Почём свинина?

Начало девяностых. Это были годы, когда в магазинах было хоть шаром покати, а цены назначались в тысячах, десятках и сотнях тысячах рублей. В это время зарплата научного сотрудника составляла около тридцати тысяч рублей, кондуктора в автобусе — семьдесят тысяч, а уборщица в банке могла получать больше и ученого, и кондуктора вместе взятых.

Владимир работал в институте. Зарплата была мизерная, да и ту платили невовремя. Владимир крутился, как мог, подрабатывая в нескольких местах, занимался репетиторством. Денег всё равно катастрофически не хватало. Если же какие-то деньги и появлялись, то купить в государственных магазинах было почти нечего, цены же в коммерческих торговых точках количеством нулей после значащей цифры останавливали простого человека на пороге и заставляли ретироваться.

Владимир всё время находился в подавленном состоянии — тяжелый труд не позволял покрывать даже самые необходимые расходы. Дикий капитализм начала перестройки в одночасье сделал практически всех граждан страны нищими. Бывшие союзные республики, отделяясь, старались больнее пнуть Россию и ее жителей. Усталый Владимир приходил с работы, видел грустные и жалобные глаза жены, и от этого ему становилось ещё хуже. Дома папу ждали малолетние дети и с детской наивной надеждой проверяли сумку, пытаясь обнаружить что-нибудь вкусненькое. Но Владимир ничем не мог побаловать детей, даже скромными конфетами к чаю, и от этого ему становилось тошнее, чем от взгляда жены.

Однако, в этот слякотный и мерзкий осенний день он был весел. В этот вечер он возвращался из деревни от родителей жены. Они закололи кабана, Владимир помогал им в этом деле, и тёща с тестем одарили его семью полутушей. Рубленная парная свинина лежала в багажнике его старенького жигулёнка, завёрнутая в чистое полотно.

Владимир ехал в сумерках домой, а душа его пела. Сейчас он приедет, жена приготовит какой-нибудь гуляш с макаронами или поджарит свиные рёбрышки. Они в кои-то веки смогут поесть хорошего мяса. Дети растут, а им для нормального роста очень нужно хорошо питаться...

На границе города взмах жезла инспектора ГАИ заставил остановиться. Владимир, достав документы на машину, вышел наружу. К нему развязной походкой, ухмыляясь и покручивая жезлом, приближался молодой лейтенант.

— Что же это Вы, товарищ водитель, на такой грязной машине следуете? — ехидно улыбаясь, спросил инспектор. — Номера почти не видно.

— Я из деревни еду, сами видите, какая погода, и знаете, какие у нас в деревнях дороги.

— Я много чего вижу и знаю! — раздражённо заявил инспектор, — Предъявите аптечку на досмотр... Та-а-а-ак, срок хранения у валидола..., да и других лекарств месяц, как истек. Как ж так? Не следим? А что с огнетушителем? Та-а-а-ак, срок перезарядки просрочен на неделю. Опять непорядок! Придётся выписать штраф!

— Товарищ инспектор! Не надо штраф! У нас и так зарплата в институте никакая, да ещё и задерживают! — взмолился Владимир, — Отпустите Вы меня Христа ради! Я всё исправлю…

— А мне какое дело до вашего института? Я поставлен здесь блюсти порядок. Вот я его и блюду! — ехидно улыбаясь, ответил инспектор. — Ну что, выписывать штраф или так договоримся? — спросил он, сделав смысловое ударение на слово «так».

Владимир промолчал.

— Ну, молчите, молчите..., — протянул инспектор.

Владимир смотрел на юного нахала в погонах и ему хотелось плюнуть в его смеющиеся глаза.

— А что у нас в багажнике? Багажник на досмотр! — скомандовал инспектор.

Владимир без каких-либо задних мыслей выполнил требуемое.

Инспектор откинул кусок полотна и увидел мясо.

— Ух ты! — у лейтенанта заблестели глаза. — А говорите денег на штраф нет, а на мясо есть?

— Это тесть с тещей кабана кололи, угостили..., — упавшим голосом сказал Владимир.

— Ну, вот и ладушки, бартером с вас штраф взыщем! — ухмыляясь и потирая руки, произнёс инспектор. — Эй, сержант, сюда быстро!

Подбежал сержант. При виде мяса сержант ухмыльнулся. Лейтенант начал рыться в багажнике, перебирая куски мяса. Отобрав и передав сержанту самые лучшие куски свинины, он захлопнул багажник. Посмотрев на посеревшего и мрачно взирающего на всё это Владимира, ухмыляясь, подытожил:

— Всё, можете считать, что штраф оплатили. За бартер квитанции не положено. Вы свободны.

После этих слов лейтенант развернулся и пружинистой походкой, засунув левую руку в карман, а правой крутя жезл, отправился вслед за сержантом в будку стационарного поста.

Владимир сел за руль и поехал. Пальцы до бела сжимали руль. Его душила обида, по щекам поползли слёзы. Когда Владимир перестал из-за них различать дорогу, он остановился на обочине, уткнулся в руль головой и заплакал: «Что же это творится, Господи?!»

Через час он подъехал к гаражу и загнал машину. Голова была пуста. Ни одна мысль не шевелилась. Он действовал автоматически.

Владимир открыл багажник, чтобы забрать оставшееся мясо. От обиды на глаза снова навернулись слёзы. Заполняя сумку, он вдруг увидел в багажнике что-то черное. Вытащил на свет. Это была милицейская крага. Владимир повертел её в руках. Зачем ему захотелось её надеть, он объяснить не мог. Просто так, вот и всё. Внутри краги что-то мешало протолкнуть руку. Владимир вытряхнул содержимое краги в багажник. Это были деньги. Два миллиона рублей. Наверное, весь дневной навар с этого поста ГАИ.