Святые князь Димитрий Донской и княгиня Евдокия Московская

Вы хорошо помните, что представляла собой Русская земля в середине XIV века? На западе — сильная Литва, на востоке — огромная могущественная Орда, а между ними — пара десятков мелких русских княжеств. Вся тогдашняя «элита» — великие князья — приходилась друг другу братьями, дядьями, племянниками, и все воевали между собой — как за каждую область в отдельности, так и за великокняжеский ярлык. Ярлык выдавался татарским ханом и предоставлял, помимо престижа и доходов с богатой Владимирской области, еще и право собирать дань со всех княжеств в пользу Орды (а как случалось на практике — на Руси ведь живем! — и в свою пользу тоже). Борьба за ярлык была очень жесткой. В ход шли лесть, деньги, доносы, предательства, убийства и захват заложников, войны…

В такое время жили наши герои — князья Димитрий, прозванный Донским и его супруга Евдокия, в иночестве Евфросиния.

Основная борьба еще с XIII в. шла между Москвой и Тверью — большим по средневековым меркам городом с населением 30 тысяч человек. Князья обеих областей мечтали объединить под собой русские земли и сбросить татарское иго. Орда же действовала по принципу: «разделяй и властвуй», выдавая ярлык то тверским, то московским. В 1360 г., пользуясь временным ослаблением тех и других, «ярлык вне очереди» получил Димитрий Суздальский. Несколько лет войны с Москвой — и суздальский князь Димитрий Константинович (кстати, он закончил свою жизнь схимником в 1383 г., через 3 года после Куликовской битвы) признает над собой главным 15-летнего князя Димитрия Московского, и отдает ему великокняжеский престол и свою 13-летнюю дочь Евдокию в жены…

В январе 1366 г. в Коломне состоялась пышная свадьба. Невеста — нежная, хрупкая, ростом всего 155 см, 13-летняя девушка, которая «с красотою лица соединяла редкую душевную доброту». Жених — 16-летний молодой князь.

Прижизненных изображений Димитрия не сохранилось, но есть портрет из Царского титулярника XVII в. Художник использовал более ранние источники, которые до нас не дошли.

Скажем несколько слов о молодом князе. У его отца было прозвище — нет, не Московский, а Красный, т. е. Красивый. Скорее всего, и Димитрий тоже был красив. Согласно «Житию Димитрия Донского», был молодой князь крепок, высок, плечист и даже грузен, имел черные волосы и бороду. То же Житие описывает и характер князя: «Еще юн был он годами, но духовным предавался делам, праздных бесед не вел, непристойных слов не любил и злонравных людей избегал, а с добродетельными всегда беседовал». Хотя книг читать не любил. В качестве же основной личной черты автор Жития называет необыкновенную любовь князя к Богу, говоря, что был Димитрий «с Богом все творящий и за Него борющийся».

Был князь человеком крайне активным, и в то же время практичным. Уже с 13 лет Димитрий возглавлял военные походы — но при этом проявлял милосердие к побежденному врагу. Известно, что его наставником с детства был митрополит Алексий — энергичный деятель, опытный политик и дипломат. Князь советовался с ним по всем важным вопросам. Родители и единственный брат князя умерли, когда тот был еще подростком.

Неудивительно поэтому, что юная Евдокия искренне полюбила князя, и брак, хоть и был выгоден обеим сторонам, был, тем не менее, заключен не по расчету, а по любви. И вся дальнейшая жизнь супругов стала тому подтверждением. Современник, кстати, написал о Димитрии и Евдокии такие слова: «Оба жили единою душою в двух телах; оба жили единою добродетелию, как златоперистый голубь и сладкоглаголивая ластовица, с умилением смотряся в чистое зеркальце совести».

Свадьбу сыграли, как уже было сказано, в 1366 г. Составитель Жития князя Димитрия пишет, что бракосочетание юных князя и княгини «преисполнило радостию сердца русских».

Что же увидела Евдокия в Москве? Полную разруху… Почти в самый год бракосочетания князя Димитрия с Евдокией свирепствовала в Москве моровая язва, народ умирал тысячами, по московским улицам слышан был плач и причитания осиротелых людей. К этой беде присоединилась еще одна – страшный пожар в столице. Море огня охватило улицы города, безжалостно пожирая деревянные постройки. Горели дома, имущество, скот, гибли люди… Пожар этот за два часа уничтожил все деревянные строения Кремля. Зато через два года появился новый белокаменный Кремль с мощными стенами.

