Легенда о любви, или
Восток — дело тонкое

Нет ценности супротив любви.
Русская пословица

...Но это же и есть цена любви!
Низами Гянджеви. «Лейли и Меджнун»

Всё началось в тот злосчастный воскресный вечер, когда директор городского вещевого рынка Фархад Мамедов вернулся домой после очередного рабочего дня. Надо сказать, что денек этот оказался на редкость удачным. Приближалось 8 марта, поэтому торговля во всех рыночных бутиках шла «на ура». Мужчины покупали подарки милым дамам, ну а те — подругам, дочкам-внучкам и самим себе... Неудивительно, что Фархад возвращался домой в самом приподнятом настроении — в следующие дни прибыль наверняка будет еще большей. Вдобавок, дома его ждала жена Ирина. Его единственная, его любимая жена.

Однако едва Фархад переступил порог своего дома, как его радость мигом улетучилась. Ибо Ирина встретила его настолько холодно и неприветливо, словно он был ей чужим. А когда муж сел ужинать, заявила ему самым серьезным тоном:

— Фархад, я хочу поговорить с тобой. Это касается нас обоих. Это очень важно, Фархад...

От изумления директор рынка едва не поперхнулся кусочком долмы¹. После чего недоуменно уставился на Ирину. В самом деле, что происходит? Почему Ирина ведет себя так странно? И что она собирается ему сказать?

— Фархад, мы с тобой должны развестись.

— Как развестись? — изумился Фархад. — Почему?

— Прости, Фархад. — тихо произнесла Ирина и поспешно отвернулась к окну. — Но... так надо. Прости...

Голос ее задрожал и оборвался. И Фархад понял — она плачет.

В ту ночь, впервые за двадцать лет совместной жизни, супруги легли спать порознь. Так пожелала Ирина. Что до Фархада, то он не стал настаивать на своем. Конечно, его далекие предки, жившие по законам шариата, наверняка осудили бы своего пра-пра-пра-пра-... правнука за подобное попустительство женской блажи. Однако за долгие годы житья в России Фархад привык жить по иным законам — законам рынка. И потому научился не давать волю чувствам и извлекать выгоду из любой житейской ситуации. Вот и эту ночь ему было выгодней провести в одиночестве, чтобы поразмыслить о случившемся. Ведь Ирина так и не удосужилась объяснить, по какой такой причине они должны разойтись. А он, видя, насколько тяжело ей говорить о предстоящем расставании, не стал настаивать на этом. Зачем причинять Ирине лишнюю боль своими расспросами? Он сам выяснит все.

Всю ночь Фархад проворочался на жестком кожаном диване в своем кабинете, мысленно проклиная тот день и час, когда он купил это дорогое и модное, но до крайности неудобное изделие итальянских мебельщиков. И раздумывая об услышанном от Ирины.

Итак, что же могло произойти? С чего это вдруг его жена, с которой они недавно отпраздновали, так сказать, фарфоровую свадьбу², вдруг надумала разводится с ним? Может быть, это как-то связано с тем, что недавно ей пришлось обследоваться в онкологическом диспансере? Вряд ли. Ведь тогда Фархад поднял на ноги всех светил местной медицины, которые обследовали его супругу с головы до пят. Да, у нее нашли опухоль матки. Однако это оказалась всего лишь миома³. Причем совсем маленькая, не требующая оперативного лечения. И данные биопсии подтвердили — опухоль доброкачественная. Но Ирину испугал сам факт такой находки — у нее обнаружили опухоль матки. Конец! Катастрофа! Скоро она умрет! А она еще так молода! Она так хочет жить! Почему? За что? Напрасно врачи уверяли Ирину, что ее жизни и здоровью ничто не угрожает — она непрестанно плакала и упрямо твердила о своей скорой смерти. Увы, в этом ее не разубедили даже лучшие городские психотерапевты, к которым ее возил Фархад, щедро оплачивая каждый подобный визит... Но потом с Ириной стало твориться что-то странное: два раза в неделю, а именно по средам и пятницам, она, как поначалу решил Фархад, стала голодать, не беря в рот ничего, кроме черного хлеба и чая. Кроме того, он стал замечать, что Ирина, прежде отродясь не бравшая в руки никаких книг, кроме женских романов, теперь запоем читает какие-то брошюры. И периодически уходит из дому — куда? Впрочем, вскоре все эти тайны получили объяснение — Ирина призналась Фархаду, что недавно она крестилась. И поскольку теперь она — православная, то должна подтверждать свою веру делами: ходить в храм, читать церковные книги и соблюдать посты. Он воспринял эту новость спокойно, как прежде — просьбы Ирины купить ей новую шубку или очередное украшение — чем бы женушка не тешилась, лишь бы только перестала плакать и выбросила из головы мысли о смерти. Действительно, теперь Ирина стала спокойнее... пожалуй даже, воспрянула духом. Как же Фархад радовался этому! Как оказалось — преждевременно... Но все таки — почему она вдруг заговорила о ним о разводе?

