Нашла

Моим сетевым друзьям, подарившим сюжет

Опять Дивеево… Уже в который раз… Она опять тут… Снова идет по Канавке. Останавливается около каждого дерева. Прислоняется к каждому стволу. Чувствует ладонями и щекой каждую складочку морщинистой коры. Деревья делятся теплом. Сквозь полуприкрытые ресницы в глаза заглядывают солнечные зайчики и играют зеленые блики листвы. Аромат каких-то цветов, умиротворение, чистота, доброта и любовь ощущаются явственно, хоть горстями черпай…, но чего-то не хватает. Чего? Понять бы чего именно… Это очень важно. Может быть ответ будет около того дерева? Подходит, прислоняется, и опять ответ ускользает. Идет дальше… Устает от этой медленной погони. Ложится в изнеможении прямо на уютную землю и засыпает на траве около монастырской ограды.

Просыпается от противного пиканья электронного будильника. Вот, растяпа. Не выключила. На больничном быть еще почти неделю и, конечно же, нужно было наступить на горло его песне… Нажимает кнопку и вздрагивает от разницы ощущений… Пальцы все еще явственно помнят шершавую кору. Только что, руки касались дерева, травы, земли , а тут — гладкий безжизненный пластик… Приснилось все! Опять приснилось это все…: и деревья, и солнечные зайчики, ощущение поиска и уверенность, что вот-вот найдется то, что настойчиво ищется. И все-таки, ЧТО она там искала?

Впервые Лена попала в Дивеево полгода назад. Уговорила ее интернет-знакомая. Для той было обычной практикой — отыскать кого-то в местности, куда собиралась ехать, договориться о встрече, подкупить чем-то и получить в результате и провожатого и опорную точку в путешествии. Лену она соблазнила фразой: «Чего ни попросишь в Дивеевском монастыре — все получишь, если на доброе просить будешь». У Лены тогда екнуло сердечко. Никак с женихами своими разобраться не могла… Один из Питера, другой из Москвы… Оба — завидные и положительные. Оба звали замуж, но «питерский» уже был женат, и это останавливало. «На чужом несчастье счастья не построишь». Второй — москвич, тоже всем хорош и ее любил, но что-то ее и тут тормозило. Какое-то невнятное ощущение неуверенности, что-ли? В общем, угадала новая подружка слабинку, надавила умело, Лена и согласилась на поездку. От Нижнего до Дивеево рукой подать, тем более на машине. «Давай съездим» — ответила она тогда.

Первым делом пошли оформляться в монастырскую гостиницу. А как же! Они же ведь теперь паломницы! Даже платочки повязали на головы! Перед крыльцом паломнической службы их оттеснила дородная цыганка, деловито навалившаяся животом на столик перед молодой послушницей:

— Скажите, пожалуйста, где тут можно Богу помолиться?

Послушница недоуменно подняла взгляд от Псалтири, явно раздумывая над ответом. После долгой паузы ответила.

— Идите в храм, хотя молиться можно где угодно — и перевела взгляд на пару подружек.

Те тоже были мало похожи на богомолок. Скорее — туристки «от нечего делать». Но в монастыре положено встречать любого путешествующего. Послушница привычно записала их в журнал, дала бумажку с адресом гостиницы и талончики в трапезную. Вот и вся регистрация. Подружки вышли на улицу, обсуждая, как лучше сделать: сразу ехать на машине искать адрес, или сначала найти гостиницу — и потом машину туда подогнать? Вопрос решился сам. Дали денежку подошедшей к ним нищенке-попрошайке, и та поинтересовалась:

— В гостиницу отправили? На Пионерскую?

— Да, туда, — ответила Лена, сверившись с бумажкой.

— Не ходите туда.

— Почему? — удивились девушки.

— Наберетесь, мало не покажется. Лучше на частной квартире остановитесь, если деньги есть — ответила нищенка и без пояснений пошла прочь, заприметив в воротах монастыря новых посетителей с чемоданами.

Новенькие — значит можно рассчитывать на щедрую милостыню. Те, кто живут в Дивеево уже несколько дней, тоже подают, но гораздо менее щедро, поняв, что никаких финансовых резервов не хватит для удовлетворения индустриальных запросов местного нищенства. Нищие работали профессионально. Помнили в лицо всех, кто жил более одного дня и даже не подходили к ним, не тратили силы и время, высматривая «новеньких» и более перспективных.

