Самодвижимое в нас

На вопросы отвечает Константин Владимирович Яцкевич, православный кризисный психолог, преподаватель нравственно-ориентированной христианской психологии в Школе катехизаторов Минской Епархии Белорусской Православной Церкви, соавтор учебно-методического пособия по основам нравственно-ориентированной христианской психологии, руководитель Школы православной психологии при Духовно-просветительском центре Дома православной книги, и.о. главного редактора рецензируемого научно-практического журнала «Медицина».

Для философов самодвижимое бытие — это, собственно, душа. «Она бессмертна, ибо есть нечто самодвижимое и потому неуничтожимое. Её можно уподобить силе двух коней, из которых один добр, а другой зол и которые тянут свою колесницу в противоположные стороны» (А.Ф. Лосев. Эрос у Платона, гл.6).

Два пути открыты перед каждым из нас: путь добра и путь зла, и мы движемся по жизни, выбирая один из них. Но вот на что обратил внимание Честертон в своей «Ортодоксии»: «Современный мир отнюдь не дурен. В некоторых отношениях он чересчур хорош. <...> Пороки, конечно, бродят повсюду и причиняют вред. Но бродят на свободе и добродетели, ещё более одичалые и вредоносные. Современный мир полон старых христианских добродетелей, сошедших с ума. Они сошли с ума потому, что разобщены».

То есть, даже нацелившись на добродетель, мы рискуем не попасть в цель, промахнуться по причине разбалансировки сил. «Мало иметь сердце, — говорит Честертон, — нужна ещё верная взаимосвязь всех порывов».

В результате грехопадения нарушен баланс природных сил, и восстановить его не так просто. Нам грезится, что главное — действовать правильно, раскладывая всё «по полочкам» в согласии с православным учением. Однако результат нашей «аскетической» деятельности зачастую далёк от ожидаемого: «вынули лапы — хвост увяз, вынули хвост — лапы увязли...».

Лучший способ испортить желудок — попытаться управлять его работой. Это заметил, кажется, Достоевский в одном из своих романов. Если бы мы размышляли о том, как правильно дышать, и процесс дыхания всецело зависел от нашего мышления, мы бы наверняка задохнулись. Скажем больше, почему-то никто из самоубийц не кончает с жизнью, волевым усилием отказавшись дышать, хоть это был бы самый простой способ. Что-то в нас мешает осуществить такой сценарий. Человек, подобно заводной кукле, исполняет многие жизнеобеспечивающие функции на автомате — без этого природного защитного свойства мы бы не выжили. Биологическое, душевное, духовное в нас управляется с помощью заложенных Творцом законов, которые работают в нас, даже если мы ничего о них не знаем.

Не зря в народе говорят: мудрый по жизни идёт, а глупого судьба тащит. И всё же, апостол Павел также находит в себе нечто самодвижущееся, когда говорит: «доброго, которое хочу, — не делаю, а недоброе, которого не хочу — делаю». Доброе, благое здесь — это, очевидно, благодатное, приобретаемое посредством общения со Христом. Благодатная сила Его, как только мы ей позволим, как только примем Христа как Царя Сил, сама начинает в нас действовать. Благое — дар Христа, и «бремя Его легко».

Свт. Григорий Нисский для наименования автономного цикла естественного существования человека употреблял специальный термин «мёртвая жизнь» — «некрос биос». «Жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь...» (Втор. 30:19).

— В человеке очень много самодвижущегося. Можно ли сказать, что человек (биологический, психологический) — это набор всевозможных «алгоритмов» или «модулей»? Если да, расскажите о них.