И тут Фархада осенила внезапная догадка. Как же все просто! И почему он сразу не подумал об этом? Ирина просто-напросто нашла себе другого. В самом деле — ведь Фархад на двенадцать лет старше ее. А на вид ему дашь не пятьдесят пять, а все шестьдесят. Увы, молодость дважды не бывает⁴. Ирине надоело жить со старым мужем — вот она и надумала уйти к молодому. Что ж, если ей так будет лучше — пусть уходит. И будет счастлива с другим, как он был счастлив с ней.

Однако многолетний жизненный опыт научил Фархада не доверять первому впечатлению. В самом деле, что если он ошибается и пресловутый соперник существует лишь в его воображении? Это следует узнать наверняка. Но как? Кто может знать сердечные тайны Ирины? Разумеется, ее подруга. Ведь кому, как не подруге, любая женщина доверяет свои самые сокровенные секреты! В полной уверенности, что уж та-то не расскажет их никому. Увы, чаще всего случается обратное...

А кто лучшая подруга Ирины? Конечно, Римма. Именно она ходит с Ириной по магазинам, по парикмахерским, по косметическим салонам (наверняка теперь — и в церковь!) и частенько бывает у нее в гостях. Посмотреть со стороны — просто образцовая подруга, надежней и задушевней которой не сыщешь на свете. Правда, Фархад более чем уверен — Римма неспроста дружит с его женой. Ведь муж Риммы и она сама работают у него на рынке. И потому зависят от Фархада. После этого неудивительно, что Римма изо всех сил старается ублажать жену своего начальника. И, надо сказать, преуспела в этом — Ирина души в ней не чает. Что ж, в таком случае Фархад без труда узнает у Риммы все сердечные тайны своей супруги!

... У Риммы, опасливо переступившей порог начальственного кабинета, был такой настороженный вид, что Фархад сразу понял — он не ошибся. Римма что-то знает... И, чтобы добиться ее признания, он повел себя с ней строго, если не сказать, жестко:

— Нам с Вами предстоит серьезный разговор, Римма. Я хочу поговорить с Вами о своей жене Ирине. Ведь Вы — ее лучшая подруга. И Вам хорошо известно, что...

Дальнейшее напоминало дешевый полицейский сериал. Лицо лучшей подруги директора рынка исказилось страхом...

— Я не виновата! — испуганно пискнула она. — Я хотела, как лучше... Это все он! Он!

— Кто он? — нахмурился Фархад. Похоже, его худшие догадки подтверждались. Ирина нашла себе другого. Причем явно не без участия Риммы. Ишь, как сразу испугалась эта пройдоха! Знает кошка, чье мясо съела! Что ж, сейчас она выложит ему всю правду!

— Батюшка... — пролепетала Римма. — Понимаете, я хотела, чтобы у Ирочки все было хорошо... Я всегда хотела ей только добра... Она же моя подруга... Я же к этому батюшке сама который год хожу. Он такой молитвенный... Вот я и подумала — вдруг он Ирочке поможет... Ну, помолится, чтобы она поправилась. А он... а он...

— Что... ? — Фархад говорил спокойно, пожалуй, даже слишком спокойно. Однако все его подчиненные хорошо знали — подобный тон не предвещает ничего хорошего. — Что — он?

Испуганные глаза Риммы мгновенно наполнились слезами:

— Понимаете, я не знала... — затараторила она, перемежая свою речь жалобными всхлипываниями. — Я не думала, что он так сделает... А вчера Ирочка мне позвонила и говорит, что батюшка ей все объяснил. Мол, она заболела потому, что живет в невенчанном браке... с некрещеным... может, у него еще и вера другая... И, что если она будет продолжать с ним... жить, то Бог ее еще сильнее накажет... Говорит, а сама плачет... Я не виновата! Разве я могла знать, что он ей такое скажет? Господи, я же так хотела, так хотела помочь Ирочке...