Подружки объехали на машине вокруг монастыря и свернули в первый, понравившийся поворот. Притормозили около прохожего, и тот подсказал, в каком доме сдают комнату… Хозяйка поселила их сенях… Один диван на двоих. Ну, им только переночевать — сгодится… Хозяйка — пожилая женщина все причитала, что хорек передушил у нее накануне всех циплят… «Ну, значит не владать мне циплятами. Значит, Господь так решил»… «Ах ты, дармоедка» — выговаривала она дымчатой кошечке, виновато опустившей нос посреди кухни. Лене стало ее даже жалко. Наклонилась погладить. Кошечка как-то изящно прогнулась, и рука провела по неожиданно-пустому месту. Кошечка и не ушла, но и погладить не далась… «Ух ты, какая!!» — Лена попыталась погладить-таки недотрогу. Результат — тот же… Кошечка словно жидкость проскользнула между рукой и половицами… «Да-а-а, неплохо бы так же научиться и любой девушке» — с внутренней улыбкой подумала Лена и оставила животное в покое… Пошли укладываться на ночь.

Ну, и ночка… Оказывается эти сени граничили с сараем, где у хозяйки всю ночь сокрушенно вздыхала корова и на ноте «ля» регулярно взвизгивал поросенок. Там же жили и куры, о чем совершенно однозначно засвидетельствовал петух, сначала в полночь, а затем — на рассвете… Под утро девушки почти даже заснули, но никак не могли перестать обращать внимание на какое-то влажное чмоканье прямо около постели. Включить бы свет и посмотреть, но выключатель слишком далеко, а сени уже явственно пропитались прохладой. Так и забылись…, пока хозяйка не начала греметь пустым ведром. Пора и вставать…Лена спустила босые ноги на пол и наступила на что-то мягкое… Стопе приятно, но встать мешает. Отодвинула ногой непонятное в сторону. Включила-таки свет и увидела, что это были две крысиные головы. Так дымчатая кошечка реабилитировалась перед хозяйкой… Не в пример вчерашнему она вертелась вокруг подойника, ожидая своей заслуженной порции парного…

Подружки быстренько собрались и попрощались с густо населенным домом. Пошли на утреннюю службу. Народу в храме оказалось на удивление много. Оказывается, начало исповеди тут в четыре часа утра. Подружки встали в середине храма. Начитались, что самая большая благодать — точно под куполом… Ну, в самый центр-то попасть не получилось, там расстелена была большая ковровая дорожка, но встать около самого ее края — да… Никакая толчея от прибывшего народа не смогла их сдвинуть с выбранной позиции. Всю службу Лена тогда только и просила, что о помощи «про женихов».

Все время по храму ходил улыбающийся мужчина. «Коля» — подзывали его люди и давали ему денежку. Тот радостно шел с милостыней к свечной лавке, покупал без очереди свечу и ставил на понравившийся ему подсвечник. Все время он находился в движении. Лена ему тоже подала и заметила, куда Коля поставит ее свечку. Помолилась потом «о своем» и перед этой иконой «Преображения».

После службы весь народ потянулся в трапезную. Они тоже пошли, приготовили заранее талончики. А их-то никто и не спросил даже. Налили миску супа и кружку чая, положив сверху два кусочка хлеба. Второе — кашу положено брать позже в освободившуюся миску. Отошли к свободному столику. Оглянулись — все перед едой молятся. А как? Переглянулись, перекрестились трижды «Господи, благослови!» и приступили к трапезе… Еда постная и простая, но такой вкусной каши прежде пробовать не приходилось, а чая даже добавку попросила. Оказывается, это и не чай даже, а отвар травы, которой питался Серафим Саровский — снитка болотная. После обеда, прошли по Канавке, не понимая, что в ней особенного. Простая тропинка, обсаженная деревьями. Идет мимо дощатых заборов и сараев. Пару раз пришлось нагнуться под натянутыми бельевыми веревками со специальным промежутком (для прохода) в развешанном белье. Ничего сверхестественного и необычного…

Догнали остановившуюся группу паломников. Монахиня-экскурсовод что-то увлеченно рассказывает. Остановились послушать. «…На Канавке каждое дерево имеет свое имя. Вон там — «Страсти Христовы», потому, что на нем пять ран, истекающих соком как кровью. Вот эти два дерева — «Райские врата». Видите? У них две большие ветви скрещены в форме буквы «X» — Христос, значит. Мы с вами прошли эти врата, значит мы сейчас в Раю» — улыбнулась монахиня. «Вот это — «Троица» — единственное дерево на Канавке с тремя стволами из одного комля. А вон там — пихта «Цесаревич Алексей». Ее посадили сестры при рождении долгожданного наследника престола, и это дерево начало плакать — в день расстрела царской семьи. Видите — весь ствол в застывших капельках смолы — как слезы. Восемьдесят лет дерево плачет и не засыхает, хотя в других случаях деревья погибают от такого за один год. Все в этом месте исполнено особого смысла и нужно быть особенно внимательным, чтобы не пропустить ничего...»