— С известной долей условности можно сказать, что человек — это «набор» всевозможных алгоритмов или модулей. Перечислить их не представляется возможным по причине огромного числа. Можно лишь условно всё многообразие этих «модулей» и «алгоритмов» разложить на 3 базовых уровня, которые единодушно приняты в святоотеческой психологии. Это:

• уровень плоти или психофизиологии, на котором работают рефлексы, инстинкты, биохимические и психофизиологические процессы;
• уровень души или тонкой когнитивной и нейронно-синаптической сети, на котором работают самостоятельные силы души (рассудок, чувства, воля);
• уровень духа или невыразимых тварных и нетварных божественных энергий, на котором работает высший духовно-нравственный закон (Закон Божий), как выражение высшей воли.

Вообще русская тройка — лучшая метафора сил души, которых тоже три: 1) познавательная и высшая (ум); 2) раздражительная и срединная (сердце); 3) вожделевательная и низшая (воля).

«Один конь — благороден [ум], другой бесчинен [воля], третий кроток [сердце]. И если ослабишь бразды буйному [воле], он встаёт на дыбы, упрямится, приводит тебя в затруднение во время пути, кидаясь, сам не зная куда; он [воля] присоединяет к себе и среднего коня [сердце], убеждает его быть с ним заодно, а коня благородного [разум], как пленника, порабощает и увлекает против воли, хотя он и скорбит о совращении с пути. Но буйный конь [воля], бесчинно, с самым бессмысленным стремлением, неудержимо несясь вниз, как с крутизны нимало не смотрит вперёд, не останавливает своего бега, пока не вринется во врата адовы, погубив и себя, и тебя, несчастная душа! А если бы ты рассуждала сообразно со своей природой, ты с радостью бы предоставила весь путь благородному коню [разуму], который хорошо знает стезю, ведущую в горнее; ты и среднему коню [сердцу] строго бы внушила, чтобы он показывал свою рьяность, где только должно, и бежать заодно с конём умным; а коня бесчинного [волю] стала бы усмирять сильными бодцами [ударами шпор], ни на минуту не послабляя узды. Тогда путь твой был бы радостен, добропорядочен, спокоен, беспечален, исполнен надежды» (свт. Григорий Богослов, Творения. Т. 2. Упрёки неразумным стремлениям души. С. 117).

«И когда они [силы] пребывают внутри сами с собой и блюдутся со вниманием и добрыми расположениями, тогда разумная сила здраво рассуждает и верно отличает добро от зла, и показывает определённо и властно силе желательной к каким вещам подобает ей склоняться желанием, какие любить, от каких отвращаться; раздражительная сила (сердце) стоит между ними двумя, как покорливый раб, готовый служить желаниям их, и всегда вспомоществует им» (прп. Симеон Новый Богослов, Творения Т. 2. Сл. 84).

— А что такое самость? Она тоже самодвижима? Гордость и самость — это одно и то же?

— Самость — это доминанта эго «Я» или такая форма структурирования и организации работы ума, чувства и воли, когда они направлены не на Бога, а на Я (эго) и имеют векторы: Я-ум, Я-чувство, Я-воля, которые конкурируют между собой и противоречат друг другу, вместо того, чтобы быть как в одной «тройке» — «что думаю — то чувствую, того вожделеваю».

Гордость — это высшая страсть души или страсть верхней её части ума, а самость — это способ организации сил души при котором в центре личности находится Я, а не Бог.

— Владимир Лосский самостью называл смешение личности и природы («По образу и подобию»), а о. Алексий Мечёв наставлял так: «Два врага у нас — „окаяшка“ да „яшка“»...

— Окаяшка — это состояние прелести духовной, а яшка — это самость и самолюбие. По сути определение верное, но у отцов есть более точное и полное определение самолюбия, как эгоизма:

«Самолюбие, как, неоднократно говорилось состоит причиной всех страстных помыслов; ибо от него рождаются три главнейшие помысла вожделевательной части души: чревоугодия, сребролюбия и тщеславия. Потом от чревоугодия рождается помысел блудный; от сребролюбия любостяжательный; от тщеславия гордостный; прочие же все следуют за каждым из сих трех, как — то: помысел гневный, печальный, злопамятный, унывный, завистливый, клеветливый и прочие. Сии страсти связуют ум предметами вещественными, и клонят его к земле, налегая на него, подобно тягчайшему камню, тогда как он по природе легче и тоньше огня».

