Эрата

Марк Шагал. Прогулка

— Эрата^*, милая Эрата! — так звал он её всякий раз, когда чувствовал себя одиноким. Она была его феей, его музой, его возлюбленной. Он скучал по ней, как скучают по свету. Он томился собой, когда её не было рядом. И она чувствовала, что нужна ему, потому старалась быть с ним как можно дольше и как можно чаще.

Он гладил её волосы, вдыхал аромат вплетённых в них роз, и тоска, мучившая его уже многие годы, бесследно уходила. Они подолгу болтали ни о чем, обнявшись, и не могли нарадоваться друг другу. Он пил её дыхание, пил её музыку, пил её аромат, а затем садился за стол и писал.

Он был сочинителем, она же звала его просто — Милый.

— Милый, мне пора! — говорила она, прижимая к груди свою лиру, когда оставляла его. А он глядел на неё глазами, полными слез, ибо знал — по первому зову она приходит не всегда. А он не любил оставаться наедине с собой, когда он оставался один, к нему приходили кошмары: дикие, необузданные, жестокие. Он терзался ими, и потому боялся их.

Она была его спасением. Чистый звук её божественной лиры разгонял мрак и изгонял призраков. Она была необходима ему, и потому однажды он взмолился:

— Не уходи никуда, пожалуйста! Останься со мной навсегда, иначе я просто сойду с ума. Дни, когда я жду тебя, становятся все более невыносимыми. Я люблю тебя так сильно, как, кажется, не способен любить ни один мужчина на свете. Стань моей и только моей. Будь мне женой, а не просто музой.

И она согласилась, если только позволит Творец.

Но Творец был против.

— Ни в коем случае! — сказал Он. — Ты же — муза, а потому мало что смыслишь в жизни людей! Тебе будет одиноко... Кроме того, ты создана из очень тонкого вещества, потому тебя будет всякий раз сносить ветром во время прогулок по городу. Ты же не умеешь ходить по земле! Неужели ты хочешь распугать всех людей, летая по воздуху?

— Я научусь: Ты мне в этом поможешь! А чтобы меня не сносило ветром во время прогулок, сделай мои ноги более увесистыми — Ты же можешь!

Эрата смотрела Творцу прямо в глаза: без вызова, но всем своим видом показывая, что она не отступится. А Он все искал подходящие слова, чтобы отговорить её, но не находил. Полюбив, она уже превратилась в земную женщину, живущую своей любовью и жаждущую жертвовать собой и своим ради любимого. Выбор уже был сделан. Так Эрата стала женой Сочинителя.

Творец, как она и просила, утяжелил её, увеличив стопы насколько это было возможно. Эрата, вопреки привычным стандартам, стала девушкой с немаленькими ножками. Правда, и это не всегда помогало. Воздушная и хрупкая, нередко она всё равно взлетала, но супруг, крепко сжимавший её руку в своей, уверенным движением быстро возвращал её на землю. Это несколько напрягало окружающих. Ну, и что с того? Влюблённым было достаточно самих себя.

Как и раньше, они практически не расставались, но он все реже садился вместе с ней за письменный стол и все реже гладил, любуясь, её локоны. Они по-прежнему много болтали, но он уже не пьянел от запаха вплетённых в её волосы роз. Он привык к её аромату и уже почти не замечал её благоухания. Он все ещё любил её, все ещё дышал ею, но уже не вслушивался в неповторимую музыку её души. Чудесная лира пела в ней, как и прежде, но он не слышал её.

— Лира, моя лира! Творец вложил её в моё сердце, чтобы я могла вдохновлять тебя. Но ты стал равнодушен к моей музыке! Мои розы вянут. Мои жизненные силы иссякают. Я скоро совсем забуду свою песню... Ты не любишь меня? — спросила она однажды, заливаясь слезами.

Но он не расслышал её голоса. В тот момент она парила над ним в воздухе, а он сосредоточенно обдумывал очередное своё произведение. Он не ответил. Усилием воли Эрата опустилась на пол и присела на стул рядом с возлюбленным.

— А, это ты, дорогая?! Принеси, пожалуйста, чашечку чая, что-то я туго соображаю...

Она послушно побрела на кухню, чтобы дать то, чего от неё ждал он.

Шли годы. Лира в душе Эраты звучала все реже. Ей не хотелось петь только ради себя, а возлюбленный все время искал чего-то вдали, искал иные голоса. И порой ему казалось, что он их слышит. Грёзы сменялись грёзами, а в комнате иногда пахло чужими розами....

И обратилась к Творцу Эрата, попросила избавить её от одиночества. Когда же Творец напомнил ей, что она сама желала такой участи, Эрата взбунтовалась:

— Я хотела любить и быть любимой! Но он все время бегает за призраками. Он любил меня, пока я была недостижима, пока я могла уйти и уходила. Он не умеет любить, он только мечтает о любви. Мечтать для него важнее, чем любить.

Творец смотрел на неё молча. Он сострадал её горю, но не мог помочь. К Его голосу Сочинитель был так же глух, как и к её пению. Но Творец услышал Эрату и этого оказалось достаточно, чтобы она утешилась, приняв решение бороться за свою любовь до конца.

Виктор Васнецов. Фрагмент картины «Сирин и Алконост»

Она пела ему нежно и трепетно, как никогда. Он купался в океане её голоса с раннего утра до поздней ночи. Он настолько напитался её благоуханием, что в его волосах тоже расцвело несколько маленьких розочек. Но он не замечал ни их, ни её.

Сочинитель теперь был занят только собой. Постоянная близость Эраты докучала и даже раздражала его. Он искал уединения, чтобы без помех предаваться своим грёзам. В конце концов он совершенно отверг любовь Эраты и в один осенний вечер попросил её уйти.

И тогда грянул гром и среди осени сверкнула молния. Это взорвалось сердце бедной музы. В горе она бросилась к морю, желая утопить в его волнах свою боль и злость. Но Эрата была не просто женщиной, и потому не утонула, а стала Сиреной. В один миг её немаленькие ножки превратились в увесистые птичьи лапы и шикарный хвост, а грациозные руки взметнулись в небо крыльями. И полетел ввысь её голос, чтобы разить красотой мужские сердца.

Да, теперь она заманивает сластолюбивых мужчин своим чарующим пением только затем, чтобы погубить. Такова её месть бессердечному Сочинителю, который, по её мнению, живёт в каждом мужчине.

^[1] Имя героини происходит от Эратó (греч. Ἐρᾰτώ , лат. Eratō) — муза любовной поэзии; персонаж древнегреческих мифов, популярный образ и символ в искусстве. Имя этой Музы происходит от имени Эроса, бога любви. Она умеет вдохнуть в душу любовь ко всему живущему, своим искусством преображает всё в красоту, скрывающуюся за пределами физического.