «вчера в квартире почившего о. протоиерея на Воронухиной горе в доме Рыбакова, было совершено 12 панихид архимандритом Игнатием с придворным и епархиальным духовенством, при громадном стечении народа.

Вчера же прах усопшего, облеченный в священнические одежды, был положен в дубовый гроб и начато непрерывное чтение Святого Евангелия» («Московский листок», вторник, 22 июля 1908 г. № 169).

Паству пустили в дом для прощания с батюшкой. Вспоминала Анна Зерцалова:

«Я стояла вместе с другими у подъезда; дверь отворили, нас впустили; мы вошли в переднюю. (…) «Подходите прощаться с батюшкой». Я была как бы совсем без сознания. Как прощаться? С кем прощаться? — промелькнуло у меня в голове.

Люди подходили, я пошла за ними. Подходим и видим своего неоцененного пастыря. Светлый, лучезарный лежит он, точно заснувший. Лицо белое, светлое; губы сейчас пошевелятся; глаза откроются.

Мы приложились к ручке. Рука теплая, живая»

«Воскресенье, понедельник, вторник быстро пролетели при непрерывном молении у тела батюшки. (…) Во вторник вечером совершился торжественный вынос тела пастыря в приходской храм ко всенощному бдению. Гроб с дорогими останками вынесли из домика и в предшествии святых икон понесли к храму.

Многотысячная толпа высыпала из всех переулков, провожая великого усопшего. Гроб внесли в храм и поставили на приготовленном месте. Началось вечернее заупокойное служение при благоговейном стройном пении хора певчих; по окончании службы шли панихиды, после чего подходили духовные дети прикладываться к руке пастыря. (…)

Добрый пастырь приходского храма несколько раз поднимал воздух^[1] и тем несказанно радовал осиротелых духовных детей. (…)

Лишь около полуночи заперли храм. (…) Чуть забрезжило утро, потянулись печальные одинокие сиротинки в храм, который был уже отворен. (…)^[2]

Кончилась ранняя обедня, стали подходить прощаться с дорогим пастырем и как горячо любящие дети, пожелали сохранить последний дар от него: прикладывали чистые платки и ватку к дорогой пастырской ручке, как к высоко чтимой ими святыне, и глубоко утешенные таким приобретением, прятали их у себя, как великую драгоценность. (…)

Долго продолжался обряд прощания, пока, наконец, не собралось высшее духовенство. Приехали два преосвященных — владыка Трифон и Анастасий. (…)

Засиял весь храм безчисленным множеством свечей и лампад. Солнечные лучи, отражаясь и дробясь в золоченных ризах Святых Икон, обдавали весь храм каким-то особенным лучезарным сиянием, точно безчисленное ангельское воинство невидимо парило здесь и украсило храм лучами небесного света. (…)

Кончилась поздняя обедня. Началось отпевание тела усопшего. (…)

Владыка Трифон и Преосвященный Анастасий своим глубоким участием в отпевании почившего пастыря еще больше усиливали общее молитвенное благоговение. Кончилось отпевание, допустили еще некоторых проститься с пастырем и закрыли крышку гроба.

«Московские церковные ведомости» (1908 год, № 171 от 24 июля, стр 2-3 ) писали о погребении протоиерея В. Н. Амфитеатрова:

«Тело почившего о. протоиерея 22 июля, в 6 часов вечера, было перенесено из его квартиры в приходской храм во имя св. Николая, что на Щепах, близ Смоленского рынка, в котором затем было совершенно заупокойное всенощное бдение.

Отпевание тела было совершено в том же храме 23 июля после заупокойной литургии, которую совершал Преосвященый Анастасий, епископ Серпуховской, в сослужении придворного и прочего многочисленного духовенства. Самое отпевание совершали Преосвященные епископы Трифон Дмитровский и Анастасий Серпуховской, в сослужении настоятеля Антиохийского патриаршего подворья о. архимандрита Игнатия и прочего духовенства. Стечение молящихся было так велико, что не только храм и обширный церковный двор, но и прилегающие к ним переулки были переполнены почитателями и почитательницами памяти почившего.

По окончании отпевания гроб с телом пастыря в преднесении хоругвей и запрестольных икон, при колокольном звоне, был обнесен вокруг храма, после чего Преосвященный Анастасий совершил у церковных ворот литию и процессия, сопровождаемая о. архимандритом Игнатием и прочим духовенством, направилась к Ваганьковскому кладбищу. При следовании процессии, в попутных храмах производился колокольный звон и выходило духовенство, которое совершало перед гробом литии».

Анна Ивановна вспоминала: «После крестного хода кругом храма, направились к домику пастыря. Пастырь прощался со своим земным жилищем, местом его величайших молитвенных трудов и подвигов.

Отсюда направились к кладбищу. Чинно, благоговейно несли гроб к месту последнего упокоения.