Евдокия, несмотря на совсем юный возраст (а ей было всего 13 лет), сразу же проявила себя по отношению к народу по-матерински: помогала погорельцам отстраивать дома, на свои деньги хоронила умерших от чумы. Летописцы отмечали, что она тогда «много милости сотворила убогим».

Деятельный, активный, сильный Димитрий и скромная, всегда в тени своего супруга, Евдокия искренне полюбили друг друга. «Любящего душа в теле любимого. И я не стыжусь сказать, что двое таких носят в двух телах единую душу и одна у обоих добродетельная жизнь. Так же и Димитрий имел жену, и жили они в целомудрии…» — так говорится о князе и княгине в летописях.

В 1370 г. Евдокия родила первого сына Даниила (он не прожил долго), в 1371 г. — второго, Василия. Так и повелось: каждые полтора года — по ребенку: 8 мальчиков и 4 девочки за 22 года семейной жизни. Князь же бывал в Москве наездами — в перерывах между военными кампаниями.

Следует сказать, что вся жизнь великокняжеской четы проходила под духовным руководством и благословением великих святых земли Русской: святителя Алексия и преподобного Сергия Радонежского, а также ученика преподобного святого Феодора, игумена Московского Симонова монастыря (впоследствии архиепископа Ростовского), который был духовником Евдокии. А преподобный Сергий, кстати, крестил самого Димитрия и двоих из его детей.

Но вернемся к юным Димитрию и Евдокии.

Год 1368… Московское войско опустошило Тверскую область. В ответ на это в 1370 г. тверские и их союзники литовские войска подступили к Кремлю, где заперлись князь, Евдокия с детьми, бояре и митрополит. Нападающие не одолели каменные стены, но разорили все окрестности. В летописи сообщается, что «такого зла, как от литовцев, и от татар не было». Впрочем, то же самое могли бы сказать жители Тверского княжества о москвичах… Евдокия во всем поддерживала мужа и помогала смягчать для народа последствия войны.

Год 1371… Князь Михаил Тверской получил великокняжеский ярлык. Димитрий выехал в Орду. Евдокия со страхом провожала молодого мужа — очень часто из Орды не возвращались. Но Димитрий был не так прост — чтобы вернуть ярлык, он привез хану большие дары, а, кроме того, выкупил за 10000 рублей (огромная по тем временам сумма — большая, чем сумма годовой дани с княжества) из плена сына Михаила Тверского. И держал какое-то время у себя как залог успешных переговоров с Тверью. В том же году произошли сражения с князем Олегом Рязанским, наиболее воинственным и независимым из князей. Помог в установлении мира преподобный Сергий Радонежский — он, как никто, умел тихо и кротко настраивать душу человека, извлекая из неё лучшие чувства. Именно Преподобный отговорил князя Олега от войны с Москвой… В том же году у Димитрия и Евдокии родился второй сын Василий.

Год 1373… Летом Мамай совершил набег на Русь. Димитрий Московский вместе с двоюродным братом князем Владимиром Серпуховским, собрав полки, не допустил золотоордынцев в московские и владимирские земли. После этого Димитрий начал создавать военную коалицию против Мамая: собрал в Переяславле русских князей на сходку. В это же время появляется на свет его третий сын Юрий. Преподобный Сергий Радонежский, уже при жизни почитаемый как простым народом, так и князьями, пришел пешком в Переяславль, чтобы крестить новорожденного малыша. Для Евдокии наступило краткое время спокойствия и семейного счастья: рядом был муж, отец и мать, братья — все вместе, еще живые и не в ссоре друг с другом.

Но наступил год 1375… Князь Михаил Тверской вновь попытался оспорить право Москвы на владение ярлыком, да к тому же призвал в союзники Литву. В ответ Димитрий призвал для похода на Тверь почти 20 русских удельных князей. Поскольку литовцы не пришли на помощь, тверской князь капитулировал. В феодальном обществе собрать большую армию — задача непростая. Войско в основном формируется из бояр и их отрядов. А бояре — люди независимые, могут примкнуть к любому из князей, и туда же пойдут их воины. Поэтому, чтобы собрать хотя бы собственное войско, князь должен был обладать определенным авторитетом. Если же хочешь привлечь на свою сторону князей и бояр из других областей, одного авторитета недостаточно: нужно пообещать им конкретные выгоды или же заставить их под угрозой завоевания.

