Эмиграция веры. Митрополит Лавр

В грядущую пятницу в пригороде Нью-Йорка Джорданвилле, в Свято-Троицком монастыре, где он был настоятелем, похоронят скончавшегося в минувшее воскресенье первоиерарха Русской Зарубежной Церкви митрополита Лавра, человека, сыгравшего ключевую роль в воссоединении православных Церквей.

Cимволично, что владыка Лавр умер в первое воскресенье Великого поста — в праздник Торжества Православия. Его духовная и историческая роль в жизни церкви именно этому — торжеству Православия — и послужила. О его роли в воссоединении церквей и личности митрополита Лавра рассказывает наместник Московского Сретенского монастыря архимандрит Тихон (Шевкунов).

— Роль митрополита Лавра в воссоединении Русских церквей сегодня называют ключевой и выдающейся. Что зависело лично от него?

— В вопросе воссоединения церквей чрезвычайно многое зависело от двух людей — Святейшего Патриарха Алексия II и владыки Лавра. Стоило каждому из них сказать даже не категорическое «нет», а всего лишь «еще не время», и процесс был бы заблокирован на долгие годы. Но и тот и другой сказали: «Да, это должно произойти». И началась очень непростая, исполненная больших испытаний работа. Владыка Лавр прекрасно понимал, что есть немало сторонников воссоединения. Но когда этот процесс только начинался, противников, быть может, было больше.

— Почему и кто сопротивлялся?

— Большая часть людей просто принципиально не верили в перемены в России. Некоторых совершенно устраивало «изолированное положение» Русской Зарубежной церкви. Некоторые просто с неприязнью относились к сегодняшней России. И владыка понимал, что ему в его возрасте и с очень тяжелыми болезнями — а у владыки были тяжелые болезни, он перенес сложнейшую операцию на головном мозге — работа по воссоединению церквей будет стоить огромного, постоянного напряжения. Он понимал, сколько не просто критики, но и грязи выльется на него. Но он знал, что исполняет волю Божию и свое историческое предназначение как первоиерарх Зарубежной церкви. Он сделал это свое главное дело жизни, завершил особый период существования эмигрантской церкви, исполнил заветы ее основателей о воссоединении с Русской православной церковью в Отечестве после того, как власть, идеологически исповедующая безбожие и богоборчество, уйдет в небытие. Десятилетиями они верили в то, что это произойдет. И владыка Лавр оказался тем, кто завершил этот этап в жизни русского мира.

— Что это был за человек?

— В первую очередь это был молитвеник. Он никогда не использовал другого вида убеждения, кроме молитвы и собственного примера. Приезжая в епархии и храмы, которые были не согласны с его решением, просто молчал и молился. И в большинстве случаев его молитва была сильнее любой агитации, увещеваний, строгости или наказания. Это был настоящий монах. И, конечно, добрый человек. Я не знаю ни одного случая, чтобы он на кого-то наложил взыскание, отругал, укорил, это было совершенно не в его стиле. Таких людей, которые знают силу своей молитвы и могут использовать эту совершенно непостижимую для внешнего мира силу для высокого служения, на которое они поставлены, наверное, очень-очень мало на земле. Вот с таким человеком мы сегодня прощаемся. Он с чистой совестью и высоким чувством исполненного долга завершил свою земную жизнь.

— Чем заметна его биография?

— С светской точки зрения ничего особенного в ней нет. Самое поразительное — верность Божественному призванию. С юношеских лет вступил в монастырь и шел по этому пути к Богу всю свою жизнь. Никаких эффектных протуберанцев… С мирской точки зрения его биография такая же идеально скучная и неинтересная, как и жизнь большинства святых Русской православной церкви.

Беседовала Елена Яковлева
russianorthodoxchurch.ws