Вечереет. Прохладою веет
Из открытого в полдень окна.
Через сито хрустальное сеет
Жемчуга молодая луна.
В уголке, пред иконой Пречистой,
Молчаливо лампада горит.
Озаренная ликом лучистым,
Вдохновенно душа говорит,
Обращаясь к Источнику вечной,
Совершенной во всем красоты,
Приобщаясь на миг бесконечной
Благодатной Его чистоты.
Незаметно свеча догорает.
До утра промолился без сна.
В небе тонкою льдинкою тает,
Растворяясь в рассвете, луна.
12.04.1998 г.
Купола припорошены снегом.
Фонари утопают во мгле.
Колокольня сливается с небом,
И пейзаж неземной на стекле.
Нарисован невидимой кистью.
Подойду и рукой прикоснусь.
И под шелест оставшихся листьев
Постою и Творцу помолюсь.
Помолюсь о спасении мира,
О прощеньи забытых грехов.
Прозвучит херувимская лира,
Не подвластная ритму веков.
Повернусь, подгоняемый ветром,
И уйду в убеленную даль.
И душа, осиянная светом,
Позабудет про боль и печаль.
Астры:
их красные стрелы остры.
Осень
холодным дождем поливает цветы.
Небо
видит внизу многоликие капли цветов.
Это —
астры... Или кровь безымянных бойцов.
Или
надпись на белом листе бересты...
Астры
лягут венками на чьи-то кресты.
Кто-то
знает по имени каждый цветок.
Если
всех Ему жалко, то это Бог.
2007
Настоящие люди в полях кукурузы,
в непокошенных смертью полях,
над росистой травой и землей заскорузлой
на лучистых проплыли конях.
Настоящие люди на льдинах искристых,
на собаках и быстрых санях
оторвались от самых нечистых чекистов,
объяснились с врагом на мечах.
Настоящие люди могил не имеют,
не умеют сдаваться в полон,
на земле их ничто никогда не согреет
и никто не узнает имен.
Только утром осенним иль вечером тихим
чья-то девочка следом пойдет,
И я когда-то в небо поднимусь
И уплыву в сияние зари.
С печалью легкой молча оглянусь
На мир, что Ты мне подарил.
На берег юности моей реки,
Где состоялся главный разговор,
Родились первые слова любви,
Я брошу свой прощальный взор.
Когда наступит время мне прийти
На справедливый Суд держать ответ,
Не спрашивай, Господь, за все грехи,
Числу которых счета нет.
Но милосердием Своим прости,
Слезами покаяния омой.
Я с чистым сердцем помолюсь: пусти,
Прими в Небесный дом родной.
Не быть мертвецами, не быть мертвецами,
и даже за гробом не плыть по теченью,
и даже под пулями и под резцами
не стать чьей-то тенью, жить жизнью весенней.
Не быть мертвецами, петь гимн Воскресенью, —
такая задача, такое призванье —
прислушаться к вечному сердцебиенью,
быть воином верным не по названью...
Живые к живым, а мёртвые к мёртвым.
Живой Путевождь нас выводит из мрака.
Бесстрашным сердцам, к воскресенью простёртым,
открыты дороги! И нет больше страха.
2007
Оловянные тучи, дождливый рассвет,
Неприветливый ветер прохладою дышит.
А внутри разгорается вечности свет,
И молитва к Христу, и надежда, что слышит.
Иисус, изведи из темницы соблазнов,
Научи, как прожить по законам добра,
Не лиши за грехи благодати прекрасной.
Иисус, не отвергни, очисти от зла.
Воспеваю спасительный подвиг безмерный,
Неумело, несмело в любви признаюсь.
Иисус, одержавший победу над смертью,
Я в чертоги Твои всей душою стремлюсь.
Оловянные тучи встречают рассвет,
Так много пустоты в словах,
на скатерть белую похожих.
К нам миллионы слов расхожих
плывут в повапленых гробах.
Слова коварны и черствы,
плоды с узором червоточин —
смысл затемнен, ответ неточен,
дымят костры сырой листвы.
А обещалось: «Замолчу»,
а говорилось: «Бог есть Слово»,
но забывалась клятва снова
и жертва снилась палачу...
Разрежь мне сердце и смотри,
как слово жжет и кровоточит,
молчать не может и не хочет
и говорит листве: «Гори!».
Мы думали, что мы игрушки
в руках детей, в руках людей.
Узоры кружев, завитушки,
мельканье дней, круженье дней.
Мы думали, что только шутим,
что игры детские смешны,
что роли наши позабудем,
что дни забвенья не страшны.
А оказалось мы всевластны,
а оказалось, что всерьез
горит огонь тюльпанов красных,
течет река недетских слез.
А оказалось мы свободны,
нам выбора не избежать:
воскреснуть ли зимой холодной
иль умирать, иль умирать?
Нам не уйти, нам не расстаться.
Мы играли в игру, у которой нет правил,
мы искали звезду, которой не видно в небе.
Мы были плохими, но никто из нас не лукавил,
никто не плевал в душу и не бросал хлéба.
А ведь вышло всё как! Как всех нас разметало!
Как пустилась плясать саранча по полям нашим.
Вот и вышло: иные далече, иных не стало,
а остались одни очень грустные серые мыши.
Кровью можно платить, но совсем не платить — лучше!
Лучше кровь подарить тем, кто завтра уходит в море.
Море любит живых, в море к Богу намного ближе,
О Пречистая Божия Матерь,
Подбираю молитвы слова,
Не умеет просить благодати
Не окрепшая в вере душа.
О Пречистая Божия Матерь,
Омофором согрей и покрой,
Защити от невидимой рати
И на небо дорогу открой.
О Пречистая Божия Матерь,
Серафимов светлейших светлей,
Дара Духа Святого печати
Сохрани до скончания дней.
О Пречистая Божия Матерь,
От молитвы согрелась душа,
Пред иконой огнем благодатным
Засияла простая свеча.
11.05.1999 г.
Не пишите мне длинных писем,
напишите короткую фразу.
И не ставьте под письмами чисел,
я ответ напишу сразу.
Я в лесу подберу розу...
Кто, когда здесь её оставил?
Словно мать, обниму березу.
Дождь давно все следы расплавил.
Мой ответ сохранит осень,
мой ответ принесут цапли,
на восток побредут лоси,
на лицо упадут капли.
Длинных писем прошу, не пишите.
Ваше сердце я сердцем понял.
За меня вы меня простите.
Только лёд на реке не тонет...
2007
Жар над землей. Она горит.
И кошки укрываются в пыли,
и ширится вселенский менингит,
и со звездой звезда не говорит.
В последний час, когда надежды нет,
когда земля уходит из под ног,
ребенок на песке найдет ответ,
про то, что мы бессмертны, с нами Бог.
Кто видел эти пропасти огня,
кто видел ад, тот не забудет рай.
Сверкает сбруя белого коня,
свободным — воля, а спасенным — рай!
2007
Ты все ближе ко мне с каждым вздохом,
с каждой минутой, с каждым упавшим листом,
с каждым встреченным нищим,
с каждым фрегатом, в котором пробито днище.
Ты все ближе ко мне, странный Гость,
светлый Странник, живущий нигде,
Странник идущий везде — по воде,
по камням, по Бродвею, по полю пшеницы...
Может всё на земле изменится,
но не может закрыть Тебе путь.
Хлещет ливень — небесная ртуть,
зябко ночью на древнем погосте.
Ничего я не ведал о Госте,
ну, а Он вечно знал обо мне...