Сад в глубине души

I

Я буду говорить о молитве. Что имеют в виду, когда говорят, что ум наш чрезвычайно смятен? Пока не началась наша беседа, во всем храме слышны были разговоры. Мы что-то обсуждаем, говорим. Ум человека очень трудно успокоить. Мы не можем успокоиться, хотим постоянно о чем-то думать, говорить о чем-то, чтобы нас что-нибудь занимало, а ум, словно два мельничных жернова, перемалывал бы это, выполнял бы какую-нибудь работу.

Если кто-нибудь скажет тебе: «Успокойся немного!» — ты приходишь в затруднение, ибо не можешь успокоиться, и в этом причина всех наших проблем. А именно в том, что ум наш терзается помыслами, разочарованиями, отчаянием, тревогой, стрессом, страхом, неуверенностью. Например, сегодня, когда беседа закончится и 20 человек из вас скажут мне: «Батюшка, то, о чем ты говорил, нам так понравилось!», — но один скажет: «Батюшка, то, что ты говорил, мне вообще не понравилось!», — и что станет делать мой ум? Он начнет терзаться из-за этого одного человека и размышлять: «Ну почему ему не понравилось? Как он может говорить так? Он же меня обидел! Меня, такого-то, и такого-то, и такого-то».

А о чем говорит всё это? О том, что это игры ума — постоянные терзания помыслами, тогда как реальность совершенно не такова. Я не завишу от того, хорошее слово вы скажете мне или плохое, и ты не зависишь от того, похвалю я тебя или поругаю. Почему? Потому что наша душа, наше сердце, сердцевина нашего существа сотворена Богом и таит в себе всецелое величие и красоту Христовой благодати.

Однако ум способен довести нас до болезни. Потому что все мы зависим от того, что думают о нас другие: насколько я высок, насколько хорош или я вовсе не таков. И не говорите мне, будто идете в церковь, вообще не взглянув в зеркало. Или не подумав, что наденете, как встанете. Вот что делает наш ум, ведь всё это — наш ум, который говорит тебе: «Оденься получше, дитя мое, приведи себя в порядок, не делай себя посмешищем! Что о тебе скажут и что подумают?»

Или ты только что получил какой-нибудь диплом, а когда тебя представляют, забывают о нем упомянуть. И ты тут же начинаешь раздражаться. А почему? Это кто раздражается? Ум, потому что он говорит: «Они должны сказать обо мне всё! И о дипломе, и что я знаком с этим правителем и этим известным политиком, и что я сделал то-то и то-то!»

Это игры ума, который убеждает нас вешать на себя ярлыки, фальшивые таблички, чтобы мы терзались и мучились из-за того, что не является нашей сущностью. Я — это не мой диплом, не мой рост, не моя красота или безобразие, не очки, не ряса, я нечто, стоящее за всем этим. В Церкви это нечто называется сердцем. Если мы соберем себя там, внутри, в сердце, сосредоточимся каждый в своем сердце и перестанем мучиться из-за того, что другие говорят о нас, тогда мы успокоимся. Почему? Потому что в сердце у всех заложена полнота, огромное счастье, такое изобилие благ, чтобы ты мог оставаться счастливым долгие годы, всю свою жизнь.

— Почему ты несчастна, дочь моя? — спрашиваю я.

— Потому что меня бросил тот, кого я любила. Он оставил меня!

— А сейчас что ты чувствуешь?

— Я чувствую себя плохо. Сейчас я чувствую себя ненужной, преданной, недостойной, чувствую, что ничего не стою!

Представь себе! Человек говорит: «Он меня не любит», — и весь приходит в расстройство. Он приходит в расстройство. А кто его доводит до этого? Сердце? Нет, ум. Ум заставил тебя думать, будто если мужчина предал тебя или оставил (или наоборот: если женщина оставила какого-то мужчину), то из этого следует, что ты ничего не стоишь. И даже если все остальные нас любят, но он тебя не любит, ты чувствуешь себя совершенно погубленной.

А что это такое? Это заблуждение ума. Все наши проблемы начинаются с этого ложного чувства, и мы терзаемся, доводим себя до болезни и думаем, будто этот дом, эта машина, этот человек, который любит нас, — для нас всё, и «если он перестанет любить меня, я сойду с ума!»

Один духовник спросил девушку:

— Почему ты губишь из-за него свою жизнь?

— Но он был такой хороший! — отвечает она. — Я его слишком люблю! Я не могу без него жить!

— Однако семь миллиардов человек на планете как-то живут нормально, вообще не думая о нем! Им даже никто не интересуется. А ты сходишь с ума! Почему?

