Встреча

Мы никогда не были близкими подругами — в школьные годы встречались периодически в гостях у общей подруги. То есть, знакомы мы уже не один десяток лет, с детства. Периодически сближались — связывали воспоминания, но в целом наши жизни шли параллельно, лишь изредка пересекаясь... Жизнь у Ирины не складывалась, несмотря на то, что она прямо-таки создана для семейного, материнского счастья.

Ирина внучка известного человека, некогда входившего в элиту советской номенклатуры. От (ныне покойного уже) деда у нее квартира в престижной «сталинке», громкая фамилия и много тяжелых воспоминаний. Отец Ирины — сын того самого номенклатурного работника и сам в прошлом крупный руководитель — не сумел сделать счастливыми ни жену, ни дочерей. Я помню их семью, дом в те, советские, годы. Квартира — уютная, красиво обставленная. Мама — очень теплая, доброжелательная, заботливая и ...очень несчастная, вынужденная много лет скрывать от людей свои — «невидимые миру» — слезы. Вопреки сложившемуся стереотипу, «номенклатурные» жена и дети не были заносчивыми, они не были даже избалованными: мама работала, как все, сама убирала дом (в котором, кстати, никогда не было ни пылесоса, ни стиральной машины), копала грядки на даче, заготавливала соленья-варенья на зиму, безуспешно пыталась наладить отношения с тяжело пьющим мужем и его родней.

А с «перестройкой» рухнуло и видимое благополучие семьи. «Полетел» со своего поста дедушка Ирины, потом отец. Начались материальные трудности, но не это оказалось самым тяжелым... В те годы Ирине и ее младшей сестре открылось, как хрупок и ненадежен мир вокруг них: предательства родственников, друзей, близких знакомых обрушились на них, до сих пор находящихся в счастливом неведении о степени человеческой низости...Сестра Катя, всегда казавшаяся очень жизнестойкой, «сломалась». Она всегда была отличницей, обожала учиться, мечтала стать хорошим врачом и помогать людям. Веселая, красивая, бойкая, всегда окруженная поклонниками и подругами, она вдруг оказалась одна, начала болеть, замыкаться — тяжело переживала предательства, непонимание...Тяжело было и Ирине, но Катя не выдержала — умерла, не дождавшись своевременной помощи от своих коллег — врачей. Можно смело сказать, что Катю погубила человеческая подлость. Она не выдержала удара...

Ирина потеряла сестру, а вместе с ней и мечты о племянниках. Вскоре ушла и горячо любимая мама. Ирина осталась с пьющим отцом, без работы, в ветшающем доме, где много еще напоминало о прошлом. Своих деток Бог моей подруге не дал, надежного мужа тоже. Ее супруг не выдерживал испытания несчастьями и все более отдалялся. В возрасте, когда её сверстницы потихоньку начинали становиться бабушками, Ирина решилась удочерить девочку.

Это было непростое решение. Много формальностей, нужно было согласие мужа, перспектива совместной жизни с которым становилась все более сомнительной. Не было стабильного дохода, покоя в доме... Но зато было жгучее желание вернуть в дом тепло, надежду, радость, драгоценные крупицы которых ушли из него вместе с мамой и сестрой...

Ирина делилась со мной своими мечтами и планами, а я, конечно, поддерживала ее, но сильно сомневалась, что эти планы возможно осуществить. Я-то сомневалась, а Бог помогал... Конечно, это Он помогал, хотя отношения Ирины с Ним складывались очень сложно. Ей было трудно принять такое Его решение о своей семье, все ее существо сопротивлялось этому, по ее мнению, несправедливому суду... Она упорно искала ответа на вопрос: почему дорогие ей люди — кроткие, любящие — страдали и умирали. Почему Бог оставил ее в такой, как казалось тогда, безысходности? Будто сама жизнь отторгала ее... За что?

Все, что происходило потом, я считаю чередой обыкновенных чудес, хотя сама Ирина относится к моему мнению немного скептически. Бог пока еще не стал естественной частью ее жизни, и она не вполне осознает, Кто стоял рядом в тот день, когда маленькая Анечка подошла к ней и решительно обхватила ручонками за шею.

