70-летию Победы. Стихи омилийцев

Зинаида Полякова

Здравствуй, папа

Был убит.
Такой молодой.
Мой отец — в девятнадцать...
Довелось стать маме вдовой
И с любовью расстаться.
Написал лишь одно письмо.
На листочке тетрадном.
Пожелтело давно оно.
Но всегда было рядом.

Не носил
меня на руках,
не рассказывал сказки —
лишь в солдатских ночных мечтах
мне дарил свои ласки.
Да в письме написал слова:
— Береги, прошу, дочку.
А потом похоронка пришла —
три... ужасные... строчки...

Как же трудно
давалась жизнь
без отцовской опоры.
Но семейный девиз «Держись»
устранял все заторы.
Ну, а мама ждала до конца,
позабыв похоронку.
Выполняла наказ отца —
поднимала девчонку.

А однажды
пришёл конверт
моей мамочке милой.
Следопыты нашли в Литве
дорогую могилу.
Бог услышал слова молитв,
что шептала ночами:
— Приведи туда, где убит,
чтоб своими глазами

убедиться,
что нет его
и спокойно проститься.
Вот и встретились
три души —
разлучённые птицы.

Тишина. И боль.
— Прости...
Как же хочется плакать.
И впервые произнести
в двадцать лет:
— Здравствуй, папа!

Татьяна Тимошевская

На чужой стороне родич-воин лежит

На чужой стороне родич-воин лежит,
на родимой — покоятся деды...
Не ответят на выпад бессовестной лжи
подарившие радость Победы.

Не ответят закланные агнцы войны
тем, которые ради корысти
виноватыми сделали их без вины,
в наши дни перевёрнутых истин.

За живых, за ушедших, в чьих душах печать
испытавших все муки на свете,
мы ответим, мы просто не можем молчать —
победителей кровные дети.

Покаяньем, единством искупим вину
за тот блуд, что державу разрушил.
С нами Истина, с ней и осилим войну —
вечный бой за бессмертные души.

Валентина Назарова

Простой Иван

    Памяти наших отцов

Не любил носить он орденов,
Не бравировал былою славой,
Ночью лишь кричал от жутких снов —
Отзвуки войны былой, кровавой.
Он бы мог сказать красиво речь,
Только память — «в пору разрыдаться…
Перед тем как в эту землю лечь,
Так любили мальчики брататься…
Съездить в Питер? Слёт однополчан?
Да, какое! Весь больной и нищий…
Я как был, так есть, простой Иван,
Здесь в деревне воздух вроде чище…»
Он курил ядрёный «Северок»,
Кашлял так, что тело сотрясалось,
Отравлял его проклятый смог…
Жизни в нём — лишь капелька осталась…

Андрей Блинов

Последний рассвет

Поиграешь с собой в молчанку,
Укрощая холодную спесь.
Одиночеством наизнанку
До восхода укроешься весь.

Чаю тёплого выпьешь жадно,
Словно в старом военном кино.
И попробуешь спеть нескладно.
А бессмертью не всё ли равно?

Знает небо ночное, кто ты,
И гадание здесь ни при чём.
Оборвутся тихие ноты
Ослепительно-острым лучом.

Может, так же мир в сорок третьем
Ощущал невернувшийся дед
Там, где трав луговых соцветье
Целовало последний рассвет…

Андрей Блинов

Последняя грань

Рассыпала горсть жемчужин
Заря на краю холма,
Но свет никому не нужен —
Полмира сошло с ума.

Заложенная основа
Разбуженной старины,
Где око за око снова
Сильней затяжной весны.

Последние грани стёрты.
Хоромам — войну халуп,
Бесстрастие — только мёртвым,
Оставшимся — зуб за зуб.

Александр Конопля

Миномётный град лютует

    «Либо мы погибнем здесь, — обратился Соколов
    к отряду, — либо… кто-то должен будет остаться
    и огнём сдержать немцев до последней возможности.
    Тем временем мы уйдём через перевал к себе в дивизию…»

    Из книги «Чувство Родины»

Миномётный град лютует.
Скоро немцы в бой пойдут.
Тропку-ниточку лесную
В плен так просто не возьмут

Я один лежу в окопе.
В горы движется отряд.
И деревья мирно копят
Дивной осени наряд.