Потому что человек привыкает оперировать только помыслами, умом и не понимает красоты своего внутреннего мира. Ты прекрасен, ты прекрасна и ценна, даже если другой не уважает и не любит тебя. Что сказал Христос? «В вас есть нечто, чего никто у вас отнять не может». Даже если вас бросят в огонь, даже если сожгут, в душе у вас есть нечто красивое, подлинное, вечное, чего никто у вас отнять не может, поколебать вас и свалить.

Входишь ли ты во внутреннее соприкосновение с этим? Удается ли нам войти в соприкосновение с нашей душой, с красотой нашего внутреннего мира? Думаю, нет, потому что целый день мы что-то делаем, целый день о чем-то думаем, ум наш носится где-то и не дает нам покоя.

Почему покончили с собой все эти люди в Греции с тех пор, как начался кризис, и доныне, около трех тысяч человек, люди молодые и постарше, пенсионеры? Потому что они не научились подпитываться от сердца, а ум сделал их безумными. Думаю, когда они кончали с собой, они не были голодны, никто в этот миг не страдал от голода, вообще не было ничего ощутимого, что создавало бы им проблему. А что создало для них проблему? Мысль о будущем, о кредите, обществе, детях, о том времени, «когда я стану посмешищем потому, что не смогу заплатить».

А что это всё такое? Помыслы. А кто внес эту проблему? Ум. Ум сделал их безумными: еще не дойдя до тюрьмы, они сами заключили в темницу свою душу путем самоубийства. Поэтому я и говорю вам, что это очень важно — понять, что ум говорит нам ложь, много лжи.

Например, сейчас я могу решить, что вы на меня посмотрите и скажете что-нибудь плохое, а вы ничего плохого даже не думаете. Это ум говорит эти вещи. Или девушка идет по дороге и думает, что все на нее смотрят и критикуют: «Ты посмотри, ты посмотри на эту». А никто и не говорит так. Это ум порождает эти сценарии и делает тебя больным. Поэтому Церковь и дала нам возможность молитвы.

А что такое молитва? Она — именно это погружение ума в наше сердце, туда, где имеется океан спокойствия, где тишина, покой, полнота Бога, слава от Бога, свет от Бога, любовь от Бога, туда, где у тебя нет такого чувства, будто тебе чего-то не хватает. У тебя есть всё. Но чтобы сделать это, ты прежде всего должен туда погрузиться. Успокоиться, избегая того, о чем ты думаешь, и сказать в себе: «Успокоюсь-ка я немного, поразмышляю немного!»

Святые использовали (если вы помните из книг, которые читали) метод так называемой Иисусовой молитвы. Это краткая молитва: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя!» [Другой вариант: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго (грешную)»]. Все, пробовавшие ее совершать, на исповеди говорят, что не могут сосредоточиться на одном этом, а думают еще и о других вещах. Почему? Потому что, как мы сказали, ум не хочет успокаиваться, шум и гам ему нравятся, он не выносит спокойствия.

Женщины летом говорят: «Поедем в отпуск!» И вы едете отдохнуть, но и там находите себе новую работу. Я вижу это на своих близких: они едут отдохнуть на дачу или куда-нибудь еще и там затевают уборку, и пока она закончится, прошло уже два дня, а на четвертый возвращаются обратно. Ты говоришь ей:

— Ну сядь немного, отдохни!

А она:

— Не могу! Если я что-нибудь не буду делать, я не могу!

Нет, это не так, это наш ум хочет, чтобы стоял постоянный шум. Он не выносит покоя.

Поэтому святые и установили эту молитву: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя!» — пять слов, чтобы ум мог сосредоточиться. Ты можешь говорить и другое: «Пресвятая Богородице, спаси меня!» — «Святый ангеле мой, храни меня!» Или же обращаться к твоему личному святому. Не обязательно использовать только одну эту молитву, а любую, лишь бы ум твой не носился без конца и не доводил тебя до безумия — в ложь, потому что всё, о чем он думает, — это суетные вещи, которые изматывают.

Один приятель на Святой Горе Афон сказал мне:

— Прошло какое-то время, пока я научился молиться и сосредотачивать свой ум. Это было нелегко, но когда я это сделал и смог с Божией помощью, знаешь, что я почувствовал? Я почувствовал себя так, словно уехал в отпуск на Карибские острова, словно я отдыхаю на экзотических островах, так хорошо себя чувствуешь, когда успокаиваешься и перестаешь терзаться мыслями, которые мучают тебя и держат в стрессе.

Это очень тихий уголок в нашей душе. У всех нас внутри имеется сад, весь в цветах благоуханных, однако мы не часто заглядываем в этот сад. Вы видели эти таблички в центре Афин, где чрезвычайно шумно, а на табличках написано: «Во дворе есть сад». Они будто говорят: «Не смотри снаружи, где шум, ты зайди внутрь и увидишь! Там спокойно, там есть и сад, и виноград».

