Сергей Комаров: «Искренняя молитва к Богу всегда действенна»

Беседа руководителя Международного клуба православных литераторов «Омилия» Светланы Коппел-Ковтун с омилийцем из Киева, преподавателем Высших Свято-Владимирских православных богословских курсов Сергеем Комаровым, у которого на днях в издательстве «Эксмо» вышла книжка «Всегда ищите добра». Сергей — катехизатор, потому первый вопрос о погоде в душах украинцев.

Светлана Коппел-Ковтун: Какова религиозная атмосфера в стране победившего Евромайдана?

Сергей Комаров: Скорее, эта атмосфера безрелигиозная. Сам Майдан был вопиющим нарушением многих заповедей Божиих. Мы видели восстание против законной власти, пролитие братской крови, разжигание ненависти ко всем инакомыслящим, обман и лукавство, молитву с раскольниками и сектантами. Победа Майдана и поддержка его населением (либо явная, либо молчаливая), как раз свидетельствует о дикой безрелигиозности масс.

Однако такие вещи все же довольно трудно определить одним словом или фразой. Обобщения тут вряд ли уместны. Есть очень разные люди. Были и есть рабы Божии, переживающие за все и молящиеся о мире в стране и вразумлении заблудших. Их мало — но никто и не обещал, что их будет много. «Не бойся, малое стадо» — говорил Спаситель (Лк. 12:32). Наверное, так можно и ответить на вопрос о религиозной ситуации в Украине: есть малая группа искренне верующих, молящихся, все понимающих людей, среди всеобщей дикой безрелигиозности.

Светлана Коппел-Ковтун: Удалось ли вам понять, чем живут православные люди, душой поддержавшие майдан?

Сергей Комаров: Действительно, есть множество людей, являющихся членами канонической Церкви и при этом поддерживающих новую идеологию Украины. Среди таковых встречаются даже весьма, как кажется, воцерковленные люди: священники, монахи, архиереи. Конечно, я пытался и до сих пор пытаюсь понять, что ими движет.

Думаю, что здесь ничего принципиально нового мы не найдём: виною всему страсти, тайные или явные. Национализм, русофобия, братоненавидение есть производные от самых обычных страстей: гордости, зависти, сребролюбия и проч. Эти люди больны тем же, чем и мы все, только их недуг спроецировался на идеологию, предложенную манипуляторами сознания.

К тому же, как мне кажется, можно говорить о сектантском характере как самого феномена Майдана, так и психологии его адептов. Здесь точно есть какой-то вид духовной прелести, с ярко выраженным духом сектантства. Помню, как я потрясен был, когда знакомый буддист, посмотрев несколько часов прямую трансляцию с Майдана, сказал мне: «слушай, да это ведь секта!» Я, конечно, долго смеялся, что услышал такое от буддиста, но потом взял конспект по сектоведению и проверил по всем пунктам. Точно, Майдан идеально подходит под все характеристики деструктивной секты. И даже сама форма собраний: совместная молитва (всех со всеми, без разбора), проповедь (или речь), снова общее пение, только уже гимна, потом концертный номер, зажигающий толпу. Далее — все сначала, по кругу. Позже я беседовал об этом с одним известным сектоведом — он подтвердил мои мысли. Так что говорить о душевном состоянии Майдана и его апологетов значит говорить о сектантской психологии.

Светлана Коппел-Ковтун: Можно ли им помочь? Чем и как?

Сергей Комаров: Трудно помочь тому, кто не считает себя больным и помощи не просит. Вирус украинства глубоко поражает душу человека, происходят необратимые процессы. Я знаю многих уверовавших атеистов, бывших буддистов, мусульман, разного рода протестантов, ставших все же православными. Знаю примеры выхода из страшной секты иеговистов. Но я не знаю ни одного случая выздоровления от болезни украинства. Может быть, реально ещё помочь тому, кто только-только начал входить в эту идеологию. Но матерого украинофила поменять так же трудно, как сделать русским старого еврея. Впрочем, наш Бог — это Бог, творящий чудеса. Искренняя молитва к Нему всегда действенна, пусть даже о самом тяжёлом больном.

