Ангелы живут на земле

10 сентября — время ранней осени и первых дней начала учебного года. Глядя на спешащих в школу детей, я мысленно представляю себе ребенка такого же возраста, по имени Ваня. Ему десять лет. За плечами не привычный нам ранец, а котомка с вещами, Библия и молитвослов. Наверное, мама, собирая единственного сына в дорогу, плакала. Но знала, что отговорить его от задуманного невозможно. Не только она ― все вокруг знали, что у мальчика Ивана по фамилии Железо и слово не по возрасту железное. Если сказал, обязательно сделает.

А может, и не отговаривали сына Иоанн и Агафия, его родители, а даже гордились принятым им решение — в десятилетнем возрасте уйти в монастырь? Их дворянский род всегда хранил верность православию. Но даже верующим, благочестивым отцу и матери легко ли отпустить от себя так рано любимого сына? Ваня был любознательным, способным ребенком, рано научился грамоте. А читал особенно охотно не столько сказки, сколько жития святых. Чаще всего ― о жизни своего соименника Иоанна Предтечи, Крестителя Господня. Изучал подвиги и добродетели древних подвижников и святых людей и выбирал себе для подражания то, что больше всего соответствовало его характеру и наклонностям.

Но что такое детские мечты? Сколько их разбилось, разлетелось, не дотянув до нашего совершеннолетия! Кем только мы ни хотели быть, когда вырастем: врачами, космонавтами, артистами, журналистами... Редко у кого получалось так, как мечталось. Что ж, вполне понятно, ведь какой зрелости можно требовать от ребенка?

Однако этот ребенок вполне осознанно оставил родительский дом, где так уютно жилось. С котомкой за плечами он пришел в ближайший Угорницкий монастырь и просил игумена позволить ему служить братии. Мы не знаем, какие слова нашел мальчишка, чтобы игумен понял: это желание — не игра в церковь, не детский каприз. Ваню приняли и скоро в монастыре полюбили — за его усердие, открытость, дружелюбие, готовность всегда помочь, услужить. Возможно, и потому, что он самым младшим был, и молодые монахи видели в нем, наверное, младшего брата, а те, что постарше, сына? А игумен провидел в Иване большие духовные дары.

На двенадцатом году жизни Иоанн принял монашеский постриг с именем Иов. А еще через год, в тринадцать лет, ― как отмечается в житии, после многих духовных подвигов, ― стал иеромонахом! Выходит, духовная зрелость его в этом возрасте уже была такова, что он мог самостоятельно принимать исповеди, наставлять, давать советы, руководить чьей-то духовной жизнью.

Это кажется невероятным, но история христианства знает такие примеры. Правда, их немного. С восьми лет начал пустынническую жизнь Савва Освященный, который основал потом множество монастырей в Палестине и ввел в них определенный богослужебный устав. В пятнадцать лет пришел в монастырь преподобный Иоанн Лествичник. И все же это, скорее, исключение, чем правило. Или правильнее сказать — случаи особого богоизбранничества? Но известно и другое: дорога появляется тогда, когда хотя бы несколько людей идут в одном направлении.

Каждый год, 10 сентября Православная Церковь празднует память этого удивительного человека и день обретения его мощей. Он прожил долгую и насыщенную трудом и молитвой жизнь, больше ста лет. И ни один день из нее не пропал даром. Стремился к безвестности и молитве, но «не может укрыться город, стоящий на вершине горы»...

Всю веру, энергию, силу души вложил Иов в монашеское делание. Он шел по той дороге, которую проложили Иоанн Лествичник, преподобный Иоанн Дамаскин, преподобный Савва Освященный. Им он подражал, их видел для себя примером. И еще один образец был у него для подражания — многострадальный ветхозаветный праведник Иов. Много раз, перечитывая его житие, пытался понять характер, выделить для себя главные нравственные черты праведника. Все начинают когда-то с подражания. Главное — найти образец, которому хотелось бы подражать.