Тело пастыря несли по тем улицам, мимо тех домов, которые он проезжал во время своей труженической жизни. (…)

Часто в окнах радостно светились знакомые лица, которые с любовью и благодарностью приветствовали великого пастыря-молитвенника. (…) Несметная толпа все увеличивалась и присоединялась к торжественному шествию. Все шли пешком за гробом, не чувствуя никакой усталости, хотя уже был 4 час дня».

В «Московском листке» писали:«Хоронят усопшего на Ваганьковском кладбище, согласно его завещанию».

Протоиерей Валентин овдовел в 1880-м году. Он благословил похоронить себя вместе с супругой Елизаветой. В 1904 г. скончалась сестра супруги Мария Ивановна Чупрова, которая после смерти сестры понесла нелегкий труд по хозяйству и воспитанию детей о. Валентина. По желанию батюшки ее похоронили в одной ограде с супругой о. Валентина.

Обратимся же вновь к воспоминаниям Анны Зерцаловой: «Ясный солнечный день, духовная красота крестного хода — все это вызывало особенное благоговение в окружающих.

Большой дубовый крест несен был впереди, как знамя победы усопшего над грехом и смертью.

Принесли тело батюшки на кладбище — место последнего упокоения.

Глубокая могилка была приготовлена рядом с могилкой супруги батюшки. (…) И вот гроб великого пастыря последний раз высоко-высоко подняли и опустили в могилку. Все было кончено! Все совершено; дорогое тело предано земле и засыпано. (…)

Могилка батюшки находится в 3-тьем разряде, в конце 3-тьей левой дорожки, ведущей от церкви. Пройдя дорожку, делаешь поворот на право и сейчас же видишь справа 3 больших дубовых креста, которые невольно поражают взоры приходящих и призывают к молитве и умилению.

Средний крест, под которым именно и покоятся дорогие останки пастыря — несколько больше других крестов; справа от него стоит крест над могилкой его супруги, скончавшейся около тридцати лет тому назад; а слева крест, на котором художественно написано Распятие, стоит над могилкой сестры супруги батюшки, которая до самой своей кончины (25 мая 1904 года) жила в семействе батюшки.

На среднем кресте, на медной доске начертана надпись «Под крестом моя могила, на кресте — моя любовь».

Почитание протоиерея Валентина как молитвенника и чудотворца, помощника в скорбях и печалях, не прекращалось и после его блаженной кончины.

Могилка батюшки всегда была посещаема, а в дни памяти пастыря (день кончины, день ангела и день рождения) народ нескончаемым потоком стремился к о. Валентину на Ваганьковское кладбище.

В конце 30-х годов власти разрушили надгробия родового захоронения Амфитеатровых, были также уничтожены могилы, расположенные вблизи. После Великой Отечественной войны на «очищенном» участке возник мемориал погибшим воинам. Одна из плит воинского мемориала (4-ая в центральном ряду захоронений) служила многие десятилетия пристанищем спасения от бед. К ней приходили как к могилке отца Валентина. Люди помнили: крест батюшки стоял здесь, но изменить ситуацию не могли, время было не в пользу верующих. Только в 1997 году Московская Патриархия (Московское подворье Валаамского монастыря), используя научные исследования (благодаря старинной фотографии могилы протоиерея Валентина), смогла получить разрешение на установку креста протоиерею Валентину на участке Братского мемориала, в том месте, где находилась его могила до разрушения.

Позже была установлена оградка. Могилка батюшки буквально усыпана живыми цветами. В любое время, в любую погоду здесь молятся люди, надеясь на помощь благодатного пастыря. А пастырь отвечает взаимностью. И по сей день мы слышим о чудесах, происходящих по молитвам о. Валентина. Его любовь к нам не иссякает.

* * *

Дорогие читатели, воспоминания Анны Зерцаловой — духовной дочери протоиерея Валентина создают более полную картину похорон батюшки. Она горячо любила о. Валентина, издала несколько книг о его жизни и в преклонном возрасте сподобилась от Господа мученического венца — в 1937 году она была расстреляна за то, что до конца жизни сохраняла православную веру и прославляла имя протоиерея Валентина как святого. Погребена мученица на полигоне в Бутово. На Юбилейном Архиерейском Соборе 2000-го года Анна Ивановна была прославлена Церковью в лике святых новомучеников Российских.

В статье использованы воспоминания духовных чад отца Валентина:

В. Н. Зверева (опубликовано в ежемесячном приложении «Православная жизнь» к журналу «Православная Русь», Джорданвилль, № 9, 1950, США)

Анны Ивановны Зерцаловой из книг «Светильник православия», М., 1912; «Краткое описание выдающейся пастырской деятельности бывшего настоятеля Московского Придворного Архангельского Собора протоиерея В. Н. Амфитеатрова». М., 1910.