Подружки пошли дальше, пытаясь понять, в чем тут особый смысл содержится. Все обыденно до скуки. Прошли и, выспросив дорогу, поехали на источник в Цигановку. Посреди леса небольшое озерцо с ключевой водой и мостками… Когда Лена окунулась в первый раз с головой, то ей показалось, что остановившееся дыхание не восстановится никогда…, после третьего раза — сама не помнила как оказалась на берегу и не понимала где она сейчас — на небе или все еще на земле…

Обсохли и поехали назад в Нижний Новгород. Новая подружка растрезвонила на весь Интернет о своей поездке. Новые люди начали проситься на повторение маршрута. Но Лена отмалчивалас. Все прислушивалась к внутренним ощущениям после «паломничества». Женихи наседали с требованием окончательного ответа, а она никак не могла определиться. «Динамила» и того и другого, мягко уклоняясь от развязки, как та дымчатая кошечка от непрошенной ласки. Жизнь шла своим четким ритмом повседневной суеты и многозаботливости. Только эти одинаковые сновидения, повторявшиеся из раза в раз, смущали своей неопределенностью. Так и тянулось, пока на работе не объявили аврал и весь персонал не «кинули» на инвентаризацию склада не взирая ни на пол, ни на возраст. Лена тогда замучилась передвигать коробки и в конце дня потеряла равновесие с коробкой в руках и слегка наткнулась спиной на угол стеллажа. Ночью жуткая боль в животе. Скорая. Полостное кровотечение. Больница. Реанимация. Врачи только головой качали… Не ожидали, что и выживет… Выписали… Ничего не болит, но слабость — как у тряпочной куклы. Первым делом, придя домой, вышла в Интернет и рассказала о своей болезни. Кое-кто начал звонить и расспрашивать подробности. Неожиданно для себя она пригласила некоего Максима с сестрой приехать к ней в гости… Все равно еще неделю дома одна. Комната свободная есть, а они хотели Нижний посмотреть перед тем, как она в больницу попала. А он возьми да и согласись приехать. Ой, сегодня же ведь они и должны как-раз…

Лена вспомнила, что будильник-то она именно по этому случаю и включила. Придется вставать. Нужно хоть что-то приготовить гостям с дороги… Только оделась-накрасилась, звонок — они прибыли. Не теряя времени, сразу отправились смотреть город… Кремль, ставший прообразом московского. Успенский собор, который Феорованти взял за прототип для такого же собора в Москве. «Стрелка» — место слияния Оки и Волги. Площадь Минина и Пожарского… Вот и все основные исторические достопримечательности… Прошли по старинным улицам с купеческими домами 18-го века «каменный низ — деревянный верх», зашли в кафе и там вдруг Лена сказала, что до Дивеево не далеко. Тут же решили ехать. Лена хотела именно там поставить свечку за свое выздоровление, а ребятам — новых впечатлений захотелось. Так и сделали… Прямо из кафе сели в машину и поехали. Помня свою неловкость в трапезной в первый приезд, спросила, знают ли они хоть одну молитву. Оказалось — нет… Всю дорогу учили вслух «Отче наш» и «Богородице Дево, радуйся»… Пока доехали, уже стемнело. Лена почувствовала, что просто выключается. Тем не менее, держалась. Проехали вдоль всей монастырской стоянки и не нашли свободного места. Двинулись дальше — до самой таблички «начало Канавки». Остановились около ограды монастыря. Пока ехали, Лена заметила, что дверь «сухарики батюшки» приоткрыта и оттуда выбивается свет. Сказала Максиму, чтобы он сходил и взял пакетик, иначе завтра будет много народа и очередь. А она, пока Максим будет ходить, постарается найти адрес и, главное, телефон дома, где она останавливалась в прошлый раз. Он должен остаться в записной книжке. Максим послушно пошел. Лена начала копаться в сумочке. Откуда столько всякого барахла? Ну, это косметика, это какая-то карамелька, два распечатанных конверта. Зачем она таскает эти письма от своих женихов? Ага, вот и записная книжка. Открыла ее, разыскивая нужное место, но так и заснула…, или потеряла сознание от слабости.

Опять этот сон, опять это ощущение поиска и близости цели, какой цели? Это очень важно — ее найти … Может быть ответ будет там? Подходит, прислоняется, к дереву и опять ответ ускользает. Но не далеко. В этот раз — гораздо ближе, чем раньше. Идет дальше… Опять устает от этой медленной погони. Но ведь ответ близко, она это чувствует. Сейчас — гораздо ближе, чем раньше. Возле левого виска. Стоит только повернуть голову…

Просыпается от щелчка замка автомобильной двери. Открывает глаза. В свете салонной лампы — улыбка Максима, сидящего на водительском месте. Он заметил, что Лена спит, и не стал хлопать дверью — закрывать, чтобы не будить ее. В машину вливался аромат распустившихся монастырских роз, выбивающихся сквозь ограду…

— Нашла?

Лена перевела взгляд — монастырская ограда…, запах травы и цветов…. Что-то мягкое мешает в зажатой руке. Посмотрела — два конверта, скомканных в шарики. Мешают. Бросила их под ноги, освободив руку. Прожектора подсвечивают белоснежные стены нового дивеевского Преображенского собора… и на этом фоне— улыбка Максима… Макса

— Да, кажется, НАШЛА!