Горечь

Последняя янтарная капля пивной горечи мягко скатилась в стакан. Пиво кончилось. Все как всегда: «найти хорошее пиво — купить воблу...». Не правда, что пива много не бывает. Бывает и очень часто. Вот и сейчас последний горький глоток пошел «через не могу». Горечь вызвала невольную гримасу и трудно понять то ли пиво ей виной, то ли свежие впечатления от посещения древнего русского городка Углича.

Углич остался позади. Всего-то удалось пройти по его улицам чуть более километра, но желания продолжать экскурсию не возникло. Этот городок встретил наш теплоход надрывно-разудалой песней седеющих музыкантов одетых в ярко-желтые стилизованные рубахи. Организованная экскурсия в «храм на крови» вызвала ощущение странности и неуместности происходящего. Выступление симпатичной девушки-экскурсовода было составлено явно в эпоху советской власти. Двусмысленные высказывания в адрес св.царевича Димитрия непрерывным потоком звучали под сводами храма, воздвигнутого на месте его гибели. Своеобразная дань исторической памяти.

Затем было выступление «ансамбля духовной музыки» в Рождественском соборе, стоящем тут же рядом. Уже при подходе к паперти собора я невольно остановился, увидев двух молодых людей, мирно беседующих около открытых дверей. В двери деловито вливалась наша экскурсионная группа. Все бы ничего, но одеты были эти довольно сыто выглядевшие ребята в монашеские подрясники с… золотой окантовкой строгих воротничков. Во многих монастырях мне удалось побывать до сего дня, даже пожить в некоторых, но нигде я не встречал подобных украшений иноческого облачения. Оказалось, что это и есть «певчие». Я сам три года простоял на клиросе в качестве певчего. Приготовился послушать пение профессионалов, перенять, что называется, приемы мастерства. Прислонился в уголке, тогда как экскурсанты рассаживались на стилизованных под старину деревянных лавках вдоль стен. И тут «певчие» начали подниматься на амвон. Для людей не церковных следует пояснить, что на солию (возвышение около иконостаса в храме) допускается подниматься лишь единичным людям даже из числа клирошан и уж совсем возбраняется входить на амвон — выступающую часть солии. Амвон используется только священнослужителями в самые торжественные моменты богослужений и для проповедей. Запели «Херувимскую», «Отче наш», «Достойно есть»… По церковному Уставу во время исполнения первой положено стоять, опустив глаза долу, вторую «единым сердцем и едиными усты» поет весь народ в храме, во время исполнения хором третьего песнопения — замереть в земном поклоне. А тут, по окончании каждого песнопения — жидкие и разрозненные аплодисменты. Впрочем, их я слушал уже из-за стены, отделяющей храм от западного придела. В дверной проем я разглядел развешанные по стенам старинные иконы и ушел туда.

Пока мои попутчики наслаждались народным певческим творчеством, я успел в одиночестве приложиться и кратко помолиться перед древними «экспонатами»-иконами. Бирки на них («Никола-Угодник», дерево, левкас, тампера, XVIII век»…) у меня ассоциировались с номерками, пришитыми к тюремной одежде. Каждый раз, когда я вижу подобные бирки в музеях, или на прилавках антикварных магазинов у меня всегда возникают одни и те же чувства и желания…Стыд… за память собственного народа и ощущение личной вины за глумление над святынями. Желание вызволить их из заточения. Все это всплывает всякий раз, при заказе написания очередной иконы. Сколько я их уже заказал? Сразу и не скажу, если спросить. Про многие из них и не скажу, даже где они сегодня находятся. Часто мы с женой отдавали их с еще не просохшей олифой в какой-либо храм. Одна из них сгорела вместе с нашим приходским храмом после поджога. Икона-мученица… Отношение к иконам как живым существам — это традиция православия. Ничтожна эта лепта, спору нет, но она позволяет хоть как-то восполнить недостаток расхищенных святынь. «Не нам, Господи, не нам, но Имени Твоему...»

Наконец-то «концерт» закончился. Все выходят на улицу. Идем вдоль пестрых лотков, засыпанных продукцией местного часового завода, матрешками и подделками под старину. Стыдно глядеть на людей. В горле горечь. Отстаю от своей группы и решаю отправиться на поиски хорошего пива. Благо, что у этого товара недостатка сегодня не наблюдается. Этого изобилие… Под ногами взрывается китайская петарда. Вздрагиваю, резко возвращаясь в реальность. За лотками, в недосягаемости радостно щурится чумазый шкет, только что подходивший за милостыней, и чуть ранее предлагавший купить у него замученный пучок первых тюльпанов. Точно такие же растут на всех клумбах в пределах видимости…

Пиво кончилось, а горечь осталась… Так всегда бывает, когда последний глоток оказывается лишним…

Углич-Москва 2003