Так же происходит и в жизни, за шумом и гамом, который мы сейчас поднимаем, думая о всяких вещах, от которых ночью уснуть не можешь. Но если ты перестанешь тревожиться умом, войдешь в сердце, то почувствуешь Бога и услышишь голос, которым Бог говорит тебе:

— Дитя Мое, Я люблю тебя! Дитя Мое, Я существую и буду тебе помогать! Дитя Мое, ты дорог Мне! Что бы ни говорили тебе другие, ты для Меня важен! Не беспокойся! Всё будет хорошо.

Этот голос существует в нас, он слышен, но чтобы он был услышан, в душе должен наступить покой, и поэтому святые кроме молитвы «Господи Иисусе Христе, помилуй мя!» использовали и свое дыхание. Это тайна. Не произносите молитву очень долго, а всего пять раз на дню, то есть совершайте глубокие вдохи, при которых, однако, говорит «Добротолюбие», ты сосредоточишь свой ум на дыхании и вложишь Христа в это дыхание, в воздух, входящий внутрь, и Христос будет в тебе. «Господи Иисусе Христе» — на вдохе, и «Помилуй мя» — на выдохе. Однако не надо думать ни о чем другом, а следить за спокойствием своей души, быть спокойным.

Во сколько вы уснули вчера? Одна дама ответила мне:

— Во сколько я уснула? Или во сколько легла?

Я сказал ей:

— И то, и то.

— Легла в 12, а уснула в 1 час 15.

— А почему?

— Потому что не могла, я думала. Я не могла, меня словно за горло душило беспокойство о налогах, о ребенке, который не нашел работу, мне не дают покоя и мысли о дочери, которая еще не вышла замуж, и о второй, которая вышла замуж, но у нее еще нет ребенка. Я думаю об этом, думаю, схожу с ума, не могу спать. Утром просыпаюсь, измеряю сахар — он повышен, а я ничего не ела вечером, как странно!

— Эти мысли сводят тебя с ума и изматывают. А что если бы ты научилась входить в сладость молитвы, доверяясь Богу, и класть свои проблемы пред Богом? Научилась говорить: «Моя дочь? Я предоставляю ее Богу. Работа? Я доверяю ее Христу. Чего я добьюсь, если помешаюсь от ужаса?» Чего? Весьма скоро — инсульта или инфаркта. Вот чего ты добьешься.

Кто-нибудь возразит мне: «Другими словами, ты сейчас говоришь мне, чтобы я ничего не делал?»

Нет, то, что я говорю тебе делать, — это самое великое. Самое трудное — это не думать о проблеме, а взять ее и потопить во Христе и доверить ее Ему. Это очень трудно. То есть сегодня я говорю тебе о совершении этого дела, а не говорю, чтобы ты не делал ничего. Я говорю тебе, чтобы ты сделал нечто конкретное, но не то, что ты делаешь. Потому что то, что ты делаешь, тебя вымотало и прежде времени состарило.

Я пришел сюда сегодня, чтобы сказать вам о том, чтобы вы оставили проблемы, занимающие вас, однако чтобы вы не просто бросили их, как говорят, а чтобы сложили их перед Голгофой, перед Крестом Христовым — в Божиих объятиях и под покровом Пресвятой Богородицы нашей. Это очень трудно. Как бы просто это ни казалось, это чрезвычайно трудно.

Женщине очень трудно заставить себя сказать: «Я вечером усну, а ребенок пусть пропадает где-то, я оставляю его Пресвятой Богородице. Он вернется в три, четыре, так что же мне делать? Утром надо идти на работу, не могу же я ждать до трех, пока он вернется, чтобы потом с ним ругаться еще до трех с половиной, и лишь потом я лягу, а утром пойду на работу никакая».

Нет, не в этом выход. То, о чем я вам говорю, выглядит, как бы это сказать, как-то несерьезно, как-то несущественно, но по сути дела это решение — самое существенное. Выйти из безумия мира и войти в покой Бога. Вот это делает молитва. Если хочешь помочь себе преодолеть безумие мира, не входи в это безумие, а немного выйди из него. На сколько немного? Минут на 15, на полчаса.

Я знаю одну бабушку, которая каждую ночь молится по два часа, и когда она с тобой говорит, лицо у нее светится. Она не смотрит турецкие сериалы. У нее есть время помолиться. Она не смотрит сериалов, не смотрит фильмов, а почему? Она хочет молиться о других, любит других, думает обо всем мире, о своей душе — вот что она делает и поэтому молится, и душа ее светится и насыщается этим.