За какое-то время до этого события, в феврале, Ирина позвонила мне и спросила задумчиво: «Лен, а что это за праздник такой — Сретение? Вот по радио сегодня говорили — Сретение...» Я рассказала подруге о евангельском событии, о долгожданной встрече Симеона с Божественным Младенцем. Она слушала очень внимательно... А вскоре Ира сообщила мне, что их с мужем приглашают на «смотрины» — появилась девочка, которую можно взять себе в дочки. Эта встреча произошла так: Ира сидела на стуле и с волнением смотрела на дверь, в которую должна была войти девочка. И она вошла, и сразу направилась к незнакомой тете, забралась к ней на колени, обняла, прижалась худеньким тельцем... «Я сразу поняла — это она, моя доченька. Больше я и не собиралась никого смотреть...» — рассказывала мне потом Ирина.

Анечка очень просто вошла в ее жизнь — со всеми болячками и проблемами ребенка, зачатого и рожденного вопреки желанию родителей. Почти все болезни ушли, проблемы сгладились любовью обретенной мамы. У Ирины появилась работа по душе, да еще дающая стабильный доход и возможность планировать свое время. Отец с появлением в доме ребенка вдруг бросил пить и оказался хорошим дедом — веселым и по-детски дурашливым. Как-то Ирина с притворной ворчливостью посетовала, что дедушка вместо того, чтобы научить Анечку чему-нибудь путному — например, игре в шахматы — бегает с ней по коридорам и учит глупой песне «Цыпленок жареный, цыпленок пареный...». «А ведь это и есть — счастье в доме», — подумалось мне тогда, и ту же мысль я прочитала в глазах Иры. Мы промолчали, боясь спугнуть его — счастье.

Как-то, в тяжелейший период своей жизни, когда мы много общались и подолгу разговаривали, Ира вспомнила об одном событии своего детства.

— Я тогда была совсем маленькая, лет пяти. Все еще было так безоблачно, папа не пил, баловал меня, мы были счастливы. На веранде нашей дачи у меня был кукольный уголок — с мебелью, дорогими куклами, которые мне привозил дед. И вот однажды я уложила свою любимую куклу спать, а сама ушла в дом. Утром, выйдя к своим игрушкам, я увидела ужасную картину — кукла валялась растерзанная, постелька была изодрана, мебель перевернута — это на веранде побывали бездомные собаки. Я обмерла тогда. Мама меня утешала, думая, что мне жаль куклы. Но я даже не плакала — хорошо помню, как меня пронзила недетская мысль: в любой момент в нашу жизнь может ворваться хаос, который разрушит всё, и мы бессильны перед ним... Я надолго ушла в себя. Думаю, это было предчувствие будущего нашей семьи...

Наверное, Бог, действительно, иногда приоткрывает нам грядущее. Для чего? Об этом мы узнаем не в этой жизни. Но многие из нас наверняка испытывали нечто подобное — внезапный ужас перед жизнью, перед кажущимся хаосом. Но и утешение мы всегда получали, правда, ведь? Оно приходило как будто ниоткуда, и только обретая веру, мы начинали понимать, от Кого она — эта утешающая ласка.

В этом смысле современные дети счастливее нас — мы не знали, где искать Того, Кто берёг и успокаивал нас в наших детских страхах и тревожных снах — ведь не всегда наши мамы бывали рядом, а страха одиночества не удалось избежать даже самому счастливому ребенку...

Анечка растет очень смышленой и активной девочкой — занимается спортом, учится петь и рисовать, изучает иностранные языки. Посещает воскресную школу, верит в Бога и ее вера — простая, твердая, наверняка когда-нибудь отогреет мамино сердце, и Ирина перестанет упрекать Господа, и сможет, наконец, сказать Ему «Спасибо за всё!» от всей полноты своей исстрадавшейся и, наконец, утешенной души.

А в том, что Бог всегда был очень близко, сомневаться не приходится. Помните про внезапный интерес Ирины к празднику Сретения Господня? Так вот, когда она приняла решение взять в дочки первую же увиденную девочку, то, знакомясь с документами ребенка, увидела в графе «дата рождения» — 15 февраля 200... года.