Впоследствии многие из тех, кто знаком был с Иовом, говорили о его сходстве с ветхозаветным соименником. «Не именем только, — писал об Иове создатель его жития Досифей, — но самим делом в Ветхом Завете Иову блаженнейший отец наш Иов не только уподобился, но, лучше скажу, во всех противностях жития далеко превзошел. Потому, что у того скорбь от скорби, болезнь от болезней рождались попущением Божиим; этот же добровольно, по собственному своему желанию, томился, не щадя себя, при прохождении степеней жесточайшего подвижнического жития».

Жизнь преподобного Иова была настолько чиста и безукоризненна, несмотря на всю тяжесть иноческого подвига, что современники сравнивали его с ангелом. «Был, — говорится в житии преподобного, — инок весьма искусный, не так летами, как добродетелями украшенный, живя посреди братии, как ангел... и с каждым днем все более и более совершенствуясь в добродетели».

Не только простой народ, но и знатные вельможи ехали к нему в Угорницкий Свято-Преображенский монастырь, где прошло первое десятилетие его служения. Сила молитвы Иова быстро стала известна не только в Западной Украине, но и в Польше. Люди приезжали, чтобы только взглянуть на него, попросить совета, благословения, молитв. Многие монастыри хотели видеть преподобного у себя, чтобы он своим примером показывал инокам «образ трудолюбивого и богоугодного жития». И как ни тяготел Иов к тихой и уединенной жизни, ему пришлось, по многим просьбам, перейти в Крестовоздвиженский монастырь города Дубны, где его почти сразу избрали игуменом.

В то время православное общество волновал наплыв иноверцев, еретиков и сектантов. Преподобный Иов приложил много усилий к обличению иезуитской проповеди католичества, резко восставая против учения о совершении таинства Евхаристии на опресноках и защищая употребление квасного хлеба. Еще больше усилий направлял он, обличая протестанствующие секты, стараясь предохранить от них православное общество.

Теперь уже в Дубенскую обитель стекались из разных мест православные князья, господа и простой народ. Но суетная слава мира сего смущала подвижника. Ему хотелось уединенной пустынной жизни, причем не в звании настоятеля, а простым иноком.

Иов оставляет управление монастырем и удаляется в Почаевскую обитель, которая тогда только начала устраиваться, после перенесения туда из дома благочестивой Анны Гойской чудотворной Почаевской иконы Богоматери. В обители даже игумена не было, только несколько монахов. Да еще ветхий деревянный храм, построенный древними иноками. И опять братия просит Иова принять игуменство, и он, по смирению своему, соглашается. По сути, он стал первым игуменом горы Почаевской, преобразовав обитель по примеру русских монастырей, основанных на монашеских принципах святого Василия Великого и Студийского общежительного устава. В этом отношении его часто сравнивают с преподобным Феодосием Печерским.

Покровительством Пресвятой Богородицы и трудами самого Иова был построен каменный храм вместо деревянного. Преподобный старался также устроить в монастыре колодцы, пруды, огороды, сады. Он лично сажал плодовые деревья, прививал и окапывал. Устроенный им сад и сейчас существует. И еще шумят на улицах Почаева посаженные им липы, которым уже больше трехсот лет. Сам же копал он озеро и обносил его плотинами. Это озеро нынче находится за оградою монастыря Почаевской Лавры.

Застав однажды глубокой ночью человека, ворующего монастырскую пшеницу, он помог ему поднять на плечи полный мешок и отпустил с миром. Но перед этим напомнил, как опасно воровство для души человека и о предстоящем всем нам страшном суде Господнем. И такой силой обладали его слова, что человек тот отбросил в сторону мешок с пшеницей, упал на колени и долго плакал и каялся.

Сходство преподобного Иова и преподобного Феодосия еще и в том, что оба они не сторонились и общественной жизни, если видели в том свой пастырский долг. Иов Почаевский занимался духовно-просветительской деятельностью, способствовал изданию писаний святых отцов. Особую услугу оказал всей Православной церкви в 1628 году на Киевском Соборе, заставившем известного отступника от православия, Мелетия Смотрицкого, отречься от своих заблуждений. Вместе с другими присутствовавшими там священниками, Иов подписал соборное определение, в котором заявил, что он «твердо стоит в православной вере, не мыслит об отступлении в унию и под клятвою обещается не отступать и к тому же увещевать весь православный народ».

