Рубаи

Беда, когда считают мудрецом,
Того, кто словом складным поучает,
И, восседая с праведным лицом,
На все вопросы ясно отвечает.

Легко увлекшись сладостью речей,
Не ведает к совету приходящий, —
Не здесь исходит Истины ручей,
И тот мудрец — пустой, не настоящий.

Пускай умом земным не обделен,
Великих знал, находчив и начитан, —
Но он лукавой гордостью пленен
И на тщеславьи призрачном воспитан.

Твердит молва: советом может он
Устроить жизнь свободною и звонкой, —

Нам дороги вчерашние слова,
Пускай они навязчивы и грубы,
Но молвят их немеющие губы, —
Так дороги вчерашние слова…
Нам дороги вчерашние шаги,
Пускай они ошибочны и странны,
Но замираем, вспомнив их нежданно, —
Так дороги вчерашние шаги…
Так дорого, что нас свести смогли
Пусть редкие, коротенькие встречи…
…
И мы с любовью зажигаем свечи,
Молясь за тех, кого не сберегли.

1994

                    I
Весна шикарно правит свой приход,
Устроив красок пышное веселье.
От суеты похож на новоселье
Знакомых птиц блистательный прилет.

Природы песня звучна и легка,
Бодры лесов зеленые покровы;
И каждый миг исполнен жизни новой,
И дышит ветер сладостью цветка.

…Так учит нас весна не унывать,
Оставить в прошлом ветхие стремленья.
Спешить туда, где свежесть обновленья,
Туда, где жизни лучшей благодать.

                    II
В беспечный мир, разбуженный весной,

Благая минута настала
Для ангельских сил торжества,
На своде небес воссияла
Святая звезда Рождества.

Весь мир изумленно склонился,
Не в сказке, не в мифе — всерьез,
В обычном вертепе родился
Царь мира — младенец Христос.

О, как возлюбил всех Господь наш,
И твари любой предпочел!
Облечь Себя немощной плотью
Бесчестьем для Бога не счел.

Народы безбожного мира
Пришел Он из плена воззвать,
Рассеянных, слабых и сирых
В единую Церковь собрать.

Мир в добрé слабеет с каждым веком,
И привычно ныне стало в нем —
Просто не заметить человека,
Важно размышляя о своем…

Просто не подать другому руку,
Просто не понять чужую боль,
И мольбы отчаянному звуку
Не внимать, свою играя роль.

Быть поэтом — что же это значит?
Быть с грозой иль с медом на устах?
Чем измерить творчества задачи?
Как поведать важное в словах?

Выплеснуть ли все, что сердце мучит,
Все, что ропщет, плачет и кричит, —
Или поделиться самым лучшим,
Исцелив от боли и обид.

Воспринять ли мрачные одежды
Безнадёги, скорби и тоски, —
Или мудрым словом дать надежду,
Чтоб не рвáлись души на куски.

Обнажить ли, дерзостно и страстно,
Дел распутных стыд и наготу, —
Или, в целомудрии прекрасном,

Однажды ты покинешь этот мир,
Такой родной, такой во всем знакомый,
И в путь иной, таинственный и новый,
Отправишься, — хоть ты и не просил;

И то, что здесь за много лет скопил,
Оставишь вдруг, безудержно влекóмый, —
Лишен судьбой заветных дел и дома,
Тепла людей, которых так любил…

Но есть одно, что можно взять с собой
За смерти грань, чего ценнее нету, —
Убранство душ, манящих чистотой,

Когда добром земная жизнь согрета,
Кончины час отверзет пред тобой