— Вы ей уже помогли. — сурово произнес Фархад. — Значит, так. Ирине о нашем разговоре — ни слова. Надеюсь, Вы меня поняли... Кстати — как зовут этого вашего батюшку? И где он работает?

— В Троицкой церкви. — на сей раз голос Риммы звучал куда увереннее. Еще бы! Ведь гроза, уже собиравшаяся было над ее головой, похоже, пронеслась мимо. — А зовут его отец Игорь. Он там настоятель. Такой хороший батюшка... все его хвалят. Разве я думала...

— Можете идти. — оборвал ее Фархад. — Когда понадобитесь, я Вас позову.

Подобострастно улыбаясь сквозь еще не просохшие слезы, лучшая подруга Ирины шмыгнула за дверь.

Фархад долго сидел за столом, размышляя об услышанном от Риммы. И чем дольше он думал, тем больше ощущал себя человеком, который долго и уверенно шел к давно намеченной цели, глядя вперед и только вперед. Пока вдруг не почувствовал под ногами пустоту. И с ужасом не увидел, что балансирует на самом краю зияющей бездны...

До вчерашнего дня Фархад был уверен в будущем. Ибо у него имелось все, что нужно для подобной уверенности. Любимая жена, дети, которые давно уже выросли и перебрались в Москву, а вскоре собирались порадовать родителей внуками. У него были дом-полная-чаша и прибыльное дело. И всего этого Фархад добился сам. Поскольку с юных лет привык думать и рассчитывать наперед. Именно благодаря этому свойству своего характера неприметный сельский паренек Фархад Мамедов⁵, уроженец одной из восточных республик былого СССР, и возвысился до могущественного директора рынка в северном городе Михайловске.

Свой «путь наверх» Фархад начал с тех самых пор, когда, отслужив положенный срок в одной из воинских частей на Севере России, решил остаться там на сверхсрочную службу. Конечно, любой его земляк предпочел бы вернуться домой, устроиться на работу, жениться... собственно, именно так в свое время поступили и отец, и старшие братья Фархада. Но он смекнул, что сверхсрочная служба сулит ему куда большие перспективы, чем возвращение на родину, и не прогадал. Положим, он не дослужился до высоких чинов, зато со временем получил должность начальника складов, чем очень гордился. Еще бы! Ведь склады — это весьма хлебное место... Но недолго пришлось Фархаду радоваться достигнутому — вскоре в стране началась перестройка со всеми последствиями оной... в итоге воинскую часть, где он служил, расформировали. А содержимое складов перевезли в центр России. За исключением кое-какой списанной военной техники, которую руководство решило не вывозить, а оставить... проще говоря, бросить на месте за ненадобностью — зачем тащить с собой весь этот металлолом? Что до Фархада, то его отправили в отставку, тем самым положив конец и его власти, и его карьере.

Окажись на его месте другой человек, он воспринял бы случившееся, как катастрофу. Но Фархад поразмыслил — и сделал совсем иной вывод. Да, он остался не у дел. Однако взамен получил полную свободу действий, а в придачу — кучу бесхозных запчастей. Оставалось лишь найти им подходящее применение. И Фархад успешно решил эту задачу, открыв в одном из зданий упраздненной части автомастерскую. Там вместе с кое-кем из бывших сослуживцев, угодивших вместе с ним в отставку, он собирал из списанных военных машин сельхозтехнику для местных колхозов, воплощая в жизнь известный лозунг «перекуем мечи на орала». А обрадованные председатели оных колхозов щедро рассчитывались с ним по дедовскому методу — натурой, то бишь, собственной сельхозпродукцией. Поскольку денег у них просто-напросто не было... Стороннему человеку могло бы показаться верхом безумия, что Фархад согласен на такую форму оплаты своего труда. И впрямь, зачем заниматься делом, приносящим вместо рублей — мясо, молоко и картошку? Но он рассудил иначе: есть в амбаре, так будет и в кармане. И арендовал в областном центре, городе Михайловске, здание закрытого к тому времени дома культуры местного судоремонтного завода, переоборудовав его под рынок. Там он успешно и выгодно сбывал все, что поставляли ему местные колхозы. Когда же дышавший на ладан заводик, как говорится, и вовсе отдал концы, а его имущество пошло с молотка, Фархад за бесценок приобрел бывший дом культуры, став из арендатора этого здания — его собственником. И с тех пор являлся полновластным хозяином своего рынка. Правда, со временем, когда импортная сельхозпродукция существенно потеснила на прилавках отечественную, Фархад, поразмыслив и прикинув, преобразовал свое владение из продуктового рынка — в вещевой. После чего его доходы возросли вдвое, если даже не втрое. Ведь, где жители Михайловска теперь покупали себе дешевые китайские и турецкие вещи? Разумеется, на рынке Фархада Мамедова!

