Эпиграф

— Ну, и сколько раз ты сейчас сделаешь «подъем-переворотом?» — первым делом спросил Серега после приветственного объятия.

— Издеваешься? Через двадцать лет я только на диване могу перевернуться с боку на бок, — грустно улыбнулся Семен.

Вот так, уже двадцать лет прошло после окончания института. Семен исподволь рассматривал своих бывших однокашников и сокурсниц. С первого взгляда узнавал далеко не всех… Неужели эти солидные дамы, лысые и седые мужики — те самые ребята-девчата, с которыми он делил студенческие будни и праздники? Половину имен не мог вспомнить сразу, у половины — вспоминались только фамилии. Каждое имя, вновь всплывавшее в памяти, вспыхивало радостным светом. Неспособность вспомнить — становилась тягучей занозой…

«Вечер встречи выпускников»… «20 лет выпуска»… Серьезный юбилей. Съехались почти все. А кто не смог приехать — звонили по телефонам из Украины, из Канады, Молдавии…, иностранцы, блин… Каждый такой звонок вызывал дополнительное оживление. К мобильнику прижималось сразу несколько голов и одновременно все старались крикнуть: «Игорек, привет! Нам тебя здесь не хватает».

«Ты где сейчас?», «чем занимаешься?» — стандартные вопросы, задаваемые во всех углах большого зала, наполненного несколькими сотнями людей, танцующих, наливающих, закусывающих, внимательно вглядывающихся друг в друга и пытающихся беседовать одновременно со всеми : «Да так — трудно, одним словом»… «Я? По-прежнему на заводе, ведущий технолог»… «А Толик наш где-то на телевидении программным директором»… «Слушай, Севка, я в Интернете набрал твою фамилию. Ты, оказывается, крутой журналист стал. На радио я тебя несколько раз слышал»… «Ну, ты вспомнил бы еще чего-нить…» … «А я сначала на бирже, потом своя фирма была, разорился два раза…» …«Нет, ребята, я обалдел, когда узнал, что вы поженились после защиты»… «А я второй раз развожусь»… «Пойдем, покурим…» … «Вот, всю жизнь, оказывается, мечтал летать. Только сейчас это понял и смог начать…»… «А меня пробило на фотографию. В Интернете страничка моя есть» … «Ты мне ссылку запиши — посмотрю. Я помню, ты в проруби купался как Порфирий Иванов…»… «Ошибки молодости…»… «А я, наоборот, сейчас о серьезном задумываться начал..»… «Знаешь, жизнь стала состоять из сплошной обыденности…»… «Да, остаются только воспоминания молодости и наши дети..».. «Налей, выпьем…» … «За наше поколение…» … «Возьми рыбку, я стырил по пути у физтеховцев со стола»… «Вот и вилки уже все унесли…»… «Забыл, как у костра закусывали?»… «Оно и верно…»… «Все, мужики, мне пора. Визитками обменялись. Держим связь»… «Давайте…»… «Счастливо, пиши».

Семен ехал на работу морозным утром, вспоминая эпизоды, фразы и взгляды из состоявшейся накануне институтской встречи. Она рельефно высвечивалась на фоне серой повседневности. Неужели и он сам такой же серый, неужели он уже не способен на яркий поступок? Способен ли он сегодня хоть в чем-то преодолеть себя? Как это проверить? Как сравнить себя сегодняшнего с собой тогдашним?

Свернул на лесную дорогу. Он знал, что там за елочками есть небольшое озерцо, освоенное местными «моржами». Приятель Семена, помня о его «ивановском» прошлом, иногда приглашал окунуться. Семен отказывался, отшучиваясь: «Умерла — так умерла. Не мое это уже…» … Но сейчас ему захотелось проверить себя. Именно сейчас, не откладывая. Разделся до трусов около машины, сложил все аккуратно на заднее сидение и побежал к озеру, мерно потряхивая дряблым животом. «Ничего, главное начать, а там само пойдет… Опять человеком стану, а не винтиком коммерческого механизма…Обрюзг совсем… А ведь когда-то и по горам, и по лесам с рюкзаком… как лось…» Мысли яркими вспышками отмечали неровный подпрыгивающий бег Семена. Он начал тяжело дышать и вдруг замер, остановленный видом трех красных птиц, сидящих на дереве около дороги.

Снегири сидели на фоне скучного зимнего леса, и им не было дела до того, что их наряд не гармонирует с окружающим пейзажем… Они были яркими и праздничными, словно неожиданные мазки красной гуаши. Птицы не приспосабливались к окружению, не пытались в нем спрятаться. Семен попятился и опрометью кинулся назад к машине за фотоаппаратом. Забыв про одышку, вернулся со своим цифровиком и, как был в одних трусах, полез по сугробам к дереву с яркими птицами. Стеклянистая кромка жесткого наста царапала, а холод обжигал кожу. Это — пустяки, главное — птицы. Те и не собирались улетать, спокойно наблюдали за человеком.

И Семен вдруг понял, что всю жизнь ему не хватало именно этого — остаться собой вопреки окружению. Спокойно наблюдать за суетой, не вписываться в нее органично и бесконфликтно, а занимать свое место рядом с ней и над ней. Снег холодит голые ноги. Плевать. Он должен сфотографировать этих птиц. Эта фотография станет его девизом, эпиграфом ко всей последующей жизни… У него еще будет время, чтобы начать и закончить то, что он двадцать лет не решался. Да, вот с этой фотографии он и начнет новый отсчет.

Уже начал…

Рис. Тамары Твердохлеб