Светлана Коппел-Ковтун: Вы учите людей основам веры, расскажите об особенностях катехизаторской работы в постмайданном Киеве.

Сергей Комаров: Мою аудиторию можно условно поделить на две части: те, кто приходят ко мне, и те, к кому прихожу я. Первые — это студенты катехизаторских курсов, где я преподаю, или же слушатели приходского библейского кружка, или участники лаврского клуба проповедников, которым я занимаюсь. Как правило, они церковные люди, и с ними работать легко. Есть понятная всем задача, в осуществлении которой все заинтересованы. А вот вторая категория — это пациенты реабилитационных центров для наркоманов и алкоголиков, или же ребята из колонии строгого режима, или другие нецерковные аудитории — здесь уже надо быть готовым ко всему. Бывает, приходится уже не столько проповедовать, сколько защищаться.

Случаи разные происходят. Например, был у меня когда-то друг, такой прекрасный, добрый, очень церковный человек. Но — с вирусом украинства. После Майдана наши пути разошлись, мы перестали общаться. Потом я узнал, что он поступил в «Правый Сектор». И вот однажды он захотел прийти к нам в храм на службу, но перепутал расписание и пришёл ко мне на библейское занятие. Делать нечего — раз пришёл, решил остаться и послушать. А мы изучали как раз Первое Послание апостола Петра, вторую главу, где говорится о терпении, о послушании власти, о том, что христианину надлежит не воевать за социальную справедливость, а делать добро и при этом страдать. «Итак будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа… Всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь, царя чтите. Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым. Ибо то угодно Богу, если кто, помышляя о Боге, переносит скорби, страдая несправедливо. Ибо что за похвала, если вы терпите, когда вас бьют за проступки? Но если, делая добро и страдая, терпите, это угодно Богу» (1 Пет. 2:13, 17-20).

Я понял, что если он именно на такую тему попал, это воля Божья. Решил раскрыть вопрос, что называется, широко. Перекрестился, и пропел полуторачасовую песнь. Сказал все, что думаю о майданах, революциях и переворотах, сказал даже то, что и не думал говорить. В общем, пояснение слов Петра получилось весьма и весьма расширенным… Он молчал и слушал. Ему нечем было крыть, а у меня были наготове святоотеческие цитаты, объяснения церковных толкователей. Я говорил, понимая, что, может быть, это последнее моё библейское занятие в жизни. «Правый сектор» — это ведь вам не милые пионеры и не добрые скауты.

После лекции он подошёл, и криво улыбнувшись, сказал: «Не по-христиански было мочить меня два часа». И после ушёл. Он мог покинуть нас в любой момент лекции, однако сидел, слушал до конца. Как дальше у него все сложилось, я не знаю, но мою речь он принял. Когда я после его ухода объявил бабушкам, что у нас был боец «Правого сектора», они попадали в обморок.

Бывает, лекция срывается, если среди присутствующих оказывается какой-нибудь атошник или заядлый майдановец. Начинаются крики про Москву, Путина, кремлёвских агентов, сепаратизм и проч. Много просто смешных случаев приключается, никак не связанных с политикой. Например, выйдя однажды проповедовать в тюремном храме, в мужской колонии строгого режима, я начал с привычных слов: «Дорогие братья и сестры!» Сами понимаете, как это прозвучало…

Светлана Коппел-Ковтун: У вас вышла книга в Москве. Расскажите с чего она начиналась и почему именно такая получилась. Чем вы руководствовались, подбирая для неё тексты? На какого читателя ориентировались?