Молитва — не пытка, пытку испытываем мы, потому что не услаждаемся молитвой. Кто услаждается ею, тот знает, что не теряет времени, потому что после этого, когда выходит в жизнь, чувствует себя намного лучше. Он спокоен, давление, сахар, всё тело у него в гораздо лучшем состоянии, и врач, к которому он ходит, говорит ему:

— Вижу, результаты гораздо лучшие на этот раз. Я говорил тебе, чтобы ты кончал с этим стрессом, и молодец, тебе это удалось!

С этого начинается всё. А что такое стресс? Ум думает, думает, думает, и ты заболеваешь от множества мыслей.

А если вы не можете молиться сами, подумайте о каком-нибудь человеке, которого любите и который немного займет ваше сердце, то есть пусть это будет ваша жертва ради него. Помолись о ком-нибудь, кого любишь: о ребенке, муже, жене, каком-нибудь соседе, близком.

Почему я это говорю? Потому что когда любишь кого-нибудь, тебе легче молиться, и ты говоришь: «Помолюсь-ка я ради него!» Матери добры и чувствительны, потому что когда у детей бывает какая-то боль, они поневоле молятся о своем ребенке; о себе много не молятся, но если с ребенком что-нибудь случится, они всегда помолятся.

Это тайна: помолись о ком-нибудь другом, если не можешь о себе, войди в соприкосновение с Богом по любому поводу. Найди какой-нибудь повод.

Одна женщина сказала духовнику:

— Батюшка, я не могу сосредоточиться на Боге в молитве, не могу полюбить Его, это очень трудно — то, о чем ты говоришь. Батюшка, это всё теории!

И он ей сказал:

— Чадо, сказать тебе что-то? Ты в известной степени права, что не можешь войти в соприкосновение с Богом, но любишь ли ты хотя бы какого-нибудь человека?

— Я люблю своего ребенка.

— Хорошо, помолись о ребенке и войди в соприкосновение с Богом ради своего ребенка. Используй это в качестве повода.

Это делал святой Силуан на Святой Горе Афонской, когда говорит, что однажды молился — о ком вы думаете? — о монастырских трудниках, о строителях. Был там некто Николай из России, который оставил жену, детей и пришел на Святую Гору потрудиться, чтобы заработать денег и вернуться в Россию, принести им денег. Святой Силуан молился о Николае и сотворил хорошую молитву — в уме он говорил: «Христе мой, помоги Николе, дай ему здоровья, чтобы он не упал с какой-нибудь лестницы, чтобы ничего с ним не случилось. Защити его жену, которая одна дома, чтобы она не сделала ничего неподобающего, и чтобы дети его были здоровы!»

И в тот час, когда он молился таким образом о Николае, ум его осознал, сколь благ Христос. И после этого, через пять минут, рассказывает он, он забыл о Николае и сосредоточился на Христе. Лишь на Христа смотрел, оставил Николу, потому что увидел Бога (а когда кто-нибудь увидит Бога, он забывает о проблеме, с которой начал) и пребывал с боговидением.

Что он рассказывает затем? В Боге что он увидел, как вы думаете? В Боге, Которого видел, забыв о Николе, он через несколько минут увидел Николу в Боге. Он начал молиться об этом человеке, ум его отрешился и вошел в Бога, и в Боге он нашел того, о ком молился.

Это значит, что глубоко в душе мы все где-то встречаемся. Я и ты — мы любим друг друга в душе, глубоко внутри себя. И твоя невестка со свекровью, то есть с тобой, и те, у кого есть снохи, ваши души и сердца связаны в глубине. Однако существует невероятное столкновение — знаете где? В уме мы разного сорта, там мы не подходим друг другу. Поэтому сноха ругается со свекровью, поэтому муж ругается с женой.

А кто ругается? Наши сердца? Нет, это наши умы ругаются; наши сердца созданы Богом и общаются. Нет человека, который не любил бы сердцем. Даже тот, кто нарочно припарковался перед твоим автомобилем, перед твоим домом, даже тот, кто нарочно выбросил мусор под твоим окном, даже тот, кто причинил тебе зло в жизни… И твоя душа внутренне любит его, потому что, как мы сказали раньше, глубоко внутри нас есть сад.

Глубина твоей души любит весь мир и глубина твоего врага любит тебя, но, к сожалению, мы пребываем не в глубине, а на поверхности. А там что говорит ум? «С тобой всё в порядке?» Наши сердца, по сути, как дети: ребенок идет и обнимает всех. У малого ребенка нет проблем ни с кем, он будет дуться полчаса, а потом опять обнимает тебя, он не таит злобы ни на кого, прощает всех, — таково наше сердце, каким оно создано от Бога.

Однако мы сейчас не таковы, мы стали «цивилизованными»: «У меня какое-никакое положение, я с вот этим не разговариваю! Нет! Он меня не интересует! Я не стану говорить с этим, пусть хоть умрет, я скорее дух испущу, но не заговорю с ним опять!»

