Ключ от всех дверей

Приближался большой праздник — день памяти праведного Симеона Верхотурского. Почти всех монахинь и послушниц привезли на монастырское подворье в село Меркушино — место, где когда-то давным-давно жил этот святой.

Симеоновский скит, казалось, находится на самом краю земли; бедная деревенька, тишина, глухомань, добрые бабы да пьяные мужики, по улицам носятся взъерошенные мальчишки и девчонки-савраски.

Варвара выскочила из автобуса первой.

— А можно в храм, сестра Ревекка? — доверчиво улыбаясь, спросила она у благочинной.

— Еще успеешь. Сначала пообедаем, а потом все на послушания — работы много, завтра люди приедут.

Варвара, подхватив сумку, со всех ног помчалась к корпусу. Благочинная только руками всплеснула:

— Ну сколько им можно говорить, чтоб не бегали! Ох уж эти послушницы, — идя следом бормотала она. Может, ей и самой от радости хотелось пробежаться, да ведь не бежит же!

Праздник совпадал с расцветом весны. Природа окончательно пробудилась от зимнего сна, зажурчала протекающая возле храма, река, птичий хор давал концерты в скитском саду, а яркое солнышко прилежно светило, придавая всем природным краскам особо насыщенный колорит.

После обеда благочинная раздавала послушания:

— Варвара, тебе особо важное задание. Завтра ожидается до тысячи паломников. Приготовишь отдельную келию для сестер в священническом доме. Мы все должны там поместиться. Матрасы и белье возьмешь на складе. И оборачивайся побыстрей, пожалуйста, времени в обрез!

Работа кипела. Одни сестры готовили трапезную и угощения для гостей, кто-то суетился в архиерейских покоях и гостинице, другие убирали храм, до золотого блеска начищая подсвечники, мыли полы и расстилали парадные ковры для предстоящей службы. Тут же, в храме, репетировали певчие, и мелодичный напев пятого гласа тихо взлетал под купол:

— Ра-а-дуйся, Бо-о-жий избра-а-нни-и-че…

По улочкам деревни туда-сюда сновали фигуры в монашеском одеянии, а ветер-хулиган трепал длинные края ряс и апостольников, но со стороны это смотрелось красиво, как десятки монашеских реющих флагов чистоты и покаяния. Невесты Христовы спешили через послушание «добавить масло в свои светильники», дабы «встретить Жениха».

Варвара убиралась в назначенной для сестер огромной келии. Уже почти все было готово, осталось только вылить грязную воду и занести вещи сестер, которые вот-вот придут на отдых. Послушница выбежала с ведром на улицу, и тут случилось непредвиденное: дверь келии захлопнулась, а ключ остался внутри.

— Ой! Что же мне теперь делать, где искать другой ключ от этой комнаты! — Она растерянная и несчастная стояла у двери. — Не страшно, что отругают — пусть, а страшно, что сестры усталые придут — и не войти!

По щекам побежали маленькие, соленые капли. Варвара принялась дергать за ручку двери:

— Открывайся, ну открывайся, пожалуйста! Ах, горе-то какое! — глотая слезы, плакала послушница. — А может, ножиком попробовать? У отца Михаила был в пономарской тоненький такой ножичек! Точно! Ура!

Вернувшись из храма с ножом, Варвара принялась усмирять ерзавшую туда-сюда замочную собачку: загонит ее ножом внутрь замка и поворачивает ручку двери, но противная собачка каждый раз соскальзывала. Тогда Варвара попробовала натолкать между собачкой и дверным косяком бумаги, но и это не помогло. А время бежало неумолимо, волнение послушницы нарастало с каждой минутой. Так прошел целый час в бесполезных мучениях. Она съежилась в углу возле двери, обхватила голову руками, и уже не в радость был солнечный день:

— Послушание не выполнено, да что я за послушница такая! — Пронизывающая сердце досада заставила, наконец, вспомнить: — Ой! Да что же я делаю, ведь не помолилась даже! Ни перед послушанием, ни после того, как дверь захлопнулась! И на ножик этот понадеялась, на свои силы, что сама все смогу! Вот балда осиновая! Господи, прости, прости меня, пожалуйста!

Варвара подскочила, встала напротив двери и, перекрестившись, начала:

— Господи, благослови!... Ох!... Царю Небесный, Утешителю, Душе Истинны, иже везде Сый и вся исполняяй...

Закончив молитву, Варвара осторожно взялась за дверную ручку; дверь же, тихонько скрипнув, легко подалась вперед. От удивления Варвара даже открыла рот, а из глаз опять хлынули слезы, но только теперь уже слезы радости. Так, несколько минут она простояла на пороге, пытаясь прийти в себя:

— Это же чудо!... Вот это да!...Да нет, это для меня маловерной чудо, а так и должно быть, и, вообще, это Господь и праведный Симеоне меня проучили, потому что не молилась! Вот так мне и надо!... Слава Тебе Господи!

Варвара чувствовала себя маленьким, глупым ребенком, которого вразумил мудрый Отец, легко, играючи, закончила уборку.

— Вот и работа вовремя закончена и даже еще время осталось!

Варвара побежала на колокольню. Оттуда сверху был прекрасный вид на храм и реку, на сад и деревню. Она стояла наверху в раздумьях, глядя на всю эту красоту. Вдруг внизу увидела, идущую в храм матушку игумению:

— Ма-а-тушка! Матушка, подождите меня! — Вихрем послушница спустилась с колокольни и через минуту была уже у ног матушки Любови.

— Матушка, Вы не представляете, что со мной сейчас случилось…

Спокойно все выслушав, игумения с улыбкой ответила:

— Вот, будешь знать, как не молиться, — и слегка подергав, послушницу за ухо, прибавила: — Теперь чтоб всегда молилась перед любым делом!

— Я постараюсь, после такого урока страшно будет не молиться, — ответила, улыбаясь, Варвара и счастливая пошла вслед за матушкой игуменьей к храму, засыпая ее на ходу бесконечными вопросами.