Шел 1989 год. Я учился в Ленинградской духовной академии и одновременно без отрыва от учебы восстанавливал переданный Советской властью полуразрушенный собор Архангела Михаила в г. Ломоносове под Ленинградом. Как-то после окончания Божественной литургии ко мне подошла женщина лет 40–45, прилично одетая, и попросила принять участие в предстоящем собрании учителей городских школ...
Конец мая и начало июня в этом году выдались необыкновенно жаркими даже для этих мест. Пять жительниц села договорились пойти с утра купаться. Шли привычной тропинкой на пляж бывшего пионерлагеря. Самого лагеря давно уже не было, о нем лишь напоминали асфальтированные дорожки да фундаменты от летних корпусов...
Жила себе Раиса Кузьминична, ветеран Великой Отечественной войны, особо не тужила. Скромно жила, в маленькой крохотной квартирке, которая располагалась в старом покосившемся деревянном домике, в центре Самары. В своей маленькой квартирке ей было привычно и уютно. Есть где помолиться, поспать, да покушать, а чего еще старому человеку надо. Самое главное, ее любимый Покровский собор рядом, ходить далеко не надо...
Празднование Тысячелетия крещения Руси в 1988 году — одно из самых волнительных событий последней четверти XX века. На наших глазах происходило что-то необыкновенно важное. Другими словами, мы чувствовали, что наступает новая эпоха для всей полноты Русской Православной Церкви...
Капитан Курт Биргер, он же советский разведчик Глеб Эдуардович Серьговский, шел по перрону Берлинского вокзала, направляясь к пассажирскому составу поезда. Дорогу к вагону ему преградил патруль железнодорожной охраны. Молоденький лейтенант, козырнув, вежливо попросил предъявить документы...
Петр шел по узкой тропе вдоль маленького пруда. В руках он нес причудливую белую веревку, намотанную вокруг запястья в несколько раз, а на конце ее висел маленький крестик, вырезанный Петром из маминой деревянной ложки. Вся веревка была увязана от начала до конца небольшими и неровными морскими узлами...
Лешка Князев был второгодником. Ну, то есть сейчас, в десятом классе, он первый раз учился, а раньше, еще в седьмом, два раза сидел. Их прежняя классная, когда к нему за что-нибудь привязывалась, всегда говорила: «Ну, уж это, Князев, ты мог бы знать, ты все-таки в школе — старожил»...
Шел как-то Данила из Новгорода во Псков. И зачем шел, наверное, и сам теперь не припомнит, какие-то дела у него там были: то ли сестра попросила, то ли еще чего, нам не ведомо. Ну вот идет он день, два идет, в придорожных деревнях на ночлег останавливается. Добрые люди покормят, попоят, спать уложат, значит, с голоду-то не помрешь...
В русском царстве, в русском государстве, жил-поживал боярин Никита Романович. Знатный был боярин, богатый, и у царя-батюшки в большой милости ходил. Любил государь с ним потолковать о делах земли русской...
Тихое сибирское местечко, отдаленное от шумной цивилизации. Деревенские изогнутые улочки, русские избушки, начала прошлого века по обе стороны реки. А за ними лес, полный брусники, клюквы, черники, морошки, красноголовиков, да белых грибов. Где-то в зарослях ивы, недалеко от реки, журчит целебный минеральный источник...
Эта история произошла в далеком городе N-ске в те времена, когда в России монашество только начинало возрождаться после советской эпохи. Во многих городах вновь строились храмы и монастыри, и город N-ск не стал исключением. Люди, почувствовав духовную свободу, во множестве потянулись к вере, и храмы заполнились молящимися...
Ее маленькие печальные глаза пронизывающе насквозь смотрели на послушницу. Изборожденное мелкими многочисленными морщинками старческое лицо выдавало внутреннее спокойствие и умиротворение. Матушка Алексия медленно перебирала в руках четки, а глазами словно читала, как раскрытую книгу, душу послушницы Апполинарии...
Стоял месяц декабрь, подходил к концу Рождественский пост, а в день этого события, о котором речь пойдет дальше, отмечали праздник святителя Николая Чудотворца.
Отец Виктор закончил вечернюю службу в своем приходе, вышел на улицу и направился на остановку...
Приближался большой праздник — день памяти праведного Симеона Верхотурского. Почти всех монахинь и послушниц привезли на монастырское подворье в село Меркушино — место, где когда-то давным-давно жил этот святой...
Маринка шла по улице, нервно теребя в кармане мелочь. Ужасно хотелось плакать, но слез почему-то не было. Безжалостный ветер хлестал в лицо поднимаемой с асфальта пылью, а совесть, ах, эта безжалостная, как ветер, совесть грызла сердце. Только разум по-прежнему твердил свое...