Волшебные лоскутки

Рождество — любимый Улин праздник. Потому что на Рождество Уле дарят подарки. Много-много разных подарков. А подарки Ульяна обожает. Особенно подарки в больших красочных коробках, обернутые цветной фольгой и перевязанные атласной ленточкой. Что может быть приятнее проснуться в Рождество самой первой, побежать в гостиную, где стоит красавица ёлка, и начать срывать эти ленты, шуршать фольгой и наконец, открывать коробки да доставать из них говорящие куклы, фарфоровую посуду или новое платье! Ни-че-го!

Но сегодня среди пестрых коробочек, под ёлкой она с удивлением обнаружила простой сверток белой бумаги. Уля повертела его в руках. Никакой надписи на свертке не было. Она разорвала обертку. И обнаружила внутри скатанное в рулон лоскутное одеялко. Девочка скривила губы. И отбросила одеяло в сторону. Что за странный подарок!

Весь день Ульяна играла со своими новыми игрушками. В это Рождество ей подарили большую плюшевую собаку, которая, как живая, давала лапу. Новую лакированную сумочку. Куклу-фею с голубыми волосами. И набор для девочки-парикмахера. А лоскутное одеяло так и лежало под ёлкой.

— Что же тебе не понравилось одеялко? — спросила вечером Улина бабушка Марья Васильевна. Она сидела в гостиной в своём любимом кресле под желтой абажурной лампой. В руках у неё была маленькая книжица с серебряным крестиком на обложке.

— Одеялко? — растерялась девочка, отрываясь от своей игры.

— Из лоскутков. — напомнила бабушка.

— Аааа. — Уля отвела глаза. — Почему же... Просто... я играю пока с новыми игрушками.

— А это, между прочим, одеялко не простое. — таинственно сказала бабушка, подмигивая внучке. — Оно вол-шеб-но-е!

— Как это волшебное? — не поверила Уля.

— А так. Волшебное. Обыкновенное волшебное одеяло. Такие бывают. Не веришь? Ну-ка принеси его сюда. Посмотрим на него вместе.

Уля вмиг допрыгнула до ёлки, схватила одеяло и подбежала к бабушке.

— Вот!

Бабушка улыбнулась. Положила свою книжечку на комод, стоящий возле кресла, и аккуратно взяла в руки одеяло, которое ей протягивала Ульяна. Затем она снова посмотрела на внучку веселым взглядом и, развернув одеялко, положила его к себе на колени.

— Видишь? — спросила она.

— Что? — нахмурила бровки Уля.

— Хмм. А что ты видишь?

— Вижу обычное одеялко. Ничего волшебного.

— Да? — Марья Васильевна покачала головой. — А лоскутки видишь?

— Вижу лоскутки.

Действительно, одеялко было сшито из множества разных лоскутков — красных, синих, белых, зеленых. Кусочки причудливо переплетались, создавая лоскутную мозаику.

— Посмотри внимательно, Уленька. В этом одеялке — медленно сказала бабушка. — всё твоё детство.

— Как это? — удивилась девочка.

— А так, Уленька моя. Видишь этот розовый лоскуток. Этот лоскуток от твоей первой распашонки. Вряд ли ты помнишь эту распашонку, конечно. Однако ты в ней была — вылитая кукла! — бабушка погладила Улю по голове. — А этот голубой шелковый кусочек, и вот этот тоже — они от платка твоей мамы, который она надевала, когда тебя крестили. Это был её любимый платок! А этот красный — от твоего платьица, что тебе подарил папа, когда тебе исполнилось три года.

— Помню! — захлопала в ладоши девочка. — А вот этот, кажется.... кажется — Уля задумалась, вспоминая. — Это у меня в комнате такие шторки висели в комнате с мишками! Да! Да! Вот они мишки! Какие они милые...

— Да. — кивнула бабушка. — А эти кусочки от парадной скатерти...

— На которую я вылила смородиновый сок в прошлом году!

— Вот именно!

— А это от моего летнего сарафана, желтого в горошек, да, бабушка, да?

— Да.

— А это... это — девочка с радостью вспоминала свои уже забытые, но некогда горячолюбимые вещи, разглядывая одеялко.

Когда все кусочки были отгаданы, бабушка сказала:

— Вот видишь, внучка, какое волшебное одеялко, оказалось.

— Да, бабушка! Я отнесу его в свою комнату, и положу на кроватку.

Девочка уже хотела убежать, но бабушка остановила её:

— Подожди, детка. Скажу тебе словечко. Это одеялко я сама тебе сшила из старых, ненужных вещей... Ведь новое очень быстро становится старым и ненужным. И ты, глядя на него, вспоминай, что и старое может стать новым и ... чудесным, хорошо?

— Хорошо, бабушка! Хорошо!