Он был авторитетен не только для простого народа, но и для сильных мира сего. Сохранилось письмо преподобного Иова к царю Михаилу Федоровичу, датированное 1626 годом. Цари в то время были людьми верующими, а у самодержца Михаила к тому же мать была инокиней Вознесенского монастыря, а отец государя, Филарет, — патриархом. Сам царь вел церковный, даже — полумонашеский образ жизни. Поэтому такая переписка не вызывает удивления.

...Моя первая встреча с Иовом Почаевским случилась для меня неожиданно, во время поездки в Почаевскую лавру. Конечно, и раньше я слышала об этом святом, и даже что-то читала, но, к нынешнему стыду своему, без особого внимания. В общем, о преподобном Иове в то время почти ничего не знала. В Почаев ехала к знаменитой иконе Божией Матери, а также к ее чудотворному источнику. И почти всю дорогу твердила найденную в молитвослове молитву: «Ты Заступница наша, Богом дарованная: тебя молим, избави от всех бед, от всякой напасти, болезни и скорбей...» Еще думала: как много людей приезжает сюда, к Заступнице рода христианского, за помощью. Проблемы у всех разные, но удивительным образом вмещаются они в эти слова молитвы...

Приехав в Лавру, мы с дочерью вечером того же дня исповедались в большом Свято-Успенском соборе, где, несмотря на внушительные его размеры, было тесно от паломников. А причаститься старец, принимавший исповедь, посоветовал «у преподобного Иова». Он так и сказал, словно преподобный не умер 360 лет назад, а поныне служит и причащает в Пещерном храме, сооруженном над выкопанной им собственноручно пещерой.

Ночевали в монастырской гостинице. Поднялись, когда еще было темно, чтобы успеть на раннюю литургию. На улице только начало светать, и в длинных полуподвальных коридорах, которыми мы шли к храму, тоже было сумеречно. Мы проходили мимо людей, дремавших прямо на полу или прислонившихся к стенам. То ли места в монастырской гостинице им не хватило, то ли, скорее всего, хотели быть ближе к святыне. Просыпаясь, они вставали и присоединялись к пестрому ручейку спешивших на службу людей. Позже я узнала, что эти коридоры-переходы к Пещерному храму преподобного Иова и церкви Антония и Феодосия Печерских в годы гонений на церковь были все равно что домом для многих приезжих богомольцев и странников. Здесь они не только ночевали, но и жили безвыездно, без всяких удобств, тепла, домашнего очага, постом и молитвой служа Господу. Не по их ли молитвам и выстоял тогда монастырь, который неоднократно пытались закрыть?

— А еще там пещерка есть, — рассказывала кому-то шедшая почти рядом с нами женщина. — Маленькая, узкая, но глубокая, почти в человеческий рост. Когда его ноги уже плохо держали, он себе эту пещерку выкопал и в ней молился, стоя или на коленях. Монахи разрешают туда спуститься. Только, если у тебя грехи неисповеданные есть, пещерка тебя не выпустит, пока при всех не покаешься.

Я невольно прислушалась — о ком это она? Оказывается, речь как раз и шла о преподобном Иове, игумене Почаевском. Выкопанная им пещерка — одно из самых загадочных мест в Почаевской Лавре. Скользкие стены, ощущение полной замкнутости и тесноты. Только очень худой человек сможет сюда протиснуться. Здесь до сих пор на камне видны ямки, протертые коленями преподобного. Здесь он проводил в глубокой сердечной молитве ночи, а иногда и целые недели. Обливаясь слезами, молился обо всем мире, забывал о том, чтобы хоть что-нибудь съесть. Современники Иова видели иногда изливавшийся из этой пещерки таинственный свет. Но никогда не слышали, чтобы Иов кому-то об этом рассказывал. Преподобный был молчалив, в разговоры вступать не стремился, а вот одну молитву твердил постоянно: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня!». Постоянными трудами и подвигами распинал свою плоть. От этого тело преподобного Иова было измождено, на ногах кровоточили глубокие незаживающие язвы. Так что он мог вместе с апостолом сказать: «Язвы Господа Иисуса на теле моем ношу». Эти язвы отчетливо были видны на его мощах, обретенных нетленными.