Надо отдать Димитрию должное: человек христианских взглядов, он сначала действовал мягко. Преподобный Сергий Радонежский по просьбе Димитрия или митрополита Алексея не раз уговаривал других князей примириться и встать под знамена Москвы. И только когда все мирные методы были исчерпаны, московский князь выступал с позиции силы. Укрепление Москвы обозлило Орду, и поход татар на Русь стал только вопросом времени. Обе стороны стягивали войска.

Наконец наступил год 1380… Мамай с 200-тысячным войском пошел на Русь. Русские войска под руководством Димитрия Московского и его двоюродного брата Владимира Серпуховского насчитывали всего около 100 тысяч. Предстояло тяжелое сражение, Димитрий понимал это и, испросив благословения у преподобного Сергия, напутствовал людей.

А что же Евдокия?.. Затворничество в теремах распространилось только два века спустя, а в 1300-х женщины открыто появлялись на публике, могли иметь свои, отдельные от мужа, деньги, земли, доходы. Даже в странах Европы не было такой свободы. Однако Евдокия ею не пользовалась, занималась мужем и детьми, зная иностанные языки, «занималась и ученостью», творила милостыню, помногу молилась, часто бывая в храмах, участвовала в освящении церквей и соборов, на строительство которых жертвовала огромные деньги.

Нужно было что-то чрезвычайное, чтоб заставить её выйти в люди. Таким событием стали проводы князя Димитрия на решительную битву с Ордой в 1380 г. В «Сказании о Мамаевом побоище» упоминается ее обращение перед битвой к «княгиням, боярыням, женам воеводским и женам служних». Заметьте, это не традиционный для русских княгинь «плач», а призыв «победить противных супостатов».

Отправляясь на битву, Димитрий, согласно летописям, долго не мог расстаться с женой, а на прощанье «нежно обнял горестную супругу, но удержал слезы, окруженный свидетелями, и сказал: «Евдокия, Бог нам заступник!» (Существует портрет, на котором княгиня Евдокия изображена после расставания с Димитрием — волосы ее распущены, что было признаком великой грусти (портрет этот был напечатан в «литографии при университетской типографии» и опубликован в «Дамском журнале» за 1826 г.).

За всё время отсутствия князя не было и дня, чтобы Евдокия не молилась о муже. Перед битвой, когда князь приезжал к нему за благословением, святой Сергий предсказал Димитрию «кровопролитие ужасное, но победу… смерть многих героев православных, но спасение великого князя». Преподобный Сергий дал в помощь Димитрию Иоанновичу двух своих витязей-иноков, Ослябю и Пересвета. Именно с поединка богатыря Пересвета с татарским воином Челубеем (оба погибли от ран) началось 8 сентября 1380 г. знаменитое Куликовское сражение.

Потери с обеих сторон были огромны (около 200 тысяч убитыми и ранеными), побежденный Мамай бежал с поля боя. (Позже он был убит в Крыму, но его внуки основали княжество на территории современной Украины, потом присоединились к Литве и назвались князьями Глинскими. В частности, Елена Глинская стала матерью царя Иоанна Грозного). Историк Сергей Михайлович Соловьев писал: «Летописцы говорят, что такой битвы, как Куликовская, еще не бывало прежде на Руси; от подобных битв давно уже отвыкла Европа… Куликовская победа была из числа тех побед, которые близко граничат с тяжким поражением. Когда, говорит предание, великий князь велел счесть, сколько осталось в живых после битвы, то боярин Михайла Александрович донес ему, что осталось всего сорок тысяч человек».

В этой ужасающей сече был ранен и князь Димитрий. Его долго искали по всему полю, усеянному трупами, и, наконец, «двое ратников, уклонившись в сторону, нашли великого князя, едва дышащего, под ветвями недавно срубленного дерева». Историк Н. М. Карамзин писал: «Бог чудесным образом спас сего князя среди бесчисленных опасностей, коим он с излишней пылкостью подвергался, сражаясь в толпе неприятелей и часто оставляя за собой дружину свою».