Сколько лет он выходил победителем из всех схваток с судьбой! Сколько лет он строил свое счастье, как строят дом — неспешно и основательно. Мог ли он подумать, что оно окажется не крепче карточного домика?

Они с Ириной прожили вместе целую жизнь. Разве им было важно, кто какой крови и кто какой веры? Нет! Ведь они любили друг друга. И вот теперь их разлучает чужой, незнакомый человек. Но почему? Чем провинился перед ним Фархад? За что он отнимает у него Ирину? И что сможет сделать Фархад, если его жена безраздельно верит этому человеку?

Только одно — защищать свою любовь. Но как?

Пожалуй, окажись на месте Фархада его далекий пра-пра-пра-пра-... прадед, он, не раздумывая, схватился бы за ятаган. Однако смекалистый потомок бесстрашных воинов Востока был человеком мирным и не привык рубить сплеча. Вдобавок, долгий жизненный и коммерческий опыт давно убедил его в справедливости поговорки: и сила уму уступает. Вот и сейчас он сидел и думал, как удержать Ирину от рокового развода. А в том, что он станет для нее роковым, Фархад не сомневался. Ведь, расставшись с ним, Ирина не сможет даже прокормить себя — она давным-давно разучилась работать, привыкнув жить на всем готовом. Она привыкла к достатку, точнее сказать, к богатству, к тому, что любящий муж исполняет любые ее прихоти, что за его спиной она — как за каменной стеной. Но какая участь ждет ее, если она, сама не понимая, что делает, разрушит эту стену? То же, что ждет домашнюю птичку, привыкшую жить в заботе и в холе, если она вздумает улететь в лес... И как спасти Ирину, если все убеждения заведомо окажутся бессмысленны? Ведь она собирается разводиться с Фархадом не потому, что разлюбила его, а потому, что так ей велел этот священник... отец Игорь из Троицкой церкви... Интересно, где же находится эта церковь?

И тут Фархад вдруг вспомнил, что каждый день проезжает мимо нее по дороге на свой рынок и обратно. Причем каждый раз удивляется, отчего она имеет столь плачевный вид. Обшарпанные стены, ржавая крыша, увенчанная почерневшим от времени деревянным крестом, над которым торчит игла громоотвода. А в довершение картины — окружающий церковь забор с надписью «Отцы разрушали — вам восстанавливать», обращенный в сторону соседней школы, который так покосился, что, того и гляди, рухнет на случайных прохожих... А ведь Троицкий храм действует уже почти пятнадцать лет. То есть ровно столько же времени, сколько Фархад владеет своим рынком. Ему ли не знать этого, если камнерезный завод, который раньше находился в здании этой церкви, закрыли как раз в то же время, когда пустили с торгов имущество бывшего судоремонтного завода! Тогда-то Фархад и стал хозяином рынка... наверняка, и у этой церкви тоже есть свое руководство... вот этот самый отец Игорь⁶, о котором говорила Римма. Но если сравнить эти два здания, то рынок Фархада по сравнению с церковью покажется едва ли не дворцом. У них что, нет денег на ремонт? А ведь похоже, что это и впрямь так...

И тут Фархаду вдруг пришла в голову одна мысль. По-восточному хитрая и одновременно по-восточному коварная. Кажется, он догадался, как можно удержать Ирину от развода... В следующий же миг Фархад вызвал секретаршу и потребовал немедленно пригласить к нему Римму. А спустя полчаса та уже подъезжала к Троицкой церкви, где вскоре должна была начаться вечерняя служба, с секретным поручением от своего хозяина.

... — Простите, батюшка, можно мне с Вами поговорить?