После смерти Иова его и погребли неподалеку от этой пещерки. Из его могилы излучался необыкновенный свет, и многие люди, обращаясь за помощью к преподобному, получали ее, а также исцелялись от недугов. Семь лет тело его оставалось погребенным в земле. Через семь лет после своей кончины Иов явился во сне митрополиту Киевскому Дионисию и сказал, что пришло время открыть его святые мощи. И еще раз повторился тот сон, и еще... Всего трижды. В 1659 году, 10 сентября по новому стилю, гроб преподобного был открыт. Святые мощи его обретены нетленными. Сейчас они почивают в серебряной раке в Пещерном храме и ежедневно открываются людям для поклонения.

Пятьдесят лет жизни отдал устроению Почаевской Лавры преподобный. Она стала его жизнью, светом души, надеждой. Чаять ― в переводе с церковнославянского языка значит «надеяться». Почаевская Лавра — это и наша надежда на спасение, на милосердие Господа и Его Пресвятой Матери. Кто бывал в Почаеве, знает о благодатном присутствии Божией Матери, которое просто невозможно не почувствовать молящейся душе. Это как непрерывно совершающееся таинство. Из исторических источников, в старинных книгах записанных, известно: начало иноческой жизни на горе, где теперь стоит Лавра, относится ко времени нашествия на Русь татарского хана Батыя, а именно — к 1240 году. Два православных инока, бежавших из Киева во время татарского погрома, поселились в пещере на склоне горы. Как-то раз один из них, выйдя из пещеры, возвел в молитве глаза вверх и замер: на вершине в огненном столпе, окруженная сиянием, стояла Пресвятая Богородица!

Наверное, скептики, которые и в те далекие времена существовали, могли бы приписать случившееся разгоряченному воображению юноши. Но неподалеку пас овец местный селянин, человек, по-крестьянски рассудительный и не склонный ни к каким видениям. История сохранила даже его имя: Иван Босой. И он увидел то же, что и монах! Оба упали на колени и не смели пошевелиться. Только через некоторое время, когда Пресвятая Богоматерь исчезла, приблизились к тому месту, где Она прежде стояла. И обнаружили, что плотный известковый туф расплавился, покорно, как теплый воск, повторив отпечаток правой стопы Богородицы. Из оттиснутого на камне изображения стопы стекала прозрачная вода. Эта вода и поныне не иссякает, наполняет святой отпечаток. Зафиксировано много случаев исцеления от разных болезней у тех, кто ее с верой и молитвой принимает. Только теперь над чудотворным источником возведен большой храм. В полу над камнем со следом оставлено небольшое отверстие, чтобы паломники могли его видеть. Над ним размещается ковчег, поверх которого лежит вышитое на шелке изображение стопы Богородицы. Здесь можно помолиться, а можно испить целебной воды из серебряного ковшика, которую наливает несущий особое послушание иеромонах.

В небе над храмом явилась сама Богородица с распростертым омофором в руках, с небесными ангелами. Ее сопровождал преподобный Иов

За прошедшие столетия много было потрясающих свидетельств того, что Пресвятая Богородица сама избрала здесь место для православного монастыря и не оставляет его своим покровительством. Многочисленны случаи заступничества самой Богоматери за монахов. Рукописные книги того времени повествуют об одном из них, происшедшем в 1607 году. Уже больше века, как сбросила с себя Русь татаро-монгольское иго. Но отдельные татарские отряды еще бродили по земле, предавая огню и мечу все, что встречалось на их пути. Такой отряд оказался и в Почаеве. Некий монах проходил по горе, совершая молитвы. Татарин подскочил к нему, видимо, надеясь заполучить для себя невольника. Но увидев, что тот уже стар, со злости отсек ему голову. С отрубленной головой в руках инок, шатаясь, дошел до чудотворной иконы Божией Матери, положил перед Защитницей свою отсеченную голову... И только тогда предал свой дух Богу.

В 1674 году почаевский монах, находившийся в турецком плену и горячо молившийся Пресвятой Богородице, в праздник Успения был чудесным образом перенесен в обитель. В Лавре и по сей день хранятся его ручные оковы.