Сергей Комаров: Книга «Всегда ищите добра» представляет собой зафиксированные на бумаге проповеди, произнесённые в киевских храмах прп. Агапита Печерского и свт. Луки Крымского. Темой проповедей были воскресные апостольские чтения. Почему именно Апостол? Это важнейшие для жизни христианина тексты, тем не менее плохо известные рядовому верующему. Причина незнания — в сложности самих писем, в непривычности церковнославянского языка, а главным образом в том, что на апостольские зачала крайне мало проповедуют. Эту прореху в нашей церковной жизни мы и пытались восполнить, хотя бы на уровне одного прихода. Была поставлена тройная цель: объяснить прихожанам общий смысл прочитанных отрывков (цель экзегетическая), напомнить основные вероучительные истины (цель катехизическая), и поговорить об актуальных проблемах церковной жизни, в связи с прочитанным текстом (цель гомилетическая). Насколько это получилось, судить читателю. Надеюсь, что книга послужит пособием проповеднику, готовящемуся говорить слово по апостольскому зачалу, а также будет интересна любому церковному человеку, желающему разобраться в смысле прочитанного за Литургией текста. К сожалению, современных книг на данную тематику чрезвычайно мало.

Светлана Коппел-Ковтун: Взаимовыручка — редкое явление сегодня. Даже в православной среде нечасто встречаются люди, думающие не только о своих выгодах, но желающие помогать другим. А уж в светской среде и того меньше. На ваш взгляд, с чем это связано?

Сергей Комаров: Отец Андрей Ткачев как-то подметил, что если в советское время нам говорили про капиталистическое общество: «там человек человеку волк», то теперь мы должны признать, что у нас человек человеку — бревно. Да, действительно, мы дошли до того, что у церковных людей элементарного товарищества нет, не то, что взаимовыручки.

Думаю, это проблема отсутствия общинной жизни как таковой. Перед нами вообще стоит задача превращения церковных приходов в общины. Что такое приход? Пришёл, помолился, ушёл. Что такое община? Это единый организм, в котором люди спасаются вместе. Друг друга знают, друг за друга переживают, помогают чем могут, и общаются не только на Литургии, но и во внебогослужебное время. Тогда и может появиться чувство взаимовыручки, когда рядом с тобой в храме стоит не чужой, безразличный тебе человек, а тот, в жизни которого ты принимаешь участие, а он, возможно, как-то помог тебе. Так формируется реальное братство — с дружбой, взаимовыручкой, общими интересами, разговорами. Для этого надо всем перезнакомиться, и понять, что каждый из нас друг для друга может сделать. Конечно же, здесь важен настоятель храма. Без него дело не пойдёт. У нас устроением общины занимался отец Андрей Ткачёв, поэтому она очень крепка и существует и сейчас, после отъезда батюшки.

Кстати, в одном из московских храмов я заметил чудесную вещь. Стоят на специальной стойке два журнала. Один с названием: «Чем я могу помочь», второй: «В чем я нуждаюсь». Открываю первый, там написано что-то вроде: «Я студентка, могу выделить три часа в неделю на уборку квартиры, покупку продуктов, или любую другую помощь пенсионерам или инвалидам. Могу и с ребёнком посидеть». И — номер телефона. Открываю второй: различные просьбы, вроде той же уборки, и также номер телефона. Здорово? Конечно. Вот нам и путь к взаимовыручке. А кто мешает сделать так во всех храмах?

Светлана Коппел-Ковтун: Христиане — соль мира, насколько мы, как христиане, ответственны за те процессы, которые происходят в обществе?

Сергей Комаров: Христос взял на Себя ответственность за грехи мира, пострадав за наши грехи. А христианам, Своим ученикам, Он завещает ответственность за жизнь всей планеты. Что имеется в виду? В древнехристианском памятнике «Послание к Диогнету» говорится: «Что в теле душа, то в мире христиане...  Душа заключена в теле, но сама содержит тело; так и христиане, заключённые в мир, как бы в темнице, сами сохраняют мир». Если перевести на современный язык, получится следующее: внутреннюю основу общества составляет его духовность, а вопрос духовности есть вопрос состояния Церкви. Как живёт Церковь, так живёт и общество. А Церковь двуприродна, богочеловечна, и человеческая сторона Церкви прямо зависит от нашей жизни. Церковь — это все мы. Отсюда следуют вполне практические выводы, касающиеся нашего духовного состояния.