Отец Игорь с нескрываемым недовольством воззрился на невысокую полную дамочку средних лет, остановившую его у входа в храм. Экая хитрая физиономия! Сразу видно — еще та пройдоха! И что ей от него понадобилось? Наверняка какой-нибудь пустяк. Хочет пожаловаться на пьющего мужа или на склочную соседку, в то время, как, скорее всего, сама и довела их до этого. Или, под предлогом откровения помыслов, на кого-нибудь нажаловаться... Как же он устал от этих жен... не мироносиц, а «переносиц»!⁷ Воистину, прав был Апостол Павел, называя подобных особ «всегда учащимися и никогда не могущими дойти до познания истины» (2 Тим. 3:7). Или Преподобный Серафим Саровский, величавший таковых «намазанными галками», от которых истинному рабу Божию должно бежать без оглядки. Увы, он по долгу пастыря вынужден терпеливо выслушивать их сплетни и жалобы и давать им душеполезные советы, заведомо зная, что они будут не исполнены... хорошо еще, если не истолкованы с точностью до наоборот. Хотя куда охотнее он занялся бы чем-то понужнее и поважнее. Например, ремонтом храма, о необходимости коего, как говорится, вопиют сами его камни. Вот только где взять на это денег, если за последние пятнадцать лет в Михайловске открыли более десятка церквей и их настоятели сумели залучить к себе в духовные чада всех местных предпринимателей? Так что остается лишь молиться о том, чтобы Господь наконец-то послал и ему щедрого христолюбца... вот только пока таковой не спешит явиться. Но все-таки: о чем с ним хочет говорить эта навязчивая особа?

— Батюшка, я приехала к Вам по поручению нашего директора, Фархада Наилевича Мамедова...

Услышав это имя, отец Игорь насторожился. В самом деле, что нужно этому человеку, явно мусульманину, от него, православного священника? Правда, в стародавние времена один монгольский хан вызвал к себе в Орду «главного русского попа», чтобы тот исцелил его ослепшую жену⁸. Но ведь отец Игорь — не Святитель Алексий Московский, а господин Мамедов — не хан Джанибек. Тогда что же он хочет от отца Игоря?

— Он бы хотел освятить свой рынок. — пояснила визитерша. — И послал меня договориться с Вами о времени и об условиях.

У отца Игоря отлегло от сердца. Вот оно что! Господин Мамедов желает, чтобы православный священник освятил его рынок. Конечно, странно, зачем ему вздумалось это сделать? И почему из всех городских батюшек он выбрал именно отца Игоря? А, например, не отца Александра, настоятеля Никольской церкви, которая находится поблизости от рынка... Хотя разве это так важно? Куда важнее то, что оный господин Мамедов — один из богатейших людей в Михайловске. Значит, он наверняка щедро оплатит свою блажь. А отцу Игорю... вернее, Троицкому храму... так нужны деньги!

Разумеется, священник не стал говорить этого посланнице Фархада. А спокойным и деловым тоном произнес:

— Что ж, давайте пройдем ко мне в кабинет. Там все и обсудим.

Спустя час Фархад уже выслушивал подробный доклад Риммы об ее поездке в Троицкий храм и о разговоре с его настоятелем. И остался доволен услышанным. Еще бы! Ведь его по-восточному мудрый и по-восточному коварный план и впрямь сработал!

Фархад не любил терять времени впустую. Тем более сейчас, когда был важен каждый день — со дня на день Ирина могла подать на развод... И потому освящение рынка состоялось на следующий же день после судьбоносного разговора Риммы с отцом Игорем.

Надо сказать, что Фархад обставил это событие с максимальной торжественностью. Отца Игоря на директорском черном «Бумере» доставили прямо к крыльцу рынка. После чего со всеми почестями препроводили внутрь и отвели к директору, господину Мамедову, который встретил батюшку настолько любезно, что тот оторопел. А он-то ожидал увидеть перед собой спесивого, вульгарного торгаша, этакого современного Кит Китыча⁹ восточных кровей! Однако этот человек вел себя так радушно и учтиво (впрочем, с подобавшим его положению достоинством), что священник сразу же почувствовал к нему расположение. Тем более, что господин Мамедов, не будучи православным человеком, похоже, открыто симпатизировал Православию. Иначе зачем бы он вздумал освящать свой рынок? Не иначе, как Сам Господь внушил ему эту мысль. Но что если это лишь, так сказать, первый шаг, и вслед за этим господин Мамедов захочет креститься? И попросит отца Игоря совершить над ним Таинство Крещения. А потом станет его духовным сыном. Какая же слава ожидает отца Игоря за этот подвиг! Он, он и никто другой, приведет ко Христу одного из известнейших и богатейших бизнесменов Михайловска! Молва о его миссионерском подвиге пройдет по всему городу... по всей Михайловской епархии... да что там! по всей России!

