Цикл стихотворений «Антипрокруст»
Антипрокруст
* * *
Господи,
он — слишком взрослый,
а я — слишком ребёнок.
Наше общение —
сплошное недоразумение.
А вдруг он тот самый Инквизитор?
* * *
Я боюсь прокрустовых кроватей,
мягко застеленных и не очень.
Я боюсь нимбов, царапающих
Твои Небеса и моё небко.
Я боюсь тех, кто знает, но не думает,
кто верит, но не чувствует.
Я боюсь друзей, которые не отличаются от врагов,
и рабов, которые не свободны.
Я боюсь говорящих краденными словами,
особенно правильными.
Но в любви нет страха...
Прости мне, Господи!
* * *
Между формой и бесформенностью — я.
Узкий путь — не узкоколейка...
Форма всё время стремится к Прокрусту.
Поиграй со мной, Господи!
2011
Голос-логос
Целясь в цель,
обретаю слог,
голос-логос.
Как-будто Бог
слово дарит
и цельность вмиг.
Ветхий днями
меня настиг.
Целое,
белое —
пелена.
Проступает
пути
вина.
Логос — суть,
голос — путь:
не
свернуть.
2012
В Гефсиманском саду
В Гефсиманском саду
тишина и покой.
Только адская боль
неотступно со мной:
боль, что завтра вонзится
граненым гвоздём
в мои руки и ноги,
сегодня копьём
сердце мне разрывает.
Стенает душа:
смерть вонзается жалом
по чуть-чуть, не спеша.
Мне бы птицею в небо
вспорхнуть — улететь,
мне бы жизнь, словно песню,
скорее допеть...
Растопырив ладони,
черпать облака:
жизнь уже невозможна,
смерть же медлит пока.
2012
Распятие
* * *
Распятие длится долго.
Дольше смерти.
Жизнь — распятие:
длится длиною боли.
Мучители спят.
Углубляется жизнь
через муку.
Мучитель спасётся
лишь пробудившись
в боль.
* * *
Я знаю муку
победившей скорби
и радость боли,
что возносит ввысь.
Душа проснись,
пригнись к земной юдоли,
чтоб в небо жизни
птицей вознестись.
* * *
Распятье — жизнь.
Кто не распят, тот не жил.
Дорога в небо
только через крест.
Распятый — жив,
ну, а распявший —
не
жил,
лишь нежил
смерть,
ужаленную в пятку.
* * *
Распявшего
распяли
за распятье.
Но он не ожил,
а проснулся в смерть.
Распявший
жаждет
просто умереть,
но вечность
к жизни приговор
исполнит.
Распявший оживёт
в своём распятии.
2012
Последний Поэт
Сердцем истёртым до дыр
Поэт обратился к Богу:
«Ты потерпи немного —
я протираю мир.
Держу его на плечах,
и берегу до времени.
Дыры мои — в свечах
чтоб пламень горел у племени».
И светел был лик,
и ярок был блик —
но умер старик.
2012
Стиха стихия стихла
Стиха стихия стихла.
Не в ком жить
огню небес —
стихами плачут
боги.
Закрыты в небесах
стихов чертоги.
Любовь устала
не любить,
а ждать
кому себя
стихийно
передать.
Кто облечется
в сей хитон
грошовый
и шутовской
колпак?
Венец терновый
разгрызли псы.
Алкают нынче крови,
а не стихов.
И Бог убит
давно.
Усталые утробы
ищут смерти —
им жизнь скучна.
Их развлеченье —
гнусность.
Жизнь нынче —
пошлая ненужность.
Рабы заполонили
горизонт.
Им вместо неба —
разноцветный зонт
вращает клоун,
чтоб рабы
уснули.
2012
Дыры — как дары...
Дыры — как дары —
даны в подарок.
В день судьбы
снимается защита.
В час судьбы
душа насквозь пробита —
дышит болью,
чтоб взрасти любовью.
2012
Слова-заплаты
Слова-заплаты
на прорывы жизни
накладывают -
пластырь на глаза.
Болит? Заклеим!
Слой за слоем
слова укладываем
как асфальт.
Слова — для сна,
от зрячести —
слова.
А мне нужны слова -
для жизни.
Мне нужно Слово:
рву заплаты...
Болит? Отклеим!
Пусть живёт душа.
2012
Уверение Фомы
Взгляд постороннего
Фома уверен — в Ране перст его,
а за углом
уже шипят чужие:
«Где это видано ходить дырявым?»
