О, дивный остров Валаам!

Что моя хвала перед Тобой! Я не слыхал пения Херувимов, это удел высоких душ, но я знаю, как хвалит Тебя природа... Я видел, как радовалось о Тебе восходящее солнце и хоры птиц гремели славу. Я слышал, как таинственно о Тебе шумит лес, поют ветры, журчат воды, как проповедуют о Тебе хоры светил своим стройным движением в бесконечном пространстве.
(Из акафиста «Слава Богу за все!»)

Дорога на Валаам

Чтобы попасть на остров Валаам, надо из Петрограда доехать до Приозерья, откуда на судне до острова. Мы выехали на автобусе ранним утром. Солнце еще не дотронулось своими лучами до питерских высот. Быстро выехали из города. Сквозь частых сосновых стволов золотой полосой растянулся рассвет. Уснула. Протягиваю какому-то человеку билет на какое-то зрелище, но меня не пропускают. Я громко называю свое имя. Молчание. Я показываю свой крест. Появляются двое мужчин в длинных одеждах, с помощью поднятых своих рук делают ворота и пропускают меня вперед...

Проснулась. За окном сосны кружатся в вальсе с березками. Сосны высокие, прямые, гордые. Березки нежные, покладистые, зависимые.

Подул ветер. Деревья зашелестели, заспорили: кто же к нам едет? Любопытные березки склонились, и из-за сосен наблюдают за нами — приближающими паломниками, а сосны протягивают мохнатые лапы, приветствуют нас.

Ровная, как стекло дорога уперлась в Приозерье. Приехали.

Ладожское озеро

Из затона наше судно вышло на Валаам. Волны с белыми гребнями перемешивали серебряную лаву ладожской воды. Серые перья облаков чередовались с обрывками просвета, из-за которых светлело не по-осеннему лазурное небо.

— Погодка нас не жалует, — заметил кто-то из паломников.

На это, Геннадий, наш проводник, посоветовал «бросать» в озеро все свои грехи, скопленные в камни, кирпичи, глыбы, чтобы с чистым сердцем вступить на Святой остров. Мы с радостью повиновались ему. Злая бездонная пучина поглощала наши: ложь, клевету, зависть, осуждение, сребролюбие, ярость. — Все вскипало в бурлящей бездне.

Все каменные грехи потоплены, небо очистилось, ветер стих, успокоив непослушные гребни.

Я смотрела на волны и они мне казались бордово-кровавого цвета. Своими мыслями я поделилась с Геннадием:

— Мне кажется, что вода в озере кровавого цвета.

— Возможно, — согласился Геннадий, — сколько там на дне судов, людей, лошадей потоплено. И стал рассказывать:

— Вон видите темную черту на горизонте? Это «дорога жизни», она же и «дорога смерти». Если внимательно всмотреться, то могут возникать миражи: то увидите облака внизу горизонта, то пароходы плывут перевернутыми и разрываются кусками на глазах, или вдруг остров повиснет над водой. Такое явление называется рефракцией.

— Почему?

— Наверное, чтобы люди всегда помнили о трудном времени.

Мы вглядывались в горизонт и перед нами, вместе с рассказом Геннадия, всплывали из-за волн те далекие военные годы.

Ладожская дорога жизни

Когда к началу сентября немцы охватили Ленинград плотным кольцом, то для доставки в город продовольствия пришлось прибегнуть к самым рискованным средствам. Поэтому Военный совет Ленинграда решил построить порт в маленькой бухте Осиновец Предполагали, что через этот порт можно будет вывезти из Ленинграда кое-какое капитальное оборудование и доставлять в город продовольствие и другие предметы снабжения. Ладожская военная флотилия с приданными ей несколькими зенитными орудиями должна была обеспечить его оборону.

Немцы стояли всего в 40 км к югу от Осиновца, их авиация держала под постоянным наблюдением новый порт, Большое количество буксиров и барж было потоплено в первые недели после открытия «Ладожской дороги жизни», в том числе несколько барж с женщинами и детьми, которых хотели эвакуировать из Ленинграда.

Но несмотря на постоянные налеты немецкой авиации и осенние штормы, свирепствовавшие на озере, большая часть этих продуктов была благополучно переправлена в Ленинград. Кроме продовольствия в город было доставлено и значительное количество боеприпасов.

Здравствуй, Святой остров!

Остров встретил нас по-домашнему: улыбчивая гостеприимная Ксения, наш экскурсовод, с целой делегацией Валаамских котов. Одни смотрели недоверчиво и ревниво: зачем эти двуногие к нам пожаловали? Другие, наоборот, бежали навстречу и терлись о ноги.

От пристани к Спасо-Преображенскому Собору нас вела лиственничная аллея, а в гостиницу — гранитная лестница, по которой когда-то поднимался автор «Трех мушкетеров». Ксения по-хозяйски быстро разместила нас по номерам, затем проводила в трапезную. Каким может быть вкусным постная пища, вы можете узнать, только побывав на Валааме! А клюквенный морс! Сразу захотелось побродить по дремучим лесам и набрать клюквы. Затем нас приветствовала местная музыкальная группа. Они пели без сопровождения, но музыка звучала в их голосе и возвышалась ввысь, в бескрайнее поднебесье. А оно, небо, к удивлению Валаамских жителей было голубовато-бирюзовым с ярким, не по-осеннему, сиянием солнца.

— Вы, Ксения, прекрасная хозяйка. У вас так хорошо получается принимать гостей! — Попробовал кто-то из группы сделать комплимент.

— Нет, — возразила Ксения, — я здесь не хозяйка. С хозяевами я вас сейчас познакомлю. Для этого мы с вами пройдем в сердце Валаамской обители.

Мы зашли в Спасо-Преображенское каре. Храм построен в русско-византийском стиле. Девятиметровые своды, низкий иконостас и недостаточность освещения.

Валаам — ступень к небу. В храме справа под спудом покоятся мощи преподобных Сергия и Германа. Икона над ними мироточит и по сей день. Видны стекающие, словно смолянистые слезы, капли. Преподобные, как верные стражи стоят на защите Северного Афона. Это еще одно название Валаама. Известно местное предание, которое называет Сергия одним из учеников Андрея Первозванного. Согласно этой версии, Сергий с новгородскими людьми посетил остров, где крестил язычников и среди них некоего Мунга, получившего в крещении имя Герман. Преподобные Валаамские чудотворцы никогда не оставляют незримым своим присутствием Валаамскую обитель. На протяжении тысячелетия охраняются их молитвами братство и стены монастыря. Здесь я вспомнила о своем сне.

— А вот этот образ, — продолжала Ксения, указывая на Валаамскую чудотворную икону Божьей Матери, — писал мальчик Алеша Константинов. Он писал в самом Храме, когда читался акафист Богородице. Его прозвали Валаамским Рафаэлем. Его любимой поговоркой была: «Кто упрям, тому — на Валаам». Только упрямых к работе. подвигу, терпению, любит северный Афон. Слабакам на острове нет места! Малый список с Валаамской Богородицы космонавты брали с собой на орбиту. Он облетел четыре раза космическую планету.

Окончание >>>