Например, если я в воскресенье проспал Литургию, молитва Церкви что-то потеряла, ибо в ней недоставало моего голоса. Я должен быть там, а меня нет. Мой «великий поклон вдоль всея кровати» вместо Литургии не может не отражаться на жизни Церкви, а значит и на духовном состоянии общества.

Мы слышим о войнах, массовых беспорядках, государственных переворотах? Возможно, стоит спросить себя: когда я был последний раз на Литургии? А если был, что я там делал? Ведь можно присутствовать на богослужении, и не молиться. Думаем ли мы об этом?

Православные христиане — это люди, обращающиеся к Богу на «Ты», и могущие выпросить у Него все, если только это полезно нам. Если Бог не слышит наших молитв, значит, мы в чем-то уже не те, кем должны быть. Болезни общества напрямую связаны с болезнями Церкви, а Церковь — это все мы.

Светлана Коппел-Ковтун: Должен ли, на ваш взгляд, христианин чувствовать ответственность за тех, кто рядом: верующих и неверующих?

Сергей Комаров: Безусловно. Кому много дано, с того много спросится. Христианам вверена истина. И мы, обладающие истиной, связаны тысячами невидимых нитей с миллионами других людей. Каждое наше слово и дело влияет на окружающих. «Все друг за друга в ответе» — говорил Достоевский. «Есть круговая соборная ответственность всех людей за всех, каждого за весь мир» — писал Бердяев. Особенно это касается христиан, носителей богооткровенной религии. Истина через нас желает влиять на других людей, но мы часто не позволяем ей это сделать своей неправильной жизнью.

Это, так сказать, философия, а что же практически? А практически: «Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит» (Мф. 18:7). Как важно во всей этой политической наэлектризованности, посреди разгула страстей хранить трезвость и молитву, оставаться христианином. Не отвечать ненавистью на ненависть, оскорблением на оскорбление. Такие ситуации как раз и показывают и нам, и окружающим людям наше христианство.

Светлана Коппел-Ковтун: Кто-то из мудрых сказал, что беда этого мира в том, что добрые — бездействуют, а злые, наоборот, очень активны. Согласны ли вы с этим?

Сергей Комаров: Лишь только отчасти. Добрый не может быть бездействен. Активность добра просто менее заметна. Добро не пиарит себя и не имеет корыстных целей. Оно такое же нужное и ежедневно необходимое, как солнечный свет или воздух, но вместе с тем такое же незаметное. На таком, настоящем добре, мир стоит. Добрый человек априори не бездействен, просто люди добра не замечают. Оно подчас кажется будничным и серым.

К тому же, добро часто состоит в том, что надо сидеть тихо и молиться. Бывают бури, которые просто надо переждать. Далеко не всегда необходимо бегать и что-то делать. Иногда попросту надо предоставить Богу возможность действовать.

Светлана Коппел-Ковтун: А не перестаёт ли бездействующее добро быть добром?

Сергей Комаров: Если пойти по такому пути рассуждения, то и Самого Христа можно упрекнуть в бездействии и отсутствии деятельного добра. Как же это Он дал себя убить? Зачем позволил восторжествовать злу? Почему вовремя не разоблачил Иуду?

Не будем забывать, что у христианства своя, особая логика касательно добра и зла. Злу попущено быть до времени, и даже торжествовать иногда. Но, при нашем правильном отношении, в конечном счёте оно может принести духовное благо христианину. Например, письма многих новомучеников и исповедников Русских из сталинских лагерей полны непонятной нам радостью, и благодарностью Богу за все, что пришлось пережить. Как это объяснить с мирской точки зрения? Христианство утверждает удивительную вещь: «знаем, что любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу» (Рим. 8:28).