2012
Душа причёсана, как после урагана
М.
Душа причёсана, как после урагана,
удара током, гильотины, взрыва...
Душа — торчком, навыворот.
Наотмашь.
И навзничь.
Насмерть.
Господи, как больно!
Как страшно!
Я ли это?!
Вдруг — твоя рука,
протянутая через сотни мраков, страданий,
призраков, предательств, пропастей —
как радуга.
Её я обнимаю
крепко. Целую.
И хватаю гребень.
И радугу вплетаю
в облака
твои.
2011
Имена
Имена горы
имена лужи
имена в сердце
имена снаружи
имена добрые
имена важные
имена глупые
имена страшные
пустотой звенят
полнотой манят
то ли ввысь зовут
то ли боль сулят
2011
Мы все похожи
Мы все похожи
чем-то
на кого-то…
И на себя похожи —
чуточку
совсем.
2011
Я — как бокал
Я — как бокал,
заполненный
до половины
вином и радостью,
но больше — пустотой.
Не кланяюсь,
чтоб не излить,
но поклоняюсь,
дабы исполниться.
Неведомой тоской
душа томится,
предвкушая чудо.
Я гостя жду —
из ниоткуда.
2011
Читаю знаки...
Читаю знаки — весточки свободы
в любви Твоей, Господь. Фрагменты
ликов, что хранят сердца простые
и лица. В них судьба взрастает
и расцветает ликами — цветами
родного дальнего.
Туманом даль одета,
и письмена Твои как млечный почерк
сокрыты — не согреты.
Кто согреет?
Пути Господни —
млечные пути —
написаны в сердцах,
но не согреты.
Согреет кто?
2012
Я рыба и рыбак...
Я рыба и рыбак,
охотник и дичь,
стрела и мишень,
и лук,
и рука,
покоящаяся
после выстрела.
Я ли тот,
кто хотел поймать?
Я ли тот,
кто хотел убить?
Я ли цель?
Нет, я только путь.
Путь, который
когда-то окажется
пройденным
кем-то другим.
2012
Забыты слова чужие...
Забыты
слова чужие —
они не жили:
не проговаривались,
не вырывались
как крик,
как стон,
как звон
колоколов
или окон.
Лбом падать
на пол,
о слове
плакать:
мычать,
рычать —
звучать! —
только бы
не молчать...
2012
Нет никаких приличий...
Нет никаких приличий, знаешь, нет!
Приличия — для тех, кто неприличен,
кто заменил приличием обет
быть любящим, живым — и тем обычен.
Все нормы — в клочья,
если льётся жизнь,
как кровь из ран
и как слова из Бога.
Душа — разборчивая недотрога —
бежит условностей, взмывая ввысь,
законы Неба если в ней зажглись.
2011
Шары-деревья...
Шары-деревья
кружатся в вальсе.
Стучат колеса
и мчат всё дальше...
Открыты рощи,
сердца закрыты:
не верят листьям —
шары разбиты.
Пустые думы
тревожат души.
Большие крылья,
кривые ружья.
Шары-деревья,
кружась, уходят.
Чужие мысли
своих уводят.
Кривые рельсы,
гнилые шпалы...
Уходит поезд
к чужим вокзалам.
2012
И снова рвут его платье...
И снова рвут его платье —
рвут, как прежде,
не ведая, что творят.
Словно смысл их в том,
чтобы разрывать целое на части.
И что потом делать с этим рваньём?
Кому оно нужно?
Никому! Никому не нужно — я знаю.
И всё-таки рвут, рвут целое,
словно получают радость от этого.
Кто не умеет сшивать лоскуты
и штопать дыры,
тот рвёт платье на лоскуты,
чтобы потом плакать над ним.
А что ещё остаётся тем,
кто плакать над собой не может?
2012
Люди падают...
Люди падают
по-разному:
кто-то вниз,
кто-то вглубь,
кто-то ввысь.
2011
Когда слова, свои утратив смыслы...
Когда слова, свои утратив смыслы,
сравняются с землёй, —
словами станем мы.
Иль чернозёмом...
Всё равно — траве,
трава равна сама себе,
и только.
Вонзится боль копьем
в траву и небо,
и в слово, что срослось
с забытым завтра.
Не вспомнить:
не рыдать,
не рыть нам землю,
вонзая пальцы в тело.
Нет, не вспомнить!
Забыто всё,
печаль теряет слёзы.
Утрата эта —
худшее из зол.
2012
Читайте также:
Опубликовано: 15/12/2012
