О святом Апостоле Андрее Первозванном

Каждый человек должен чтить своего святого, чьим именем назван. Через любимых святых небо становится из теоретической области пребывания Отца (Отче наш иже еси на небесах) живой реальностью. И Престол благодати, и облако свидетелей, окружающее его — также. Можно просить любого Петра: «Расскажи мне о Петре-апостоле». Можно просить любого Дмитрия: «Расскажи мне о солунском мироточце». Только не нужно подходить с этим вопросом к человеку, не могущему рассказать Символ веры. О святом он точно ничего не расскажет. Вот и меня попросили: «Расскажи нам об Андрее Первозванном». А я, хоть и могу пересказать Символ, чувствую замедление мыслей и внутреннюю тяжесть. Что я скажу об Андрее? Вот, что скажу. Он — еврей с нееврейским именем. Андрос — это «муж», в смысле духовных качеств. Кстати для мужеских качеств, обозначаемых термином «самец», «мужик», есть иные имена, и тоже вполне церковные. Например — Арсений. Но не об этом сейчас. «Андрей» это муж в смысле социальном и духовном. Его черты — постоянство, рассудительность, упорство без упертости, короче — мужество. Потом Андрей — ученик Предтечи. Это о многом говорит.

Предтеча постился и пребывал в молитве, и его ученики тоже. Он был чужд чванства, национальной узости и гордости, и его ученики — тоже. Предтеча понимал Писание по духу, а не по букве, и ученики его — тоже. Одним словом, ученический искус под крылом большего из всех рожденных женами не просто дорого стоит. Он просто бесценен.

Андрей — брат Петра. А Иоанн Богослов — брат Иакова. Эти две пары братьев-учеников призваны первыми. При этом сыны Зеведеевы переименованы в «сынов грома». И Симон стал Кифой. А Андрея не переименовал Господь. Заметим это.

Из этих двух двоиц братьев всюду с Господом трое: Петр, Иаков и Иоанн. Они и на Фаворе, и в Гефсимании, и в доме Иаира над оживающим телом девочки. Если апостолы — Святое, то эти трое — Святое Святых. А Андрея с ними нет. Заметим это.

Как ученик Иоанна Предтечи, он уходит в сторону. Иоанн сказал о себе, что ему подобает умаляться, когда Христу подобает расти. Так же и ученик Иоанна — Андрей умаляется, уходит в тень, не идет вслед за другими тремя (или Бог не велит), повторяя поведение учителя.

Потом все подергивается дымкой. Факты малочисленны, поскольку эпоха апостольской проповеди — эпоха не информационная. Мы видим ярко Андрея только в конце пути — на Х-образном кресте. На нем он несколько дней проповедует, превращая орудие смерти в кафедру. Вот это и есть дух Апостольской Церкви — с креста богословствовать.

Потом мысль несется в Андреевской горе, что в Киеве. Там великолепный храм. А раньше там была улица, полная блудилищ. Никто порядочный не селился на Андреевском спуске долгие годы. По ночам песни, поножовщины, визг блудных девок, шум до утра, в канавах — блевотина посетителей ночных заведений. Так было до приезда в Киев Андрея Муравьева. Вот кто небесному покровителю послужил. Вот кто не только про Андрея рассказать мог, но и небесному покровителю службу сослужил. Добился вывоза всех домов терпимости вон, подальше. Уехали они все на Ямскую, про которую Куприн знаменитую «Яму» со временем написал. Муравьев храм обновил и укрепил холм, на нем же стоит, там и опочил до всеобщего воскресения. А живописный спуск вскоре заселился докторами, профессорами, преподавателями Академии. Там же и Булгаков в доме Михаила Афанасьевича — отца-профессора родился. Там теперь все сплошь «культур-мультур» и «национальное достояние». А о виновнике красоты и порядка нигде ни слова. Как обычно.

Эта история похожа на ту ситуацию, при которой на Голгофе долго стоял храм Венеры. Блуд на святом месте. Бесовская прозорливость и духовное попрание святыни. Блуд успешнее всего погашает дух, а уже потом приходят теории, разрешающие грешить «по природе», то есть по «естественному закону».

Что сегодня Андрей для Киева? Река обмелела и нарядилась в мосты. Разводы мазута на ней бывают, и дно, говорят, загажено изрядно. Но все же она прекрасна. До сих пор упруга и широка ее грудь. До сих пор высоки над ней облака, хотя птицы свободно перелетают над Днепром на восток и обратно.

Днепр для киевлян — транспортная артерия, источник воды для бытовых нужд и рекреационная зона. Все? Пожалуй все. Зачем врать? Купель Крещения! Русский Иордан! Обыватель это слушает в пол уха. Обыватель не верит высокому штилю и хочет больше денег. Никто ни в Киеве, ни в Урюпинске высокими категориями давно не мыслит. На Причастии скажешь человеку: «Откройте шире уста» — ресницами захлопает. Скажешь: «Открой рот» — откроет. Так мы уста на рот заменили и говорим этим ртом, что можем, и как получается. Так же и мыслим.

Путь из варяг в греки пролетается ныне на самолете за три часа с небольшим. Феодосий Печерский, Евфросиния Полоцкая, Тихон Задонский, Елизавета Федоровна мечтали прийти в Иерусалим и умереть в нем. А мы можем без всякой визы за два часа там оказаться. Потом скажем: «Я паломничал». Мы жутко обмельчали. Так, что даже не плачем. Слезы кончились.

Так кто для нас Андрей? Для большинства — никто. Николай важнее, да и то раз в год. Опять-таки — зачем врать? А кто мы для Андрея? Думаю — паства. Еще и любимая. Взбалмошная, правда, и суетливая. Да никем ничему толком не наученная. Но и попробуй — научи. Как угорь из рук выскользнут. Нынче народ свободу почувствовал.

Путь Павла — от великих знаний через ненависть к беззаветной любви и служению. Путь Петра — горячие порывы всюду, без рассуждения иногда. И так вплоть до собственной смерти за Господа. Путь же Андрея — аскетизм, обучение молитве. И потом, когда Предтеча сказал: Вот Агнец Божий, Андрей ни с каким другим вопросом не подошел, как только: Учитель, где живешь?

Путь Андрея, таким образом, путь аскезы и простоты. А у нас где аскеза и простота? Так кто для нас Андрей? И что я, один из Андреев среди миллионов таких же, как я. Андреев, могу про того Андрея рассказать?