Другими словами, это твой ропот. Ты недугуешь, это наша болезнь, а наше сердце в то же время хочет возлюбить даже врагов. Христос этого желает от нас, но мы, к сожалению, не делаем этого и живем в Церкви и состариваемся в Церкви, оставаясь всё такими же. Спросишь кого-нибудь: чему ты научился за столько лет в Церкви? Научился ты иметь мир? Любить? Соединяться с другими посредством молитвы? Ты понял, что другой тебе не враг?

Как одна девушка сказала старцу Порфирию:

— Отче, помолитесь обо мне!

А он сказал:

— Сейчас, я помолюсь перед тобой о тебе!

— Да, чтобы я услышала!

И он сказал:

— Господи Иисусе Христе, помилуй мя!

Ее звали Георгией, и она подумала: «Сейчас он скажет и обо мне», — но старец Порфирий повторил то же самое:

— Господи Иисусе Христе, помилуй мя!

Она его спросила:

— Отче, вы не помолитесь обо мне?

Он ей сказал:

— Дитя мое, я о тебе молюсь!

— Но вы говорите: «Помилуй мя»!

А он ответил:

— Дитя мое, разве ты не поняла, что я и ты — мы одно? Я люблю тебя так сильно, что молюсь о тебе, как о себе, и молюсь о себе, как о тебе!

Это самое лучшее. Вот это и дарит нам сад, сад в глубине. Кто молится, а утром просыпается, видит соседа и говорит: «Не буду с ним говорить!», — тот глубоко погружен в сумерки. Он еще спит. Этот человек еще не понял даже азов духовной жизни.

Кто молится, то есть думает, что молится, а утром не просыпается с любовью, бодростью и волей к жизни, тот ничего не взял у Христа, не прикоснулся ко Христу, он прикоснулся к чему-то другому. Может, прикоснулся к неопределенным душевным явлениям, неопределенным духовным переживаниям, но разве возможно прикоснуться ко Христу молитвой и остаться таким же? Разве это возможно?

II

Всюду, куда ни шел Христос, всё менялось. Не говорится ли, что Он пошел в пустыню? И с Ним туда пошло 5000 душ — и все ели хлеб и рыбу, которые Он дал. 5000 человек пошли в пустыню — зачем? Кто просто так идет в пустыню? Но там был Христос, и они шли.

Христос увидел тещу святого апостола Петра и исцелил ее горячку, Он шел к больным и лечил их, к одержимым и освобождал их от злых духов. Что это значит? Это значит, что там, где Христос, всё меняется. Мой вопрос таков: а ваша и моя жизнь изменились через Христа? Вот мы с вами говорим, что молимся. А что такое молитва? Мы говорим, что она — прикосновение ко Христу. Но что ты получил от этого прикосновения? Что?

Вижу после святой Литургии людей причастившихся, исповеданных, и вот после святой Литургии, когда Причастие еще в устах у них, они начинают говорить с горечью, тревогой, беспокойством, страхом, неуверенностью, смятением… Я их спрашиваю:

— Что ты сделал только что? Принял Христа в себя? А ты почувствовал, что твой внутренний сад покрыл тебя покоем и тишиной? Где твой покой? Где твое спокойствие? Что ты взял у Христа?

То же самое сказал мне один ребенок о своих родителях — что он не видит в них больших перемен. Для меня его слова прозвучали как кошмар, он будто говорил мне: «Ты ходишь в церковь, однако я не вижу, чтобы твоя жизнь изменялась». Он имел в виду свою мать, он еще был маленьким и не мог скрывать своих мыслей:

— Она с детских лет ходит в церковь, печет просфоры, но я не вижу в ней никакого спокойствия. Дома постоянно ругаются, кричат, чего-то требуют, и вообще она большая эгоистка.

Прикасаемся ли мы к Богу на святой Литургии, в молитве? Доказательством тому будет наше счастье: если ты счастлив, этим ты доказываешь, что действительно имеешь опыт этого прикосновения в своем внутреннем саду. Но если ты не счастлив и вынашиваешь в себе то, о чем говорят многие женщины, то есть ропот, ворчание, жалобы, недовольство, если думаешь, что все всегда виноваты перед тобой и что-нибудь постоянно делается не так, какая-нибудь ошибка обязательно совершается, тогда Христов мир далек от тебя.

Некоторое время назад один мужчина сказал мне следующее:

— Моя жена вернулась с работы и еще у дверей принялась кричать: «Что это такое?!» А я просто оставил сумку. «Что это за сумка?! Заберите ее! Никто ничего не делает в этом доме!» Мы ее столько не видели, а она с первых же слов — в крик, негодование, возмущение, ругань…

Попробуй скажи ребенку после этого, что молитва успокаивает… Он скажет тебе:

— Не верю! Покажи мне это!

Ты превратил свой дом в место постоянных ссор, криков, ругани.

