Смертоносный оскал самости

Наблюдая как грызутся между собой порядочные, глубоко уважаемые мной люди, патриоты, хорошие профессионалы, аналитики, понимаю как страшно и опасно сегодня говорить. Не зря больше хочется молчать и молиться, уйти от воцаряющегося повсеместно кошмара и раздора.

Собственно для понимания ситуации сказано достаточно: кто понял, тот понял, кто не понял, тот и не поймёт. Вопрос уже не в информированности, а в системе ценностей того или иного человека, в его вере или даже верах.

Всё, вокруг чего бушуют непримиримые споры, на самом деле не суть важно, если говорить всерьёз. Сейчас важнее сохранить здравомыслие и внутреннюю чистоту, незамутнённость сознания. Ведь один из основных ударов в этой нестандартной, непонятной, новой войне — удар по душе.

Русские, с присущей им жаждой правды, верностью правде и готовностью жертвенного служения правде, могут быть побеждены только втягиванием их в грязь, в ложь, во взаимное предательство. Унижение и оскорбление другого, даже мыслящего иначе, — вот где главная опасность, ибо так раздувается огонь самости. Тот самый смертоносный огонь, которым горели и грелись майданопоклонники.

Этот убийственный, разъединяющий всех со всеми огонь старательно раздувают ныне все, кому не лень. При этом взаимное уважение, базирующееся на уважительном отношении к человеку как носителю образа Божия, стало редкостью. Его стараются подменить безумием уравнивания здравого с больным, добропорядочного человека с негодяем.

Ну, никак нельзя в здравом уме равно относиться и к человеку, утверждающему что молоко дают волки, и к человеку, утверждающему, что молоко дают коровы. И дело не в том, что и у волков волчица кормит молоком волчат, а в том, что если хотите создать молочную ферму, то надо заводить коров, а не волков. Уважающие себя дельцы вряд ли станут тратить своё время на болтовню с умалишёнными.

Точно так же нельзя сказать что равнозначны с точки зрения здравого смысла два свободных волеизъявления: желание убивать, насильничать и желание не допустить насилия. Тот, кто выбирает агрессивность и желает причинять другим страдания — такой же безумец, как тот, кто волка считает подателем молока. Только это не умом, а душой больной человек. И вот таких больных мы должны признавать здоровыми и равными с нормальными людьми, и они должны получать от нас право высказываться, а мы при этом как бы обязываемся прислушиваться. К кому? К чему? И, главное, — зачем?

И здесь же страшная грызня со своими, близкими по устремлениям ума и сердца, только не во всём совпадающими. Так и слышится за спиной: разделяй и властвуй! Заморочь голову, испогань сердце, чтобы расчеловечить, чтобы оскотинить и тем победить.

Дегуманизация общества проходит несколькими путями одновременно. И, как это ни печально, мы принимаем на себя навязанную нам роль, мы сами себя дегуманизируем, позволяя себе говорить о братьях «по окопу» низости, унижая их, даже из каких-то благих якобы соображений. А мерзавцев, всякого рода нерукопожатных лжецов и подлецов мы превращаем в рукопожатных. Мы опускаемся на самое дно, опускаемся до такого уровня общения, что человек с честью не стал бы вступать в такого уровня «дискуссии» даже с пистолетом у виска. Всё это — дегуманизация общества, расчеловечивание, занижение нравственных норм до уровня дворовой шпаны.

Не надо искать красивых оправданий некрасивым поступкам, их всегда можно найти извращённым умом. На самом деле неважно под какие лозунги происходит оскотинивание, неважно во имя каких благих целей человек лишает человеческого достоинства себя самого и своего ближнего или оппонента.

Стоит ли упрощать дело хищнику? Ведь грызущихся зверьков сожрать намного проще, чем способных к обожению личностей.

Не надо ни под какими предлогами обелять зло. Кажется, что от малой дозы ничего в жизни не меняется. Но это не так. Всё меняется, абсолютно всё! И согласившийся с малым злом, согласится и с большим.

Стоит, наверное, хорошенько подумать, кто мне враг, а кто друг, но мыслит чуточку иначе — и друзей не подставлять, не хаять. Надо уметь различать, говоря языком церковным, немощи и низости. Немощи надо прощать друг другу, подстраховывая, поддерживая в особо трудных ситуациях. А низости прощать нельзя, кроме как после покаяния и, порой, искупления.

Немощи — это нехватка сил исполнить должное, при наличии желания и устремления исполнить. Низости — это желание недолжного, стремление к злому, низкому, греховному, вредному.

Злодей, волею ума и сердца выбирающий насилие, конечно не должен быть оправдываем. И добродетельный муж, вставший на пути насильника и убийцы, не должен быть порицаем. Иначе мир сойдёт с ума, понятия перевернутся с ног на голову, и мы заслуженно погибнем — как Содом и Гоморра.

«Жизнь дана на радость, но её надо уметь отстоять, поэтому истинное назначение человека — борьба за правду и справедливость, борьба со всем, что лишает людской радости, — писал по-настоящему русский и по-настоящему гений В.И. Даль. — Всякая несправедливость казалась мне дневным разбоем, и я всячески выступал против неё».

Ныне же в моде поддерживать несправедливость, что свидетельствует о глубинном кризисе, осуществляющемся в том числе и внутри каждого из нас. Поощрение греха, приобщение ко греху, соглашательство с грехом и принуждение ко греху — мода времени, и она внедряется в наши сердца через посредство многоликой самости. Надо бояться её в себе, как адского пламени, надо стараться не допустить её разгорания в массах, в обществе.

И даже в отношении к врагам надо блюсти христианскую норму, о которой замечательно сказал митрополит Антоний (Блум): «Бог не медлит Своим судом, а терпит; Он ждёт, потому что Он любит, а любовь всему верит, на все надеется, всего ожидает и никогда не перестаёт. И вот это свойство Христовой терпеливой, бесконечно ожидающей любви, которое так дорого Ему обходится, — потому что терпение означает готовность продолжать выносить, пока не осуществлена воля Божия, ужас и безобразие и страшные картины земли, — это терпение Господне находит своё выражение и в наших святых: не только изумительной выносливостью и выдержкой в подвиге, но и такой открытостью сердца, которая никогда не отчаивается о судьбе грешника, такой открытостью сердца, которая каждого принимает, которая готова последствия этой терпеливой любви нести на себе не только подвигом, но и страданием, и гонением, не отворачиваясь от гонителя, не отрекаясь от него, не выбрасывая из своей любви, но с готовностью, как говорит Апостол Павел, погибнуть даже в вечности, только бы спаслись те, которым нужно спасение».

Радонеж