Всю Россию под Свой Покров
Приголубила Матерь Божья
Я молюсь за тебя без слов,
Изреченное слово — ложно.
Сквозь редеющий строй берез
Просинь чистая льется в душу.
Я молюсь за тебя без слез,
Не изжить эту скорбь наружу.
По закрытым моим устам
Сердцеведец-Господь читает:
Отпусти меня в белый храм
С улетающей птичьей стаей.
Но и там не оставит грусть,
Породнился с тобой навечно.
С той поры, когда имя — Русь
Записал в глубине сердечной...
Опубликовано: 06/06/2008
«...Имею против тебя то, что
ты оставил первую любовь свою...»
(Апокалипсис 2:4)
Ты любовь оставил первую
И, зарницею с неба, павший.
Растерзаешь ризы белые,
Горечь змиеву, смерть познавши.
Полетел Архангел по небу,
Трубным гласом нас обличая.
Чашу Божью - оземь. Пролили...
Затворяются двери рая.
Но любовь, тобой закланная,
Изнемогшая на распятье
И тебя согреет, странного,
В прободенных своих объятьях.
Ночью последней смыкается круг
С вéчерей первого чуда.
Медлил Христос дать тепло Своих рук,
Скорбно глядел на Иуду.
Зная, что все соблазнется о Нем,
Хлеб преломил: час Мой прóбил.
В Кане вода обратилась вином,
Ныне вино стало Кровью...
(послушнику Евгению)
Помолись обо мне, уходящем
В монастырскую, светлую Русь
Ты прости — не умею иначе,
От всего своего отрекусь.
Помолись, чтобы старые раны
Не тревожили сердце земным.
Я для мира умру... и восстану
С новым именем, ликом иным.
Помолись... я всю душу открою,
Перед Богом тебе говорю:
За тебя поминальной свечою
У Пречистого Лика сгорю...
Я заждалась тебя, Хрисанф,
Чтоб предание стало былью
Пусть закроют мои глаза
Твои белые руки-крылья
Обогрей меня, обогрей
Изведи из темницы душу
Рима Третьего площадей
Воздух капищ бесовских душен.
Половодье серебряных звонов
Светлой седмицей над Россией
От истока Христовых глаголов
Я испила воды живые.
Оставленье грехов испросивши
Обрела неземную радость.
Благодатных Даров приобщившись
Мне тного вовек не жаждать.
Белый Ангел, явившись женам
Праздник праздников благовестит.
Повторяет душа умиленно:
Моя радость, Христос воскресе!
Научи меня, Господи, плакать,
Чтобы плач не вменялся в грех.
Мои слезы — февральская слякоть,
Моя совесть — попранный снег.
Просветят ли мою теплохладность
Благодати Твоей лучи?
... ...
Научи меня, Господи, плакать.
Покаянию научи.
(Убиенным оптинским инокам)
Распятого солнца восход,
Благая весть
Василий, Трофим, Ферапонт
Христос воскрес!
Но вдруг, усеченный мечем,
Трезвон затих.
Монахи в последний поклон
К земле живых.
Ангел Белого Города, небо горит надо мною...
Отходную читаю. Ты примешь меня поутру?
Мимо вражьих застав, через горы заросшей тропою
Я домой возвращался по зову серебряных труб.
Но мой дом разорен и мятется душа на исходе,
Я сжимаю до боли свой крестик нательный в горсти.
Тихий голос знакомый шептал мне: с Голгофы не сходят,
А внутри все рвалось и хрипело навзрыд: отомсти.
И мне виделось снова — цветы, подвенечное платье,*
Чей-то крик и внезапно направленный в спину прицел.