Поэтому святой Серафим Саровский говорит, что, если хочешь помочь другим, стяжи Божий мир и спокойствие, и тысячи людей получат пользу, даже если ты не будешь разговаривать.

Будь таким, каким должен быть, прочувствуй чудо своего ума, который сойдет в твое сердце и умирится. Тогда ты обнаружишь, что на всё начинаешь смотреть по-другому. Беспорядок в доме не будет такой огромной проблемой, и твой внешний вид не будет волновать тебя так сильно, чтобы ты из-за этого доводил себя до болезни: «Ну почему я такой, тетушка, какой я есть?»

А какой ты? Ты увидь хорошее, что в тебе есть, и если найдешь его, все станут любить тебя, все будут тобой восхищаться: твоим лицом, всем. Ведь ты — это не только красивые глаза, ноги, тело, но и характер, и душа, благородство и святость.

Молите Бога, чтобы Он дал нам обрести это посредством молитвы. Не знаю, сколько времени вы молитесь, но знаю, что многие родители много молятся о своих детях и о себе. Есть одна женщина, которая держит у себя в гостиной три книги: Новый Завет, Синаксарь с житиями святых и книгу молебнов. Она мне сказала:

— У меня трое детей, батюшка! И поскольку я ленива на молитву и мне трудно молиться, то я за них по 10 минут читаю из каждой книги: за сына читаю 10 минут Евангелие как молитву, успокаиваюсь, вводя своего ребенка в Божию любовь и Божий свет, и предоставляю его Богу. За дочь читаю 10 минут молебен, где бы она ни находилась: в университете, в пути, где бы ни была, я ее оставляю Пресвятой Богородице и святым. А за второго сына читаю 10 минут жития святых. И делаю это как молитву о моих детях. И за мужа я тоже делала это, и за себя.

Так она заполняет свой день доверием к Богу.

Молитва не долг, то есть не: «Делай это, а если не будешь делать, попадешь в ад!» Она — кислород души. Мы нуждаемся в ней, чтобы жить. Кто не хочет молиться, тот пусть не делает этого, однако в жизни увидит, что постоянно будет пребывать в смятении — «кто-то что-то сказал мне, и я весь трясусь»!

Пошел некто на Святую Гору Афонскую, и ему сказали, что он останется там на несколько дней. Сначала он сказал: «Да нет, я захочу остаться еще! Четырех дней мне недостаточно, я хочу неделю!» А что оказалось? Он не смог и одного дня выдержать, потому что вечером в первый день отошла вечерня, повечерие, поужинали они, и ему сказали:

— Спокойной ночи!

— Как спокойной ночи? Сейчас же семь часов! У вас есть телевизор, что-нибудь еще?

— Нет, у нас здесь нет этого!

— А радио?

— И радио нет.

— Ну, а какая-нибудь газета, спортивные новости? Чтобы мне почитать немножко.

Один из братий сказал ему:

— Ну чего тебе надо, дитя мое?

— Извини, но что я буду делать всю ночь?

Монах подумал, что он человек простодушный, и вынул четки, протянул ему и сказал:

— Возьми их!

— Да я купил себе на выставке, для машины!

— Нет, ты возьми их, чтобы молиться по ним!

— Хорошо, но я ведь не говорил, что могу молиться всю ночь, чтобы время у меня проходило с четками и молитвами.

— Мы тут так живем.

— И как же вы можете быть счастливы?

— Это, если его делать много, доставляет радость душе, и ты ощущаешь Бога.

— Ну ладно, тогда я извиняюсь… А когда следующий корабль?

— Есть и завтра, и послезавтра. Но ты же сказал, что останешься на неделю?

— Нет-нет, в этом нет необходимости, я приложился ко всем иконам, увидел святые мощи, а завтра утром хочу уехать!

— Ты поедешь в соседний монастырь?

— Нет, я уеду в Салоники, я возвращаюсь домой!

Он не выдержал безмолвия, покоя, тишины, а предпочел им стресс. Поэтому когда отключается электричество и умолкает телевизор, мы не знаем, что делать.

Летом я слышал, как какие-то женщины говорят из окон:

— А что мы будем делать сегодня?

— А что будем делать! Ничего! Такой-то передачи нет, мы ее и во вторник не увидим.

— А как же пройдет вечер?

— Ну, как-нибудь пройдет, имей терпение…

Женщина не восприняла это как повод для счастья, чтобы сказать себе: «Успокоюсь-ка я немного, посижу в тишине», — а принялась роптать: «Конец света! Всё! Что же я буду делать?»