«Начало всех страстей есть самолюбие, а конец гордость».
(прп. Максим Исповедник, Четыре сотни глав о любви, Третья сотница о любви 56, 57)

«О самолюбии, всех ненавидящем, верно сказал некто из премудрых: лютая брань самолюбия, как тиран некий, стоит во главе всех помыслов, коими тремя оными (сластолюбие, сребролюбие и славолюбие) восхищет ум наш. Самолюбие, сластолюбие и славолюбие изгоняют из души память Божию; когда же пресекается память Божия, тогда поселяется в нас мятеж страстей. Самолюбие бывает родительницей неисчетных страстей, почему, когда кто исторгает из сердца самолюбие, тогда легко возьмет силу и над другими страстями, при содействии Господа. Ибо из него обыкновенно рождается: гнев, печаль, злопамятство, сластолюбие и необузданная дерзость. И побежденный им неизбежно побеждается и прочими страстями. Самолюбием же называем мы страстное расположение и любовь к телу с исполнением плотских пожеланий» (свт. Феодор Эдесский, Добротолюбие. Избранное для мирян)

— Юродивые «яшку» выбрасывали «за борт» — почему? Не потому ли, что её самодвижимая мощь докучала им, а вполне одолеть её не получалось? Юродивые — это ведь радикалы по сути, их не устраивала половинчатость.

— У кого-то не получалось, а у кого-то и получалось. Бесстрастие — это и есть полный контроль «Я» и известны многие бесстрастные отцы, особенно в первые века христианства.

Говоря о юродстве, можно сказать, что слово «радикалы» не отражает всей полноты состояния юродства, которое есть форма подвижничества. Юродство можно считать совершенно особой формой намеренной «психопатологии».

Если прелесть и беснование можно считать явными формами религиозной психопатологии, то юродство прямо противоположно им, как своего рода крайняя форма духовного подвижничества, связанная с проявлением высших состояний, которые намеренно облечены в столь экзотические формы, недоступные рациональному пониманию. Можно сказать, что юродство в его подлинном виде — это форма контролируемого и осознанного «безумия», за которой стоит духовное сознание и восприятие, а не душевное или рациональное (телесное). Таким образом, подлинное юродство — это духовно-аскетический подвиг, который заключается в добровольном и осознанном отказе от общепринятых норм жизни с принятием образа «безумного» человека, который таким особым образом осуществляет духовно-аскетическую практику смирения посредством терпения презрения и телесных лишений.

«Никто не обольщай самого себя. Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым» (1 Кор. 3:18).

Юродство в действительности — это исключительный вид внутреннего делания (умного делания) и аскетической практики и очень немногие люди на него способны.

— В результате духовных трудов некоторые подвижники приходили к самодвижущейся молитве. Например румынский подвижник архимандрит Клеопа (Илие) наставляет: «Вы меня спросите: а молитва сердца самая высокая? Нет! Есть молитвы ещё выше, чем молитва сердца. Однако молитвы сердца, говорит святой Исаак Сирин, едва достигает один из десятков тысяч. А молитвы, которая выше молитвы сердца, едва достигает один из рода в род (Исаак Сирин, преподобный. Слова подвижнические, Слово 16) — так высока молитва, которая следует за молитвой сердца. И каковы же ступени, стоящие выше молитвы сердца? Первой является молитва самодвижущаяся. Почему она называется так? Когда укрепилась молитва в сердце, то есть «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного!», с какого-то времени сердце молится без того, чтобы язык произносил слова. Это то, о чем говорится в Песни песней, в Библии: «Я сплю, а сердце моё бодрствует» (Песн. 5:2). Знаешь, какова тогда наша молитва? Как если бы ты остановил часы, а они потом продолжали бы идти сами». Получается опять какой-то модуль, только благодатный? Складывается впечатление, что мы, как квантовые частицы, находимся в «суперпозиции» и должны осуществить практический выбор. Ну, как две железнодорожные колеи и стрелка-переключатель между ними — надо выбрать по какому из путей поедет наш «поезд» — природному или благодатному.