Спустя четверть века после кончины преподобного Иова на незащищенный Почаевский монастырь напала пятидесятитысячная конница турок и татар под предводительством визиря турецкого султана Кара-Мустафы. Монастырь в то время не имел еще ни сторожевых башен, ни крепостных стен. А за его деревянной оградой скрывалось множество мирных беженцев. Рано утром в монастыре начали служить молебен перед чудотворной иконой Матери Божией Почаевской. Как только раздались первые звуки молитвенных песнопений, в небе над храмом явилась сама Богородица с распростертым омофором в руках, с небесными ангелами. Ее сопровождал преподобный Иов, и даже слышно было, как он молил Богоматерь не предать монастырь в неволю.

Не только монахи, но и турки тоже увидели фигуры в небе. И... нацелили на них свои стрелы. Стрелы градом летели в небесных защитников, но возвращались назад и поражали стрелявших. Нападающие пришли в ужас перед чудом, их охватила паника. Они бросились бежать, а немногочисленные защитники Почаева погнались за ними и даже взяли в плен несколько турок. Согласно лаврским летописям, пленники после этого остались в обители, приняли православную веру и до конца дней своих находились в монастырском послушании.

Но это было давно, может заметить кто-то. Хочу возразить: и сегодня присутствие Царицы Небесной, ее невидимый благодатный Покров в Почаевской Лавре разлиты повсюду. На собственном опыте испытала я это ощущение, которое, хоть и не умею передать словами, бережно храню в памяти уже несколько лет. Да разве только я? Как слепорожденный брат Анны Гойской перед чудотворным образом Почаевской Богородицы обрел когда-то способность видеть, так и мы здесь приобретаем зрение духовное. Наши полуслепые, отягченные мирской суетой и греховностью души все же чувствуют, где Солнце.

Но в этот сияющий, поющий, радостный и благодатный мир невозможно войти грязному, злому, завистливому, гневливому. Поэтому и просим каждый раз в молитве: «Боже, очисти мя, грешного!» Поэтому орошаем душу покаянными слезами. Но иногда хочется все же не плакать о грехах, а просто радоваться тому, что ты стоишь в этом храме, в Лавре, где незримо пребывают Матерь Божия и святые угодники, стоишь где-то у входа в Царствие Небесное. И тому, что Оно есть, что на тебя, как и на всех, здесь стоящих, незримо падают лучи божественного света.

Мы долго стояли перед Киево-Почаевской иконой Божией Матери, поражающей своей необыкновенной красотой. Еще в царские времена киевляне написали ее в честь чудесного избавления от моровой язвы. Возле иконы стоят костыли. Их оставил здесь человек, с детства страдавший церебральным параличом. Рассказывают, что когда он приблизился к иконе, услышал таинственный голос: «Оставь свои костыли, они не нужны тебе больше». И почувствовал, что его всего будто обожгло сильным жаром. Он сделал вперед шаг... другой... Тело по-прежнему еще горело, а ноги — шли! Из храма тот человек вышел здоровым. Потрясенный тем, что с ним произошло, он с тех пор ходит по монастырям, рассказывая людям о своем чудесном исцелении.

Мало кто знает, что в Почаевской Лавре была исцелена от тяжелой болезни дочь Иосифа Сталина Светлана. Она потом неоднократно приезжала сюда, выстаивала службы, молилась. После смерти Сталина взяла себе фамилию матери — Аллилуева — и решила уехать за границу. Хотела увезти с собой и исцелившего ее старца, но он отказался. Старца звали Амфилохий, после кончины мощи его оказались нетленными, а самого Амфилохия причислили к лику святых.

Секретарь Почаевского райкома партии: «Если Бог есть, пусть отберет у меня самое дорогое!» — Дочь погибла, сын застрелился, жена сошла с ума

А вот другой, на этот раз горький пример. Он — о том, как промысел Божий может покарать святотатца. Было время прихода к власти генсека, обещавшего людям вскоре показать «последнего попа». Опять начались гонения. Храм Серафима Саровского кощунственно превратили в... морг. Церковь Святого Духа — в зернохранилище, храм Всех Святых — в кинотеатр. Весенним апрельским утром 1959 года в лаврский скит ворвалась группа милиционеров и во главе ее — первый секретарь Почаевского райкома партии. Его фамилия известна, вот только называть ее не хочется. По двум причинам — пусть сгинет даже имя это из людской памяти. И если остались где-то его потомки, чтоб их не жег стыд, они-то чем виноваты?