Кстати, насчёт «бездействующего добра». Приходится иногда слышать от друзей из России: «как вы допустили Майдан? Надо ведь было что-то делать, как-то противостоять». Простите, а что мы могли сделать? У любого нормального христианина было естественное чувство омерзения перед беснующейся толпой, и нежелание даже рядом с этим сборищем проходить. «Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых» (Пс. 1:1). Тем более что они были вооружены и накачаны ненавистью к инакомыслящим (а может, и ещё чем-то накачаны, как поговаривают). Мы молились и плакали, как и сейчас молимся и плачем. Но Бог попустил. Что же, и у Бога «бездействующее добро?» Как Он позволил беззаконию восторжествовать? В общем, тут неоднозначно все.

Светлана Коппел-Ковтун: Есть ещё один вопрос, очень непростой. Что такое Церковь, которую не одолеют врата адовы? Кризис, в том числе церковный, всем очевиден. Но это кризис внешнего, а не внутреннего содержания понятия «Церковь». Хорошо сформулировал прот. Александр Шмеман: «Опасность: полюбить Церковь как бы помимо Христа. Этой любви больше, чем думают. Но Церковь — это только Христос, Его жизнь и Его дар. Искать в Церкви чего-либо кроме Христа (а это значит — опять искать себя и своего) — неизбежно “впасть в прелесть”, в извращение и в пределе — в саморазрушение». Не кажется ли вам, что ныне происходит попытка перевода церковной жизни именно в то русло, о котором говорил прот. Александр? Методы и цели проведения т. н. Всеправославного собора тому наглядный пример...

Сергей Комаров: Многие выдающиеся подвижники 19-го и 20-го века с тревогой и болью говорили о необратимых процессах обмирщения Церкви. Об этом сказал ещё Христос: «Сын Человеческий, придя, найдёт ли веру на земле? … По причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь» (Лк. 18:8, Мф. 24:12). Об этом писали и апостолы, предупреждая, что в последние времена люди будут «имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся» (2 Тим. 3:5). А.И.Осипов в своих лекциях очень интересно говорит о том, как та или иная поместная Церковь со временем может терять те черты, которые позволяют ей называться Церковью. Потом довольно трудно бывает разобрать, Церковь ли это. Так произошло, к примеру, с католицизмом.

Нашу Церковь все эти процессы тоже затрагивают. Насколько — вопрос отдельный. Слава Богу, что все эти проблемы, связанные с идеологиями, внешней политикой, соборами и проч. мало влияют на народную православную жизнь. Тысячи людей молятся, каются, постятся, бьют поклоны, читают Писание. И на этом все стоит. Жизнь этих людей никто ни в какое иное русло не переведёт, и Бог такую Русь не оставит. Молящиеся люди — стержень церковной жизни, и он у нас крепок.

Насчёт же предательства сверху, которого боятся многие ревнители — я не вижу предпосылок об этом говорить всерьёз, по крайней мере имея в виду РПЦ. Да, могут быть те или иные тактические ошибки иерархов, они ведь тоже живые люди. Но в целом — мы находимся на крепком корабле, управляемом уверенной рукой опытного кормчего. И я верю, что он направляет корабль туда, куда Бог велит. А неминуемые ошибки будем преодолевать вместе.

Главное — быть теми, кем мы должны быть. Каждому найти своё место в Церкви, и служить в ней Богу и ближним «каждый тем даром, какой получил» (1 Пет. 4:10). Когда мы почувствуем, что Церковь — это действительно Тело Христово, и что Церковь — это мы, у нас не будет того раздвоения, о котором предупреждал о. Александр. «Церкви нет без Христа, а меня нет без Церкви. Если болеет Церковь, значит болею я и все мы». Если такая мысль войдёт в нашу плоть и кровь, Бог все у нас поправит.

Радонеж