Любовь и молитва жены оберегала, спасала и — помогла выжить князю Димитрию… Позже, через 13 лет, Евдокия построит в Москве храм Рождества Пресвятой Богородицы в честь этой битвы.

Год 1382… Новый ордынский хан Тохтамыш предпринял карательный поход на Русь. Димитрий уехал срочно собирать войска. Евдокия, беременная их 9-м ребенком, осталась в Москве. Только родила, и — собралась к мужу. Сделать это было нелегко. По городу шатался пьяный люд, народ волновался и никого не выпускал за городские стены. Княгиня раздавала толпе свои драгоценности, чтобы проложить себе дорогу. На пути в Кострому ее чуть не захватил в плен татарский отряд. Через несколько дней осады Тохтамыш хитростью взял город, погибло 24 тысячи москвичей (из 30-тысячного населения!)… По преданию, Димитрий Иоаннович плакал на развалинах Москвы и похоронил всех убитых на собственные деньги.

Следующий — 1383 г. — для Евдокии был очень тяжелым. Кроме нашествия татар, случилось личное горе — умер её отец, князь суздальский и нижегородский. Но жизнь продолжалась. Город отстраивался заново, а Димитрий теперь должен был получить ярлык у нового хана. Самому ехать в Орду было крайне опасно — Тохтамыш, скорее всего, убил бы князя по приезде. Решили послать старшего сына Василия. Каково было матери отпускать 13-летнего мальчика в Орду?!. Два года хан держал Василия в заложниках, назначив огромную сумму выкупа. Но у разоренной Москвы денег не было…

Только в 1386 г. Василию удалось бежать. За помощь в побеге юноша обещал жениться на дочери наместника Литвы Витовта — и со временем сдержал обещание.

В январе 1387 г. Димитрий подступает к последней непокоренной русской области — Новгородской. Новгород откупается крупной суммой денег. Евдокия в это время в Москве — она только что родила дочь.

Наконец, наступил страшный 1389 г. Димитрий Иоаннович тяжело заболевает — ранение на Дону не прошло даром. Для любящей жены это было ударом. Перед смертью князь передал престол своему старшему сыну Василию (юноше было на тот момент всего 18 лет), завещав, чтобы соправительницей ему во всем была мать. В своем духовном завещании князь Димитрий написал: «Приказываю дети свои свое княгине. А вы, дети мои, живите заодин, а матери свое слушаите во всем; если кто из сыновей моих умрет, то княгиня моя поделит его уделом остальных сыновей моих: кому что даст, то тому и есть, а дети мои из ее воли не выйдут… А который сын мой не станет слушаться своей матери, на том не будет моего благословения».

Из «духовой» князя видно, как он уважал жену и прислушивался к ней. Димитрия Донской умер в мае 1389 г. на 39-м году жизни. По свидетельству современников, этот день был днем печали и слез для многих русских людей. Летописец написал «Плач великой княгини по умершем муже» — одно из вдохновеннейших поэтических творений Древней Руси. Погребли великого князя в Архангельском соборе Московского Кремля.

Великая княгиня очень тяжело переживала смерть любимого мужа, которого именовала не иначе как «свете мой светлый». Еще при жизни супруга она жила истинно по-христиански, а после кончины его повела строго монашескую подвижническую жизнь, одела власяницу, стала носить под роскошной великокняжеской одеждой тяжелые вериги. Даже перед близкими не желала она открывать свои подвиги; устраивала в великокняжеском тереме званые обеды, но сама не прикасалась к яствам, вкушая только постную пищу.

К сожалению, людская злоба и клевета не обошли ее. Евдокия непрестанно постилась, поэтому сильно исхудала, но на торжественные приёмы одевала по несколько пышных одежд, чтобы не видно было подвижнического изнурения. И поползли по Москве грязные слухи, что «вдова слишком полна телом и наряжается — видно, хочет нравиться мужчинам».