Вот бегут, рыча, как звери,
Шнапса крепкого глотнув.
Пусть умру, но свято верю —
Одолеем сатану.

Сжав приклад рукой до боли,
Смерть на волю отпущу.
Эх, крестьянская ты доля!
Ни о чём я не грущу!

И ползут, как змеи, фрицы.
Прорывают мой рубеж.
И душа моя, как птица,
В жёлтых кронах ищет брешь!

Александр Конопля

День Победы

Пойте птицы звонкие, пойте.
Май прекрасен в цветенье буйном.
Мы погибших за Родину помним
И хранить вечно память будем.

Пусть слезятся глаза у ветра
И прижалась трава к землице, —
Сколько ж молодости и света
Сохранили на фото лица!

Те, кто жив, ордена наденьте
И украсьте священный праздник!
Не купить победу за деньги,
Не испачкать молвою грязной.

Положу цветы полевые
У огня, что войной оставлен.
Эх, родные мои, родные,
Не придёт к вам седая старость!

Андрей Блинов

Предчувствие

Когда, словно птицы во мгле,
В крови просыпаются предки,
Раскатистым выстрелом метким
Становится день на земле.

Подобен ожогу рассвет.
Отчаянно тянет молиться
Душе — одинокой лисице
Впервые за столько-то лет.

«Невидимый! Благослови!
Сквозь боль, через всё остальное,
Стихами в пространство земное
Пробейся из мира любви.

Пусть отзвук небесных хоров
Ослабит сердечные штормы
Строкой, обретающей формы
В предчувствии будущих слов».

И в настежь открытом окне
Недолгая эта минута —
Далёкой зари промежуток —
Спасеньем покажется мне.

Виктория Осташ-Хоню

Уже сегодня тебе скажут: «Так надо!»

    Мы были искренни, Господин Ланселот,
    И кого надо любили... После увертюры — допросы.
    Потом последнее слово подсудимого. Залпы. Общее веселье. Танцы...

    (Крылатые фразы из любимых фильмов Марка Захарова —
    «Убить дракона» и «Тот самый Мюнхгаузен»)

    И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя смерть;
    и ад следовал за ним, и дана ему власть над четвертою частью земли —
    умерщвлять мечем и голодом, и мором и зверями земными.

    (Откр. 6:8)

Уже сегодня тебе скажут: «Так надо!»
«Они враги, их не исправить никак...»
А после будут — дефиле... канонада...
И репетиция 3D пикника.

Здесь демократии, дружок, диктатура:
Всё можно взвесить и расправить плечо.
Ты будешь счастлив, не проснешься, покуда
Им будет холодно, тебе — горячо.

А песни дикие заменят на рэгги,
Героев славных до небес вознесут,
И вместо бледного вам будет конь пегий,
И вместо Страшного — игрушечный суд.

Отменят прошлое и пришлых заменят
На одноверцев, и придет «благодать»,
Но ведь настанет и час Откровения,
Соль осоли́тся, омертвеет вода...

Ты станешь прятаться за «Так-нас-учили»,
Что, мол, запутался, поверил не тем...
Но знай: убитые в тебе «опочили»,
И ты в ответе за молчание стен.

Виктория Осташ-Хоню

Время убийц

Убийцы длятся прорезями глаз...
Утрачено отечество: земного
Они не понимали отродясь,
В небесное заказана дорога,
Пока еще не слышен Отчий глас.

Они еще предательство себя
Не чувствуют как личную провину
И о своей утрате не скорбят.
И только груз косого взгляда в спину
Их заставляет горбиться и взгляд
Угрюмо отводить, чтоб пуповину

Другого мира навсегда отсечь
И сгинуть для него необратимо.
Так заглушали голоса предтеч
Предатели Божественного крина
Во все века, пока Господень меч

Не опускался гордецам на темя —
И вспять пускалось гужевое время.