— «Самодвижущаяся» молитва — это суть непрестанная молитва. Суррогатный термин «самодвижущаяся» скорее вводит в заблуждение, чем что-то объясняет. Такого определения нет ни у одного из святых отцов, дававших более-менее детальное описание техники молитвы. Если попытаться сделать классификацию видов или ступеней молитвы с точки зрения святоотеческой психологии погружения ума в область душевно-духовного, то она может выглядеть примерно так:

• гласная (словесная) — телесная,
• умная (внимательная) — телесно-душевная,
• сердечная (умно-внимательная) — душевная,
• созерцательная (непрестанная, священная, восхищенная) — духовная.

Каждый из названных видов молитвы символизирует не что иное, как глубину изменения и преображения души, посредством приближения фокуса ума к душевно-духовному и божественному.

Есть понятие чистой молитвы:

«Ничто другое так, как чистая и чуждая всего вещественного молитва, не делает человека достойным собеседником Бога и не соединяет с Ним того, кто словом молится Ему нерассеянно, в духе, когда при том душа его омывается слезами, услаждается сладостью умиления и светом Духа просвещается» (преп. Никита Стифат. Вторая сотница естественных психологических глав об очищении ума, 69).

И непрестанной:

«Твердо ведай, что непрестанная молитва та есть, которая не отходит от души ни днем ни ночью, и которая состоит не в воздеянии рук, не в положении тела молитвенном и не в возглашении молитв языком, чтоб можно было ее видеть телесными очами, но состоит в умном делании с памятованием о Боге при постоянном умилении, и уразумевается только умеющими уразумевать сие.

Можно пребывать всегда в молитве, если помыслы свои держать собранными под владычеством ума в мире и благоговеинстве полном, в глубины Божии проникая и ища вкусить оттуда истекающую сладчайшую струю созерцания: что при отсутствии мира (помыслов) невозможно. Только в том, у кого душевные силы умиротворены ведением, может благоустроиться непрестанная молитва» (преп. Никита Стифат, Вторая сотница естественных психологических глав об очищении ума. 74, 75).

— Православная антропология говорит, что личность владеет природой, которая сотворена и дана ему Богом (В. Лосский «По образу и подобию»). Давайте в заключение попробуем объяснить что стоит за этим утверждением, если говорить в контексте рассматриваемых нами вопросов. Что такое эта самая личность и чем она владеет, если владеет? И, главное, каков критерий того, что я, как личность чем-то в этом вроде овладела или, наоборот?

— Для начала нужно определить что такое личность. У нас в курсе есть такое определение:

личность (от слов лик, лицо, ипостась) — это неповторимое и уникальное сочетание в триединстве тела-души-духа всех творческих сил и способностей человека, нравственное состояние которых в соответствии с Образом и подобием определяет всю направленность человека в жизни и весь характер его эмоциональной, чувственно-волевой сферы и всей мыследеятельности.

Личность в действительности ничем не владеет, поскольку владельцем всего и вся является только Бог. Личность только получает от Бога право пользования миром и распространяет на него своё влияние, которое может быть или благим, если блага личность или худым, если худа личность по состоянию совести и нрава (нравственности).

Слова обманчивы, большинство людей в слово «владение» вкладывает собственнический рациональный смысл, но на самом деле нам ничего в этом мире не принадлежит, кроме души. Именно поэтому мы ничем не «владеем» и не можем «владеть», кроме души, и любое «владение» — это форма самости и эгоизма.

Всё в точности наоборот, когда мы отрекаемся от себя и нашего собственничества (владения) и становимся никем и ничем, — мы становимся всем и уподобляемся Богу. Это и есть высшее смирение.

Беседовала Светлана Коппел-Ковтун

Радонеж