Слухи эти доходили и до сыновей Евдокии. Княжичи, хоть и любили мать и не верили клевете, все же не могли не смущаться. Один из них, Юрий, однажды обратился к матери с вопросом о наветах, порочащих ее. Тогда княгиня собрала всех сыновей своих и сняла часть великокняжеских одежд; дети увидели, что подвижница так исхудала от поста и подвигов, что тело ее иссохло и почернело и «плоть прилипла к костям». Юрий с братьями на коленях просили прощения у матери и хотели отомстить за клевету. Но княгиня запретила им даже думать о мести. Она сказала, что с радостью претерпела бы унижение и людское злословие ради Христа, и что только увидев смущение детей, решилась открыть им свою тайну.

Каждый день Евдокию можно было встретить то в одном из храмов, то в монастыре. Поминая своего покойного супруга, она постоянно делала вклады в монастыри, одаривала бедных деньгами и одеждой…

Сыновья великой княгини повзрослели, она стала думать о монастыре, в котором могла бы всецело посвятить себя Богу. В сердце Москвы — в Кремле — устраивает она новый женский монастырь (в то время в Москве были два женских монастыря — Алексеевский и Рождественский) в честь Вознесения Господня. Было выбрано место у флоровских ворот. Отсюда она провожала и здесь встречала своего супруга, возвращавшегося с Куликова поля. Поблизости от ворот находился великокняжеский терем, сожженный во время нашествия Тохтамыша. На этом месте бывшего княжеского жилища воздвигла великая княгиня монашеские кельи. Одновременно она строила несколько храмов и монастырей в Переяславле-Залесском…

Нельзя не вспомнить о том, что с именем великой княгини Евдокии связано одно из самых значительных событий духовной истории России. Совершилось оно во время нашествия Тамерлана в 1395 г. Вести о том, что полчища грозного полководца подошли к границам Руси, привели в ужас весь народ. Великий князь Василий, благодаря влиянию матери, проявил твердость духа, собрал войско и вышел навстречу врагу. Но что могла сделать эта малая дружина перед полчищами непобедимого завоевателя, утверждавшего, что «вся вселенная не достойна иметь двух правителей?»

Народ, подкрепляемый верой в заступничество Божие, вместе со своей княгиней молился Богу. Евдокия совершала сугубые молитвы об избавлении Руси от гибели. И молитва праведницы была услышана Богом. По совету матери Василий Димитриевич повелел принести чудотворную Владимирскую икону Пресвятой Богородицы из Владимира в Москву. 26 августа 1395 г. великая княгиня Евдокия с сыновьями, митрополитом, духовенством, боярами, со множеством собравшихся жителей Москвы встретила икону Богоматери на Кучковом поле. (Впоследствии здесь был основан Сретенский монастырь).

В тот самый день и час Тамерлан, отдыхавший в своем шатре, в сонном видении увидел «Светозарную Жену», окруженную сиянием и множеством «молниеносных воинов», грозно устремившихся вперед. Устрашенный, по совету своих наставников, Тамерлан отдал приказ войскам повернуть от границ Руси…

В 1407 г., после видения Архангела Михаила, предвозвестившего ей скорую кончину, княгиня Евдокия решила принять монашество, к которому стремилась всю свою жизнь. По ее желанию был написан образ Архангела Михаила и помещен в кремлевском храме в честь Рождества Пресвятой Богородицы.

Сказание говорит, что вступление великой княгини на монашеский путь было ознаменовано Божиим благословением и чудом. Одному нищему слепцу великая княгиня явилась во сне в канун своего пострига и обещала исцелить его от слепоты. И вот, когда Евдокия шла в обитель на «иноческий подвиг», слепец-нищий, сидевший при дороге, обратился к ней с мольбой: «Боголюбивая госпожа, великая княгиня, питательница нищих! Ты всегда довольствовала нас пищею и одеждою, и никогда не отказывала нам в просьбах наших! Не презри и моей просьбы, исцели меня от многолетней слепоты, как сама обещала, явившись мне во сне в сию ночь. Ты сказала мне: завтра дам тебе прозрение, ныне настало для тебя время обещания».