Неудивительно, что окрыленный этой мечтой отец Игорь совершал положенное чинопоследование так истово и торжественно, как никогда прежде. Благо, на нем в полном составе присутствовали все работники рынка, включая самого господина Мамедова, который, как казалось украдкой наблюдавшему за ним отцу Игорю, внимал его словам «как губка напояемая»¹⁰. А батюшка все больше проникался сознанием важности происходящего и собственной избранности. И под конец молебна так разошелся, что даже возгласил многолетие «всем зде предстоящим», и сам в ответ спел «многая лета»...

Мог ли он знать, что Фархад так же украдкой наблюдает за ним самим. И предвкушает время, когда этот человек целиком и полностью окажется в его руках.

Когда отец Игорь закончил, к нему подошла по-праздничному одетая женщина, в которой он сразу же узнал свою вчерашнюю посетительницу.

— Спасибо, уважаемый батюшка. — с жеманной улыбкой сказала она, вручая ему конвертик. — Нашему директору все очень понравилось. И он приглашает Вас на банкет. Не откажитесь, батюшка... Ведь это же такое важное событие для всех нас!

... После банкета Фархад пригласил отца Игоря в свой кабинет, где они вдвоем повели уже не застольную, а деловую беседу.

Впрочем, поначалу отец Игорь слушал господина Мамедова довольно рассеянно. Потому что никак не мог прийти в себя после пресловутого банкета. Еще бы! Ведь подобного изобилия и такой изысканности яств он не видал даже на торжественных праздничных обедах у архиерея! Вдобавок, господин Мамедов усадил его на самое почетное место — по правую руку от собственной персоны. Разве прежде кто-нибудь так чествовал отца Игоря? Кроме того, священник уже успел мельком заглянуть в полученный конвертик... конечно, он надеялся, что господин Мамедов расщедрится, но все-таки не до такой степени! Похоже, Господь наконец-то услышал молитвы отца Игоря и послал ему долгожданного благотворителя. Теперь главное — не упустить его. То есть, постараться завязать с ним деловые отношения. А со временем — и духовные.

— ...Этим летом я планирую модернизировать рынок. — донеслись до него слова господина Мамедова. — Переоборудую подвальный этаж под торговый зал, пристрою к зданию дополнительные павильоны. Кроме этого, в ближайшее время я открываю при своем рынке транспортную компанию. Буду закупать товары в Москве и возить сюда. Сам, без посредников. Я уже приобрел для этого несколько машин. На днях они должны прибыть в Михайловск. Кстати, святой отец, Вы не могли бы их освятить?

Отец Игорь встрепенулся. А он-то думал, как бы ему завязать деловые отношения с господином Мамедовым! И вот тот сам делает ему очередное предложение...

— Освятить машины? — с готовностью откликнулся он, нисколько не обидевшись на «святого отца». В конце концов, откуда господину Мамедову знать церковный этикет? Главное — что его щедрость с лихвой компенсирует это незнание. — Конечно, уважаемый Фархад Наилевич! Для Вас все сделаю!

— Ну и прекрасно. — довольно улыбнулся господин Мамедов. — А чем я могу Вам помочь?

Отец Игорь призадумался. По правде сказать, он хотел бы попросить о многом. Для начала, хотя бы, денег на замену водопроводных труб. Близится осень, а за ней — и зима. При первых заморозках ветхие трубы опять прорвутся. Сколько раз их пришлось ремонтировать в этом году! Далее — котельная. Там давно пора поставить новое оборудование. А еще — побелить храм, поставить и позолотить купола, водрузить на них кресты, заказать колокола для колокольни... Впрочем, не слишком ли он размечтался? Как говорится, будь малым доволен, больше получишь. Опять же — мало ли враги Православия сейчас говорят и пишут о корыстолюбии священников? Нельзя допустить, чтобы господин Мамедов счел его одним из таковых. Он должен видеть в отце Игоре образец христианина, живое воплощение всех добродетелей. Только тогда есть шанс обратить его к Православной вере... а уж тогда он своего не упустит!

В итоге отец Игорь ограничился самой скромной просьбой:

— А нельзя у вас иконную лавку открыть?

— А сколько места Вам для этого надо? — вопросом на вопрос ответствовал господин Мамедов.

Через два дня после этой беседы на рынке Фархада Мамедова появилась православная иконная лавка. Отец Игорь лично выбрал для нее самое выгодное место — справа от центральной лестницы, возле окна, на котором теперь красовалась вывеска с силуэтом Троицкого храма. А Фархад охотно предоставил его священнику. Надо сказать, что в первый же день существования этой лавочки доход от нее в несколько раз превысил дневную сумму выручки от храмовой иконной лавки. Что лишний раз убедило отца Игоря — он не прогадал со своей просьбой. Точнее сказать, выиграл вдвойне. Теперь у его храма будет постоянный дополнительный доход. Но главное — появление лавочки упрочило его деловой союз с господином Мамедовым.

