Михель Гофман

Америка раньше, чем другие страны мира, стала определять человека не тем, кто он как личность, а тем, кто он как работник, так как вся жизнь страны изначально строилась вокруг экономики и для экономики. Ещё в 1951 году президент Чикагского университета Эрнест Колвелл, выступая перед выпускниками, говорил о последствиях для общества, к которым может привести экономика, если она станет главной и единственной целью человеческой жизни: «Экономическое общество, которое мы строим, принесёт многие блага, и в то же время уничтожит объем жизни, её непосредственность и её многообразие...

Общество, ставящее развитие экономики как свою главную цель, нуждается в новом безликом человеческом архетипе, функциональной части машины экономики. И первой страной, открыто провозгласившей эту идею нового времени, идею общества-машины, была советская Россия, которая в своей пропаганде, литературе, искусстве говорила, что люди должны стать «винтиками» материального прогресса, «винтиками» индустриального производства...