Великая княгиня, будто не замечая слепца и не слыша его мольбу, прошла мимо, но перед этим как бы случайно опустила на слепца рукав рубашки. Тот с благоговением и верою отер этим рукавом свои глаза. И на виду у всех совершилось чудо: слепой прозрел! Народ прославил вместе с прозревшим угодницу Божию. (Пролог «Сказание о блаженной Евдокии» 7 июля, книга 1, с. 513-514.). По сказанию, в день пострига великой княгини исцелились от различных болезней 30 человек. Постриг совершился 17 мая 1407 г. в деревянной церкви Вознесения Христова. Великая княгиня получила в постриге имя Евфросиния — «Радость».

А через три дня, 20 мая, произошла закладка новой каменной церкви в честь Вознесения Христова. В этом храме великая княгиня определила и место своего упокоения. К сожалению, ей не довелось увидеть завершение строительства. 7 июля 1407 г. она скончалась на 54-м году жизни. Погребали cвятую Евфросинию при большом стечении народа в указанном ею месте строившегося храма, где и почивала она до 1929 г., совершая многочисленные исцеления и даруя благодатную помощь всем, с верою приходящим к ее многоцелебным мощам. И после кончины, как повествует сказание, преподобная Евфросиния была «удостоена прославления». Не раз отмечено было, как у гроба ее сами собой зажигались свечи.

По кончине преподобной постройку храма продолжила великая княгиня Софья Витовтовна, супруга великого князя Василия Димитриевича, сына Димитрия и Евдокии. К сожалению, большой пожар не позволил окончить сооружение храма, так что он простоял недостроенным почти 50 лет, пока супруга великого князя Василия Темного Мария Ярославна не дала обет завершить постройку. Наконец, в 1467 г. храм был торжественно освящен. (Постройку завершил знаменитый московский зодчий Василий Ермолин).

В дальнейшем Вознесенский храм стал усыпальницей многих великих княгинь и цариц Российского государства. Над местами их погребения воздвигались надгробья. Здесь были погребены Софья Палеолог (1503 г.) — вторая жена Иоанна III, Елена Глинская (1533 г.) — мать Иоанна IV Грозного, Ирина Годунова (1603 г.) — супруга царя Феодора Иоанновича, Наталия Кирилловна (1694 г.) — мать Петра I и другие. Последней упокоена здесь царевна и великая княгиня Наталия Алексеевна (1728 г.) — внучка Петра I, дочь царевича Алексея Петровича. К началу XX в. в храме стояло 35 гробниц.

Мощи основательницы монастыря почивали под спудом за правым столпом собора, у южной стены. В 1822 г. над мощами была устроена посеребренная рака с сенью.

7 июля 1907 г. в Кремле праздновали 500-летие со дня кончины преподобной Евдокии-Евфросинии. Этот праздник оживил в памяти верующих образ молитвенницы за Русскую землю.

Накануне, после Литургии, крестным ходом с преднесением иконы Вознесения направились из Вознесенского монастыря в Архангельский собор для возложения иконы на гроб князя Димитрия Донского. Вечером в обители было всенощное бдение, во время которого все молящиеся стояли с зажженными свечами. Утром Божественную Литургию служил Московский митрополит Владимир (Богоявленский) (Собором 1992 г. причислен к лику святых новомучеников Российских). По окончании ее присутствующим раздавали юбилейные медали, образки и листки с жизнеописанием преподобной. Многие московские храмы отметили 500-летие торжественными службами.

В 1922 г. раку и сень над мощами изъяли с целью извлечения из нее драгоценных металлов. Мощи преподобной Евфросинии остались в каменной гробнице под полом собора.

В 1929 г. по решению советского правительства началось уничтожение построек Вознесенского монастыря. Сотрудники музея пытались спасти некрополь. Для его размещения выбрали подвал Судной палаты Архангельского собора. Белокаменная гробница преподобной Евфросинии оказалась поврежденной, и вынуть ее целиком из земли не смогли. Мощи преподобной были спасены от уничтожения, но выделить их сегодня вряд ли возможно, т. к. они находятся вместе с другими останками из захоронений в двух белокаменных гробницах XV в.

При вскрытии захоронений среди останков преподобной Евфросинии, кроме небольших частичек ткани от савана, нашли обрывки ее кожаного монашеского пояса с тиснеными изображениями двунадесятых праздников и подписями к ним.

Так Архангельский собор Кремля стал общей семейной усыпальницей великокняжеских и царских семей Российского государства.