...Так наивная рыбешка, заглатывая дармовой корм, спущенный ей откуда-то сверху на крючке неведомым благодетелем, не догадывается, что уже стала добычей хитрого рыболова...

В конце все той же недели, а именно, в пятницу, обнадеженный предыдущими успехами отец Игорь исполнил просьбу господина Мамедова и освятил машины, приобретенные тем для своей транспортной компании. После чего снова получил конвертик и опять был приглашен на банкет. Правда, теперь праздничный стол был сервирован гораздо скромнее, чем в предыдущий раз. Да и внутри конвертика оказалась вложена куда более скромная сумма, чем та, на которую было рассчитывал отец Игорь. Ибо Фархад Мамедов не любил терять зря не только время, но и деньги... Однако отец Игорь не придал этому значения — в конце концов, освящение нескольких машин — это не столь значимое событие, как освящение целого рынка. Вдобавок, он был уверен — сегодняшний день еще более упрочил их деловые отношения. Теперь господин Мамедов уже почти находится в его руках. И недалек тот час, когда он попросит отца Игоря сподобить его благодати Святого Крещения...

Неудивительно, что когда по окончании обеда господин Мамедов снова пожелал побеседовать со священником, тот с готовностью согласился на это. Ибо уже предвкушал судьбоносный миг, когда услышит от директора рынка: «я хочу стать православным».

Начало их беседы было и впрямь многообещающим.

— Вот что, святой отец. — задумчиво произнес Фархад, не глядя на отца Игоря. — Есть тут у меня к Вам одно дело...

— Какое? — с готовностью откликнулся священник. Потому что был уверен — сейчас господин Мамедов скажет ему: «крести меня». Еще миг, и...

— Тут у меня с женой возникла проблема. — завершил Фархад начатую фразу. — Двадцать лет как мы с ней вместе живем... и в ЗАГС-е расписаны, все, как полагается. А недавно она крестилась. И в церкви ей велели со мной развестись.

— Что?! — искренне возмутился отец Игорь. — Да кто ей мог такое сказать?

— Да вот сказали... — уклончиво ответил Фархад. — Из ваших, из священников, кто-то сказал. Мол, если я некрещеный, то ей со мной жить нельзя...

— Так Вы бы крестились, уважаемый Фархад Наилевич! — оживился отец Игорь. — Что же Вам мешает стать православным?

— Земляки не поймут. — объяснил Фархад. — Но Вашей-то церкви я всегда готов помогать.

— Вот этим и спасетесь! — обнадежил его отец Игорь. — Милостыня, она царица добродетелей... Нет, это же просто безобразие! И повернулся у кого-то язык сказать Вашей жене такое... Развелось сейчас этих младостарцев и лженаставников! Да за подобное наказывать надо! А Вы случайно не знаете, как зовут этого священника? Надо бы сообщить Владыке...

— Кстати, святой отец. — оборвал Фархад гневную тираду батюшки. — А может, Вы у меня квартиру освятите?

— Разумеется, Фархад Наилевич! — отозвался отец Игорь. — Да для Вас я все сделаю! А когда мне к Вам приехать?

— Завтра. — произнес господин Мамедов.

— Как Вам будет удобно. — ответил священник.

На следующий день один из работников рынка доставил отца Игоря на квартиру к господину Мамедову. В прихожей батюшку встретил сам хозяин:

— Проходите, святой отец, проходите. Вот сюда, в гостиную. Кстати, если надо, то у нас и икона есть. Купил недавно у знакомого антиквара. Он сказал, старинная. Чуть ли не у какого-то царя во дворце висела. Вот, взгляните...

Священник взглянул — и застыл от изумления. Никогда прежде ему еще не доводилось видеть подобных икон. На первый взгляд, то был образ Казанской Божией Матери. Однако, приглядевшись повнимательнее, можно было заметить, что из-под начищенного до блеска серебряного оклада виднеются полускрытый слоем темной олифы лик седовласого старца, и даже край архиерейской митры. Но кому могло взбрести в голову надеть ризу с Казанской иконы Пресвятой Богородицы на образ некоего Святителя... скорее всего, Николая Чудотворца? Да еще и придумать столь же красивую, сколь и совершенно неправдоподобную легенду о том, будто эта икона некогда украшала царские хоромы? Наверняка это было делом рук известного михайловского антиквара Бориса Жохова, который, воспользовавшись полной неискушенностью господина Мамедова в иконописи, ловко и нагло объегорил хитрого предпринимателя... Вот уж не зря этого мошенника прозвали Жохом¹¹!