Святой Иоанн Златоуст говорит: вместо того, чтобы взять у Бога покой, мы хотим передать Ему свое смятение. То есть поступаем наоборот. Помните, где об этом написано в Евангелии? Когда поднялась буря на море и корабль утопал, Господь что делал? Он спал, отдыхал, а корабль бросало по воле волн. Господь не действовал умом Своим, то есть Он не стал думать: «Мы погибаем, мы в опасности! Катастрофа! Что делать?» — а сердце Его было спокойно, поскольку Он Бог, и Он отдыхал. Ученики же вместо того, чтобы сказать: «Смотри, как Он спокоен! Он нас спасет! Успокоимся и мы, как Он!» — они что сказали? «Разве это возможно, чтобы Он был спокоен, а мы погибали? Проснись же и Ты, встрепенись! Господи, мы погибаем! Что же Ты делаешь? Спишь?»

И святой Иоанн Златоуст толкует это место так. Вместо того, чтобы перенять спокойствие у Христа, они хотели передать Ему свое смятение. Это делаем и все мы — понуждаем Бога войти в нашу игру, то есть в наше безумие, и чтобы Он исполнял наши планы. Хотим и Его сделать таким же, как мы, вместо того чтобы сказать: «Я войду в Божий Дух и в Его покой!»

Поэтому Христос встал, протянул руки, и наступила великая тишина на море, всё утихло, а Он сказал им:

«Что вы так боязливы, маловерные? Где вера ваша?» (Мф. 8: 26; Лк. 8: 25).

Что значит верить в Бога? Просто произнести Символ веры? Мы его произносим, но ощущаешь ли ты от этого мир?

Моего ребенка уволили, ответ — молитва, я предоставляю его Богу. Что мне еще сделать? Если я знаю кого-нибудь, позвоню по телефону; если найду объявление, передам ему, но душа моя не будет ввергаться в стресс из-за этой проблемы, ведь безумие не поможет моему ребенку и не решит его проблем.

Поэтому один мальчик говорил мне о своем отце:

— Мне нравится, что мой отец, когда молится, всем в доме передает оптимизм. Он наша опора, его лицо и слова вдыхают в нас надежду.

Вот доказательство того, что человек действительно молится Богу, в то время как мы тонем в ложке воды. И хотя мы исповедовались, причастились, но всегда что-нибудь случается, и мы не выдерживаем и срываемся. Ходим на проповеди, беседы и т.д., однако помним их недолго.

В этом тайна молитвы, которая является великим делом. Монахи, главным образом подвижники Святой Горы, у которых нет обилия посетителей и которые обитают одни, живут этим, и у них есть прекрасные духовные переживания. Сейчас, в эту минуту, когда мы с вами говорим, они спят, чтобы проснуться в 12 посреди ночи или в час и молиться в ночи, или уже сейчас молятся…

Сделайте что-нибудь, чтобы помочь своим детям, мужу, себе самим в жизни, а именно — не занимайтесь детьми и другими с тем, чтобы помочь им, а оставьте их в покое. Однажды я проводил беседу с таким названием: «Оставь своего ребенка в покое!». Оставь мужа в покое, люди не хотят, чтобы их исправляли, они хороши такие, какие они есть.

Ты возразишь:

— Но с мужем такое творится!

Пускай творится! Ты на себя смотри! И если твой муж придет, я и ему скажу то же самое: оставь свою жену в покое, смотри на себя!

— Но почему вы склоняетесь на сторону мужа? Вы всегда его поддерживаете! — возмущалась одна дама.

Беспокойство этой дамы о том, чтобы я не поддерживал ее супруга, показывает, что она идет ко мне за тем, чтобы я дал ей некую награду, чтобы сказал ей, что она имеет право. Другими словами, она хотела услышать следующее: «Скажи немного, насколько я права, насколько свята, какая я мученица, а во всем виноват он! И как я только вышла за него замуж?! Я, что, была слепая?»

Когда слышишь доброе слово о другом, было бы хорошо сказать в уме: «Да, он совершает ошибки, ну а что делаю я как христианка?» А ты вот что делай: молись. Чтобы муж приходил с работы и видел тебя изменившейся. И когда ты произносишь молитву (я не имею в виду, чтобы ты кадила вокруг себя ладаном, когда он этого не хочет, а чтобы ты внутри себя кадила, чтобы твоя молитва возносилась, как кадило, пред Богом в твоем сердце), тогда твой муж поймет по твоим добрым словам, что в тебе произошла перемена: «Жена причастилась вчера, и смотри, какая она спокойная». Она исповедалась неделю назад, и он видит, что она говорит по-доброму.

Молитва должна проявляться в отношениях с другими. Там она видна будет — в общении с другими. Одна женщина говорила:

— Как хорошо я себя чувствую, когда слушаю передачи! Я успокаиваюсь, утихаю, даже плачу! Меня ничто не тревожит, я так спокойна!

— Прекрасно! А кто у вас дома в это время?