А тогда райкомовец собственноручно срывал иконы и разбивал их об землю. Когда монахи пытались его остановить, выкрикнул дерзко: «Если Бог есть, пусть отберет у меня самое дорогое!» Как только человек этот вернулся домой, ему передали телеграмму: утром в руках у его дочери Людмилы, работавшей в львовской химлаборатории, взорвалась колба с серной кислотой. Девушка получила такие тяжелые ожоги, что, по мнению врачей, должна была бы умереть сразу. Но промучилась в больнице до вечера, до того момента, пока ее отец не покинул скит. А если бы он в тот момент спохватился и покаялся? Возможно, осталась бы жива? Но на этом не кончились бедствия: сразу после похорон дочери кощунник пережил еще два страшных удара: застрелился старший сын, сошла с ума и попала в психиатрическую лечебницу жена.

Случившееся быстро стало известно в народе. На человека этого только что пальцами не показывали. Чтобы прекратились разговоры и забылась поразившая всех история, его вскоре перевели в другой район. Что дальше с ним стало, неизвестно. Но происшедшее люди помнят и по сей день.

В настенных росписях Пещерной церкви, кажется, можно увидеть все Евангелие. Но особенно потрясает душу фреска, на которой римские воины прибивают Иисуса Христа к кресту. Чтобы увидеть все изображения, переходишь на другую сторону храма, и замираешь в благоговейном ужасе. Даже руки и ноги холодеют: по мере приближения Спаситель приподымается вместе с крестом и провожает тебя страдальческим взглядом. Как это объяснить? Я лично не знаю. Высказывались предположения, что такой эффект возникает оттого, что фреска нарисована на полукруглом потолке. Но на том же потолке есть и другие фрески — они ведь не двигаются! А монахи прямо говорят, что это Христос напоминает всем пришедшим в храм, что он пострадал за каждого из нас.

И все же в Пещерном храме, где покоятся мощи преподобного Иова, душу охватывает и радость. Это тихая радость, похожая на ту, что возникает обычно на второй-третьей неделе длительного поста. После Литургии прикладываемся к мощам. Тяжелые темно-коричневые, будто из пластилина вылепленные, руки сложены на груди. Осторожно прикасаюсь к ним губами. И выпрямившись, обнаруживаю, что улыбаюсь. В груди появилось мягкое легкое тепло. Каждая клеточка блаженствует. Как хорошо!

Но почему? Пытаюсь найти ответ, глядя на икону преподобного — я впервые увидела ее в этом храме. В правой руке — палица, свидетельство игуменского достоинства. В левой — бумажный свиток с молитвой. Худощавое задумчивое лицо, исполненное мира, спокойствия и благородства. Взгляд больших темных глаз направлен прямо на тебя и одновременно в какую-то неведомую и невидимую нами глубину.

Более трех с половиной столетий назад, со времени обретения мощей 10 сентября 1659 года от мощей преподобного Иова текут исцеления. Совершаются они и в наши дни. Можно приводить много примеров, и среди них даже будет мой собственный. Много лет у меня немели пальцы правой руки, их изнутри будто распирал лед, а снаружи к коже больно было притронуться. Врачи ставили разные диагнозы, но, в общем прогнозы были неутешительные. К этому состоянию я привыкла, приняла его как данность. И потому совсем не думала о нем во время поездки в Почаевскую Лавру и когда прикладывалась к сложенным на груди рукам преподобного. Возвращаясь домой, в поезде по привычке массировала пальцы рук и вдруг осознала: да они же не немеют! Куда девалась болезнь, не поддававшаяся медицине? С тех пор прошло несколько лет, и все это время я с благодарностью вспоминаю встречу с преподобным. Я ведь не просила его об исцелении, даже не думала об этом. А он все знал обо мне и пожалел, и исцелил. Спасибо тебе, преподобный Иов, светильник земли Почаевской. Моли Бога о нас, земной ангел и небесный человек.