...— Позвольте представить Вам мою жену Ирину. — оборвал его размышления голос господина Мамедова. — Познакомься, Ирочка, это отец Игорь. Насколько я помню, Вы о чем-то хотели побеседовать с моей супругой, святой отец...

Священник обернулся — и остолбенел. Потому что узнал эту женщину, которая сейчас глядела на него вытаращенными от удивления глазами. Не далее, как в минувшее воскресенье она была у него на исповеди. И узнав, что она живет в невенчанном браке с некрещеным человеком... если даже не с иноверцем, отец Игорь велел ей... Выходит, это была жена господина Мамедова! Господи, что же теперь будет?!

В этот миг священник поймал на себе торжествующий взгляд Фархада. И понял все. Как же он ошибался, думая, что перехитрил этого торгаша! А на самом деле тот ловко обвел вокруг пальца его самого, превратив, так сказать, в «карманного батюшку», послушного исполнителя воли того, кто ему платит. Вот уж правду говорят: восток — дело тонкое... и этот выходец с Востока, как искусный шахматист, рассчитал наперед все свои ходы — и выиграл! В итоге отцу Игорю сейчас придется убеждать эту женщину, что в ее браке с господином Мамедовым нет ничего греховного — ведь он зарегистрирован в ЗАГС-е. Более того, люди разной национальности и веры, столько лет прожившие в любви и согласии, заслуживают всяческих похвал и являются примером для подражания — далеко не всякие единоплеменники и единоверцы могут похвалиться подобным единодушием и верностью друг другу. А что до того, что ее муж — не христианин, так еще Святой Апостол Павел в свое время сказал: «...неверующий муж освящается женою верующею... » (1 Кор. 7:14). И какая награда от Господа ожидает ее, если она своими смирением, терпением и любовью, своим примером благочестивой жизни во Христе приведет к Православной вере собственного мужа! Да, ему придется употребить весь свой авторитет, все свое красноречие, чтобы эта женщина поверила его словам. Потому что так желает человек, от которого он зависит. А именно — господин Мамедов.

... Когда отец Игорь, исполнив все, что от него требовалось, уехал восвояси и супруги остались одни, Ирина подошла к Фархаду. Какой же радостью сейчас светилось ее лицо! Как она улыбалась ему! В ответ Фархад нежно обнял ее...

В этот миг они были счастливы, как никогда прежде. Потому что они вновь обрели друг друга.

^[1] Долма — азербайджанское блюдо, вроде наших голубцов.
^[2] То есть, 20-летие после свадьбы.
^[3] Миома — доброкачественная опухоль, исходящая из мышечной ткани матки.
^[4] Восточная пословица.
^[5] Здесь самое подходящее время открыть читателю, почему автор избрал для своего героя именно такое имя — Фархад. Дело в том, что оно означает «смышленый» (другие варианты значения — способный, непобедимый).
^[6] Пусть читатель не осудит Фархада за подобные мысли. Ведь он мыслит, как коммерсант. Вдобавок, совершенно далек и от Православной веры, и от Церкви. И потому рассуждать иначе он просто-напросто не может.
^[7] То есть, женщин, переносящих сплетни. Выражение это встречается в произведениях русского писателя Х1Х века Н.С. Лескова.
^[8] Имеется в виду чудесное исцеление Святителем Алексием Московским жены монгольского хана Джанибека Тайдулы. Вызывая Святителя в Орду, хан писал: «мы слышали, что небо ни в чем не отказывает молитве главного попа вашего: да испросит же он здравие моей супруге!»
^[9] Тит Титыч Брусков, по прозвищу Кит Китыч — персонаж пьесы А.Н. Островского «В чужом пиру похмелье». Имя его стало нарицательным для обозначения недалекого богача-самодура.
^[10] Выражение из «Повести временных лет» Преподобного Нестора Летописца. Заимствовано из рассказа о крещении Святой Равноапостольной Ольги. Именно так, внимательно и благоговейно, святая княгиня слушала поучение о вере, преподанное ей Константинопольским Патриархом.
^[11] Жох — ловкач, пройдоха.