— Никого, я одна. Я просто удивляюсь, почему, стоит только другим войти в дом, меня все нервируют? Есть ли этому объяснение? Я спокойна, но как только придут другие, они меня возмущают!

Ты понимаешь, что ты говоришь? Ты говоришь мне, что спокойна, когда ты одна, и гордишься этим. Но если бы ты не была спокойна, когда ты одна, тогда мне следовало бы направить тебя к врачу, потому что не может быть такого, чтобы ты была одна и не была спокойна. Это естественно. Со стенами тебе, что ли, ругаться?

Однако есть и такие случаи. Ругаются и с мебелью, стенами, карнизами. В любом случае вопрос заключается в этом: когда твой муж или ребенок войдут запыхавшись и бросят сумку — ты покажешь, какую молитву ты совершала. Молитву твою будет испытывать жизнь, а не теории и слова. Я, например, очень часто терплю неудачу в жизни, то есть в жизненных испытаниях.

То, о чем мы говорим, очень просто, однако требуется большой труд, чтобы осуществить это на деле. Не так ли? На практике мы в большинстве своем претыкаемся. Поэтому помогите себе и успокойте свой ум. Подготовьте себя молитвой к любой проблеме и говорите себе: «Сейчас вернется домой муж, и его поведение, то есть его ум, будет меня раздражать. Но кто будет раздражаться на него и преткнется — я или мой ум? Мой ум. Потому что сердце мое в глубине своей любит его».

Подготовься и говори себе: «Я люблю своего мужа. Может, он вернется домой потный, может, порвал брюки, но я люблю то, что стоит за этим. А за всем этим скрывается его душа и сердце. Бог в его сердце, благодать Святого Крещения, я люблю этого человека».

Не становись надзирателем ни для кого, никого не исправляй, потому что никто не изменится насильно. И ребенок твой не бросит наркотиков, курение, пьянство, ночную жизнь, он не бросит этого из-за одних слов, а только по благодати, которую ты пошлешь ему своей молитвой. Можешь ли ты сидеть дома, а чтобы сын твой был в городе, и чтобы ты молилась, а он бы чувствовал, что в сердце у него что-то происходит и кто-то ведет его к хорошему? И чтобы это была твоя молитва. Можешь? Вот в этом заключается цель!

Был один святой человек, который много молился и чувствовал, как будто на молитве находится в другом месте, и ощущал еще другие вещи. И вот как-то он оказался перед человеком, одержимым злым духом. И ему сказали:

— Скажи что-нибудь, помолись!

И он сказал всего два слова, и бес взревел. Однако произнес он эти слова из самого сердца, где их и переживал. Он сказал:

— Богородице Дево!

Он всего эти два слова произнес: «Богородице Дево!» Но сказал их так, словно был весь заряжен: звук и свет вырвались из его души. И бес взревел, когда услышал имя Пресвятой Богородицы, то есть Богородице и Дево!

Это как когда римляне искали Господа, и Он их спросил: «Кого ищете?» Они сказали: «Иисуса Назорея!» И Он ответил: «Это Я!» (Ин. 18: 4–5).

И тогда они пали на землю. Почему? Потому что Господь сиял — от святости молитвы, от соприкосновения с Небесным Отцом.

Чудес нам не хватает, а не проповедей. Чудес. То есть чтобы ты не стояла возле своего ребенка, мужа, а издалека воздействовала на них. Можешь ли ты возносить такую молитву — бежать вслед за своим ребенком молитвой?

К счастью, вы добрые и не обращаете этого вопроса ко мне: а ты это можешь? В школе, однако, дети говорят мне совершенно напрямик:

— Батюшка, а если я вам скажу свою проблему, мы можете ее решить молитвой?

Один ребенок сказал мне:

— У моей бабушки рак. Вы можете помолиться, чтобы она выздоровела?

Я сказал:

— Я скажу и другим, чтобы помолились. Что сказать тебе? Это трудно. То есть я помолюсь, но у меня нет такой силы.

Если бы у нас было хорошее соработничество и соприкосновение с Богом, это произошло бы. Это не недостижимо, однако у нас нет соприкосновения с Богом. Поэтому в молитве нам необходима вера.

Когда ты молишься, чтобы вылечился твой ребенок, не думай о болезнях, но о здоровье. Надо ждать лучшего. Надо представлять себе то, чего ты хочешь: «Сделай так, чтобы мой ребенок женился!» То есть молитва означает, что в тот момент, когда ты молишься, надо верить, что это уже идет, что оно уже начинается. Скажу тебе это просто: чтобы ты слышала шаги своей снохи. «Мой сын женится! Всё! Не знаю когда, но это будет!»

Вот это значит вера. В противном случае наша вера больше похожа на теорию.

Перевела с болгарского Станка Косова
pravoslavie.ru